Дамнат

Мёд смерил северянина презрительным взглядом и толкнул друнга в бок. Эндр размышлял, покусывая губы. Каллад знал, о чем. «Внезапность. Пока северяне дотянутся до мечей, Аркера успеет пристрелить трёх-четырех. Я тоже прикончу пару-другую. Придётся пожертвовать несколькими жизнями наших, но что поделаешь. С другой стороны…»

— Бери Кира с Беддахом и вниз, — тихо скомандовал Эндр Меду. — А то тут тесно как-то. Управимся.

— Добро.

— Всё, мужики, погнали. Ебашим их!

Один из заложников, крикнув: «Чтоб вас, собачье племя!», столкнул с боевого хода двух, повалил третьего, прежде чем был заколот. Буквально через несколько секунд замертво пали трое лазутчиков, пронзенные стрелами Аркеры. Первая угодила в глаз лысому. Вторая попала в шею стоявшего подле долговязого воина. Третья — в захватчика из задних рядов. Он попятился к двери, ведущей внутрь, но был к ней же пригвожден стрелой.

Эндр, Каллад и Тимьян вклинились в самую гущу врагов и заложников. Мед поспешил вниз.

Каллад косил северян направо и налево. Он и сам не понимал, как это у него получается, но главное — быстрота. Короткий и легкий меч давал преимущество в схватках, особенно в узком и ограниченном пространстве. Укол — острие угодило врагу в щёку; еще укол и меч вошел другому в ямку в основании шеи; следующий диагональный восходящий удар рассек бедро третьему; затем короткий горизонтальный разрезал обшитую мехом кожаную куртку, до ребер расцарапав грудь.

Кровь жертв летела в лицо, Каллад чувствовал во рту ее густой солоноватый вкус и начинал входить в экстаз, во время которого он совершенно терял голову и в то же время становился более холодным и расчетливым, чем обычно.

Эндр действовал не так стремительно и изящно. Он размахивал своим косарем, как мясник топором. На внешней части косаря имелся ряд пилообразных зазубрин, из-за чего друнг буквально кромсал жертву, вызывая потоки крови.

И всё это время Аркера стоял за их спинами и методично расстреливал северян из своего высокого лука и свои ему нисколько не мешали.

Схватка длилась минуту. Больше половины северян погибли, оставшиеся укрылись в надвратной. Защитников полегло трое, но многих ранило.

В это время Мёд с остальными наемниками и присоединившимися к ним лучниками обстреливали спрятавшихся за мешками, бочками и телегами северян, которые уже сняли засовы с ворот и начали вращать барабаны, поднимавшие решетку.

Лазутчики пытались запереться в надвратной, но тщетно — Эндр булавой лысого разломал дверь, прежде скинув пригвожденного стрелой мертвеца и первым ворвался внутрь. Один из северян закричал: «Сдаемся!», но крик захлебнулся в вырвавшейся из горла крови — Тимьян со злобным оскалом воткнул в него свой двуручник.

В замусоренном сводчатом помещении котлы со смолой уже остыли, зато имелись камни. Внизу лазутчики, яростно отбиваясь, уже распахнули одну створку ворот.

— Бросаем! — рявкнул Эндр. — Не то пропали!

Недолго думая Эндр, Тимьян и Каллад принялись швырять в дыры камни, в то время как Аркера, едва взглянув вниз, посылал туда стрелы. Одну за другой. Эндр с Тимьяном — запальчиво, не особо заботясь о том, куда именно; Каллад — прицельно, насколько позволяло небольшое отверстие. Враги, еле сдерживавшие натиск дружины Мёда, в отчаянии начали стрелять вверх. Болты, звякнув о потолок, падали, что изрядно развеселило Тимьяна. Он громко хохотал и зубоскалил.

— Я всегда знал, что у дикарей дерьмо вместо мозгов! Вон как воняет!

Очень быстро всё прекратилось, о чем возвестил Мёд.

— Эй, там! Хорош! Дело сделано. Прикончили сволочей.

— Лады! — крикнул в ответ Тимьян.

— Запирайте ворота! Опускайте решетку! — скомандовал Эндр и побежал на стену, бросив своим товарищам: — Айда, посмотрим, что там снаружи!

А снаружи враг, поняв, что диверсия не прошла, и проникнуть в крепость просто так не получится, поспешил пустить в ход таран. Из двух отверстий в клиновидных воротах «черепахи» вылетело два крюка, раскрутившие тросы. Крючья зацепились за уже опущенную решетку, и всё сооружение стало медленно подтягиваться к воротам. На том берегу несколько человек протягивали к барабанам, на которые в обычное, мирное время, наматывалась воротная цепь, такие же тросы. Таким образом, зафиксированный с обоих сторон таран приобретал необходимую для свершения осадных действий устойчивость.

— Сгореть мне в бездне! — сплюнул Эндр. — Каковы! Нет, ты посмотри! Каковы!

— Если у них всё получится, — отозвался Тимьян, харкнув в реку, — то эта хрень причинит нам немало хлопот.

— Что делать-то?

— Пусть подплывают ближе, — сказал Аркера.

— Что будешь делать?

— Увидишь.

Таран медленно подплывал. Тросы буквально трещали от напряжения. Прячущиеся за щитами на колесах вражеские арбалетчики всеми силами прикрывали продвижение «черепахи», но многие болты не долетали до цели. Бурные воды реки пенились от падающих в нее смертоносных орудий.

Аркера снял с плеча дорожный мешок и вынул оттуда несколько пузырьков и паклю. Намотав паклю на наконечники стрел и смочив их в жидкости пузырьков, лучник подошел к просвету меж зубцами.

— Долетит, — сказал он.

— Думаешь, получится? — недоверчиво спросил Эндр. — Куда хоть целиться будешь? А если не загорится?..

— Загорится, командир. Еще как загорится.

Аркера взглянул на друнга. Эндр развел руки в стороны.

— Тогда я спокоен.

В это время вернулись остальные наемники.

— Ха! — весело сказал Кир, вытирая кровь сослегка оцарапанной щеки. — Верю, это будет нечто. Аркера никогда не промахивается, правда?

Тем временем таран достиг середины Стремнинки. Аркера посмотрел на развевающиеся флаги на башнях, на хмурое небо, вынул из-за пазухи сухарь, надкусил его, отдал половину Беддаху, незамедлительно сунувшего его в рот, и, продолжая жевать, сказал:

— Зажигай, брат.

Не успела первая стрела достигнуть цели, как он послал следом еще одну и еще. Аркера всегда стрелял очень быстро, и многим казалось, что он толком не целится. Ближний барабан с уже намотанным на него тросом загорелся ярким, ослепительно ярким синим пламенем. Осаждающие тут же принялись заливать его водой и это было роковой ошибкой. Раздался оглушительный взрыв, раскидавший несколько человек. Когда дым рассеялся, каменный барабан… расплавился. Продолжавший гореть конец веревки скрылся под водой. Плавучий таран содрогнулся. Трос с крюком, зацепившимся за решетку, не выдержав тяжести неуклюжего сооружения, лопнул. Спустя несколько секунд порвался и второй. Черепаха, увлекаемая течением, быстро разворачивалась.

Аркера сел, прислонившись спиной к зубцу.

— Вот и все, — сказал он, ковырнув немытым пальцем налипшую на зубах хлебную мякоть. — Дело сделано.

— Ух ты! — восхитился Эндр. — Что за адское зелье, если не секрет?

— Секрет, — ответил Аркера.

Кинжалы

Эндр брел в таверну «Однорогий лось» — до боли привычное место. Брел по мостовой, вдоль которой горели костры, согревая солдат, в чьих хмурых лицах ясно отражалась усталость и… скажем честно, обреченность. Позади шли, негромко переговариваясь, остальные: братья, Беддах, Тимьян, Кир — непременно Ослепительный — и Мёд.

Битва отгремела. И осаждающие и защитники с наступлением сумерек отправились на отдых, переводить дух, зализывать раны и ждать следующего дня.

Можно сказать, первый день остался за аннатами, но это порадовало разве что дракона Эдма, да и то, вряд ли. Уничтожено множество вражеских камнеметов, отправлен в свободное плавание таран, вовремя обнаружены лазутчики, пытавшиеся открыть ворота. Убито немало северян. Попытка сломить дух аннатов, бросив на передовую живой щит — пленных соотечественников — провалилась. Изрядно пощербленные стены и башни по-прежнему возвышались неприступной преградой, и речка Стремнинка всё так же текла, оправдывая своё название и сводя на нет любые попытки ее форсировать.

Но, несмотря на это, в стане захватчиков царило оживление. Часовые растерянно наблюдали за сотнями и сотнями костров, с тревогой вслушиваясь в тысячи пьяных, а порой и по-настоящему звериных выкриков. Северяне били, насиловали и всячески издевались над пленными. Демонстративно подводили их — окровавленных, со страшно распухшими от побоев лицами — к берегу и перерезали им горло. Угрожали, что завтра защитникам конец и такая смерть ждёт всех. Защитники терпели. Закрывали глаза и молились.