Дамнат

Матвей надулся, точно большой ребенок. Видно было, как он разрывается между надеждой и отчаянием.

— Люди болтают… — невнятно произнес он. — И… надеюсь, что не… разграбят… Бог поможет…

— Это который? — насмешливо поинтересовался Тимьян, отправив в рот кусок мяса. — Предвечный? Э-э, старик! Это крамола!

— Бог — это самое последнее на кого бы я надеялся на твоем месте, — сказал Кир, стряхивая крошки со стола.

— А я и… — огрызнулся было трактирщик, но потом привычно махнул рукой: — А ну тебя, Тимьян. И тебя, Кир.

— Ослепительный, дорогой мой, — мягко, но непреклонно поправил его Кир. — Кир Ослепительный — не забывай, пожалуйста…

— Брось, парень, — осадилего Эндр, допив пиво. — Не приматывайся.

— Но я Ослепительный! — упрямо повторил Кир.

Эндр побагровел и метнул в него косарь, который, чуть не задев ухо, воткнулся в стену.

— А Киром Безухим стать не хочешь? — прорычал друнг. — А? Чего молчишь?

Кир сглотнул и уткнулся в свою тарелку.

— Всё, хватит, — сказал Матвей. — Выметайтесь. Я закрываюсь.

— Глупости, — подал голос Тимьян. — Если уж Басилиту суждено пасть, то никакие запоры твой клоповник не спасут. Его разнесут в щепки. Так что не запирай заведение. Оставь нам на попечение.

— Нет. Я заколочу здесь всё. Я так хочу.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Тимьян. — Не знаю, что и посоветовать. Боюсь, ждет тебя костлявая. Я вот бывал в гостях у костлявой. У костлявой тоскливо. И опасно. Очень опасно, чтоб мне сгнить. У костлявой безысходно. И там растёт трера… Это такие светящиеся грибы. Которые гаснут, когда кто-то умирает…

— Ладно, — скомандовал, поднимаясь, Эндр. — Поднимайте задницы. Уходим. Завтра новая мясорубка, а послезавтра еще одна и так до тех пор, пока мы не лишимся голов.

— Может, оно и к лучшему, — буркнул Беддах.

Матвей, с несколько виноватым видом проводил их, и уже на улице вдруг сказал:

— А знаете что, мужики? Давайте-ка со мной? Зачем вам тут оставаться? Это верная смерть! А вместе мы в горах может и… так чего, а? Я так думаю, нельзя выиграть войну, не веря в победу. Укатим куда-нибудь, например в вашу Данварию, или в Пеш, или в какой другой вольный город поближе. Устроимся, заживем. Ну, что скажете?

— А это мысль, — осторожно высказался Кир.

— Мысль убогая, — парировал Мёд, скрестив руки на груди. — Наняться к какому-то трактирщику и сбежать, точно нашкодивший пацан — однозначно, не по мне.

— Знаешь что, Матвей, — сунув большие пальцы за пояс, сказал Эндр. — Сегодня я пил у тебя неразбавленное. Никто не заметил? Нет? Эх, вы… Мне это показалось странным.

— Ну я… — замялся трактирщик. — К чему ты это?

— К чему?

— А, я понял. — Матвей сразу сник.

— Вот. Ты понял. Молодец. Ты всегда был подлецом, Матвей. Потчевал нас всякой дрянью и плевать на всех хотел. А теперь ты с горестным видом плачешься нам. Друзей нашел? Я тебе не верю.

— И не надо. Ладно, я пошел. Бывайте.

— Валяй. Не обижайся. Я напоследок тебе скажувот что. Знай и помни — жадная ты скотина, Матвей. Ты мелкая жадная скотина. Такие как ты всюду пролезут. Так что мы тебе не нужны. Пошли, парни.

И Эндр решительно, не дожидаясь остальных, зашагал прочь. Ребята скупо утешили трактирщика: «Не бери в голову, приятель. Ты же знаешь толстяка. Вскипит, наговорит с горяча, а потом как ни в чём ни бывало… Денек выдался, сам понимаешь».

— Эй, командир! — окликнул Эндра Тимьян. — Постой, куда ты? Давай потолкуем.

— О чем?

— Может, и правда сдёрнем отсюда? На юг? В Кальвент, к примеру. Вот в Кальвенте никогда не был. Мы же наемники! Работу везде найдём.

Эндр подошел к Тимьяну вплотную и взглянул на него так, что тот отшатнулся и тихо сказал:

— Ага, понял. Наверное я, как всегда, не вовремя.

Новое задание

Наемники Эндра всегда ночевали где придётся: в гостинице, казарме, в разнообразных питейных заведениях, преклонив головы на прямо стол, или вообще в поле. В поле чаще всего. Либо в лесу.

Мёд, по обыкновению отправился в библиотеку, где так любил проводить время (не только ради книг и ученых бесед с архивариусом, но и по причине привязанности к его смазливой дочери). Остальные отправились в бордель «Чернильница», надеясь, что хозяева заведения не поддались панике и не закрылись.

А вот Эндр отправился к давней подруге Марише, вдове рыцаря, погибшего лет пятнадцать назад где-то на юге, на границе с Кальвентом — вечным врагом Аннаты.

Стоило друнгу подумать о ней — женщине, давно утратившей гибкость форм и девичий блеск в глазах, — как сердце забилось чаще. Любую свободную минуту он стремился посвятить этой тихой, кроткой толстушке. Он забывался, он пьянел, вдыхая ее неповторимый аромат — молока и хлеба, трав и домашнего уюта.

Потрепанный жизнью предводитель шайки наемников и незаметная одинокая женщина, мать беспутного сына-выпивохи и дочери-куртизанки, давным-давно забывшей о ее существовании, — странный союз.

Эндр направлялся к ней с тяжелым сердцем. Что-то подсказывало ему — свидание может быть последним. Он торопился, ступая по узким петляющим улочкам, то вверх, то вниз. Не замечая ярко освещенных окон; повозок, груженных разнообразным скарбом; впряженных в них лошадей; суетящихся слуг, мешающих всем детишек. Город не спал. Люди готовились покинуть гибнущий, как им казалось, город. Почему так? задумался бы Эндр, будь ему до этого дело. Не потому ли, что Басилит — когда-то оплот веры, карающая длань пророка и центр цивилизации, — не помнил войн уже много веков? Или это пресловутые агуррахи распространяли панику, подобно навозной куче, расточающей вонь?

Плевать, лишь бы еще разок увидеть вдову.

Дом Мариши находился в одной из удаленных и тихих улочек. Маленький ухоженный дом; лужайка, где когда-то цвели цветы, ныне превращённая, стараниями Эндра, в каменный сад; старый сонный пес на цепи у крашенной в белый цвет конуры, — всё это, по мнению Эндра, походило на жилище доброй феи.

Мариша ждала. Как всегда, накрыт стол — яблочный пирог, фрукты, легкое вино. Как всегда она сидела за ним, сложив свои белые, как кипень, руки на переднике, встречая его одними лишь глазами — спокойными, всё понимающими, мудрыми.

Эндр отстегнул ремень с косарем, снял куртку, подошел к сделавшей шаг навстречу Марише и крепко ее обнял.

— Соскучился, — горячо шепнул он ей на ухо. От него исходил терпкий, дурманящий запах пота, пива, гари и он знал, что ей нравится, как он пахнет. Он напоминал ей бывшего. Может быть, она до сих пор ждет его. Пусть. Эндр и не думал обижаться. Может, он и был им, в какой-то мере. Эндр никогда о нем не спрашивал.

Обычно она прижималась к нему, проводила ладонью по щеке, по колючей бороде, но сейчас вдруг отстранилась.

— Эндр, — произнесла она.

— Что-то случилось?

— Мы не одни. У нас гость.

Только сейчас друнг заметил в темном углу человека.

— Кто?

Гость вышел на свет.

— Советник Кипр?.. — изумленно выдохнул Эндр, продолжая сжимать подругу в объятьях. Невысокий, тщедушный старичок с крысиным лицом и обширной плешью на голове, облаченный в грубую холщовую рясу, низко поклонился и неловко вскинул руками, как бы оправдываясь. Странно было видеть главу секретной службы короля в простом вретище.

Странно было видеть его здесь.

— Простите меня, друнгарий, — торопливо проговорил он. — Не подумайте ничего такого! Я, собственно, к вам и пришел.

— Я это уже понял, — хмуро бросил в ответ Эндр, усаживаясь за стол и наливая себе и гостю вина. Присев рядом, Мариша сжала его руку, как бы подбадривая. Эндр слабо улыбнулся ей и обратил взор на старика — в недавнем прошлом первого советника короля. — Я вас слушаю. С чем пожаловали?

— Полагаю, вам не понравится то, что я вам… предложу.

— И всё же вы пришли.

— О, да! Боюсь, что… — Кипр вдруг осекся и вздохнул. И в этот момент Эндр неожиданно увидел перед собой человека, уставшего от долгой жизни. Не «хитрого крыса», как его величали практически во всей Аннате, а много знающего, и оттого, быть может, страдающего старика. Эндр переглянулся с подругой — она тоже уловила в ночном визитёре эту, смущающую своим откровением, перемену и насторожилась. «А чему удивляться? — подумал Эндр. — Если уж советник нашел меня здесь, более того, явился лично, то дело действительно серьёзное».