Дамнат

— Правда? — иронично спросил Иван.

— Думаю, да. Давай-ка проложим тропинку, зайдем внутрь. Погреемся, поедим — внутри есть все, что необходимо. А потом поговорим. У меня есть что рассказать тебе, Иван.

Час ушел на расчистку снега, который они вынуждены были откидывать руками — нелегкая работа. Под конец они так вспотели, что от них валил пар. Удивительно, как близость очага и кружки горячего напитка придает сил.

Убранство хижины отличалось простотой: посередине стол и две лавки; большая каменная печь занимала почти треть помещения — на ней свободно могло разместиться до трех человек, а на широких полатях, застеленных шкурами и ватниками, еще пара. В противоположной от входа стене имелась низенькая дверка, ведущая, должно быть, в кладовку; там же наверняка находился спуск в погребок.

— Что ж, неплохо, — сняв шапку и вытерев ею пот с лица, сказал Иван.

Иван улегся на полатях, слегка поскрипывавших под его весом, но спал плохо.

Ему снова снилось, что он падает в огненную бездну, падает, объятый страхом, и страх всё растет, растет, растет. Иван кричал, кричал до хрипоты, до боли в горле.

А в бездне, среди потоков лавы, плавали темные фигуры, похожие на чудовищных размеров змей. Он не мог разглядеть их в подробностях, мешало нестерпимо яркое сияние адского пламени, приближавшегося с каждой секундой всё ближе, но знал, что они ждут его.

Они ждут его.

Иван проснулся в холодном поту. Баит мирно похрапывал, наполовину скрытый широкой печной трубой. В печке доверительно потрескивали березовые поленья, и отшельник долго смотрел на них, пока снова не погрузился в дрему и в это мгновение — между явью и сном — он словно оказался на улице.

Вокруг хижины плыл туман, особенно густой около зловещих сторожевых шестов. В тумане скрывались тени.

Тени глядели на него. Он понял, тени изучают его.

Тем не менее на следующее утро Иван проснулся бодрым и отдохнувшим. Баит сунул закопченный глиняный горшок в печку и вскоре оттуда донесся ароматный запах луковой похлебки.

— Ну как? — бодро поинтересовался он.

— Да так. Плохо спалось.

— Магия мешала?

— Да, наверное.

— Привыкнешь. А может… ты ведь колдун… тогда не знаю.

Они поели и, придвинувшись поближе к очагу, начали неспешную беседу.

— Знаю, — нерешительно произнес Баит, смущенно отводя глаза, под испытующим взглядом отшельника. — Знаю, ты их видел. Я имею в виду стражей. Я потом тебе объясню, кто они такие.

— Сколько тебе лет? — неожиданно поинтересовался Иван.

— Мне? — растерялся шаман. — Не знаю точно, но лун пятьдесят с лишком наберется. Зачем тебе?

— Ты крепок, — серьезно ответил Иван, по-прежнему не сводя с него глаз. — И сил у тебя побольше. И спишь ты крепко.

— Ты об этом… Я понял. Может, это магия, а может и здоровый образ жизни. И опыт, накопленный опыт. И выносливость, и умение выживать — мы, горцы, в этом лучше вас, нижнецов. Вот ты был на волосок от гибели, — добавил он со слабой улыбкой.

— Почему ты сказал, что ты бывший шаман?

Баит покачал головой.

— Давай не будем. Лучше скажи-ка мне вот что: куда дальше?

Иван расслабился и тихо ответил:

— Не знаю.

— Предлагаю остаться на зимовку. Сам понимаешь, идти нам некуда, да и зима в самом разгаре.

— Ты прав. Если только… нам тут ничего не угрожает.

— Угрожает. Что-то подсказывает мне, что тот человек, призрак которого мы видели — как его звали-то? Думаю, он нас так просто не оставит.

Иван поднял голову и еще раз взглянул на шамана, и он ему тогда показался очень старым со всеми своими частыми глубокими морщинами на усталом лице.

— Но мы справимся, — добавил Баит. — Думаю, мы справимся.

Иван всё сильнее ощущал в себе присутствие некоего человека. Человека, хранящего все тайны его настоящей прошлой жизни. Человек этот словно сидел в темной комнате, куда Иван не мог попасть, не мог туда даже заглянуть. Но иногда ему мерещился его тихий-тихий голос. Именно в такие моменты к нему приходило озарение.

Чертово озарение. Скорее уж проклятие.

Он боялся темного человека.

Иван понял, что уже невесть сколько сидит в полной неподвижности, глядя на огонь в печи и стискивая деревянную кружку в руках. С недавних пор он так сильно уходил в себя, что вскоре начинал будто заваливаться набок. Медленно-медленно падал до тех пор, пока что-нибудь не выводило его из оцепенения.

Так кто же он? Что можно сказать о нём? Вопрос поставил в тупик. Он не мог выделить в себе ни одной запоминающейся черты характера. Кроме одной — он всё чаще раздражался, причем без видимого повода, зачастую даже не понимая, почему и отчего сердится. Без ругани, ворчания или криков. Иван лелеял злобу внутри. Молча, тупо, бессмысленно. Тщетно стараясь обратить ее на темного человека. Так было легче. Пусть у него будет враг, даже если это он сам, его скрытая сторона.

Таким размышлениям отшельник предавался уже который день. А Баит, между тем, весь пребывал в делах: рано утром, надев снегоступы, вооружившись топором, луком и короткой пикой, шаман уходил на охоту и неизменно возвращался с добычей: тушкой зайца, либо коростели. Вечером готовил пищу и разбирался в кладовой — это было его любимым занятием. Там хранилось множество кореньев и засушенных растений. Каждую травинку шаман внимательно осматривал, сортировал и складывал на предварительно расчищенной полке.

А с наступлением сумерек Баит выходил на улицу и подолгу вглядывался в темноту…

И всё это спокойно, безропотно, лишь изредка поглядывая на Ивана.

День шел за днем. Ивану казалось, что он никак не пробудится, а Баит не вмешивался. Наверное, шаман понимал, как нелегко Ивану. Нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что ты… нечто необыкновенное.

Иван и сам это понимал. Он замечал беспокойство старика.

Все чаще отшельник просто пребывал в странном полузабытье. Как сон наяву.

Иван лежит на холодном каменном полу, в центре огромного строения, устремив неподвижный взгляд в куполообразную крышу. Зал наполнен глухим бормотаньем, монотонно вторящим каркающему голосу, периодически выкрикивающему непонятные зловещие слова.

Иван видит костлявые руки, простершиеся над ним. Сморщенный старичок непрерывно что-то шепчет беззубым ртом, проделывая волнообразные пассы. Окропляет его маслянистой жидкостью.

Голоса неожиданно стихают…

Иван вцепился в волосы и шумно выдохнул. «Приди в себя. Хватит. Так недолго и с ума сойти».

— Баит! — негромко позвал он.

— Да? — отозвался тот.

— Помоги!

Шаман выглянул из кладовой.

— Мне плохо, — признался Иван. — Не знаю, что со мной происходит.

Баит присел на край лавки.

— Я вижу. Но прости, не знаю, чем тебе помочь.

На следующий день старик предложил отшельнику сходить с ним на охоту. Вооружившись, ясным морозным утром углубились в лес, по тропинке, проложенной за последние дни Баитом. Через полчаса шаман остановился и указал на пересекавшие тропу следы.

— Три или четыре зверя прошло, — сказал он. — Приглядись. Ничего не замечаешь?

Иван внимательно осмотрел их и похолодел. Едва заметные. С подпалинами на снегу.

— Похожи на волчьи, — постаравшись скрыть страх, сказал отшельник. — Только… немного странные. И здоровенные. След нечеткий, что странно — ведь снег здесь глубокий. Звери действительно большие. Ноони прошли по сугробам легко, не заметая грудью снег. И…этокак будто сажа?

Выдержка изменила отшельнику, и он встревоженно посмотрел на шамана.

— Что это за твари, Баит?

— Их называют адскими волками, или волканами, — невозмутимо ответил Баит. — Ты их еще увидишь. Ночью.

Отправились дальше.

— Они появились недавно, в прошлом году, — рассказывал шаман, раздвигая пикой отяжелевшие под слоем снега ветви. — Но в последнее время показываются все чаще. Это явно магические создания — ты видел следы. Наверняка уже понял, что размеры их весьма велики. А следы… как бы сказать… как будто они едва касаются земли.