Страница 24 из 225
— Ничего важного, я расскажу тебе позже, — сказала Робин. — Просто хотела поговорить по сути. Я отпущу тебя, если ты едешь к Люси. Увидимся в понедельник.
Страйк, которому не особенно хотелось терять возможность отвлечься разговором с Робин, направляясь по направлению к встрече, которой он так боялся, попрощался и продолжил путь, чувствуя, как дурное предчувствие становится все сильнее. Люси, судя по голосу, была в восторге от того, что он приедет, и это делало перспективу сообщить ей новость еще менее приятной.
На большом дереве магнолии в палисаднике Люси и Грега в этот прохладный мартовский день, естественно, не было цветов. Страйк постучал в дверь, которую почти сразу же открыл его любимый племянник Джек.
— Черт возьми, — сказал Страйк. — Ты вырос примерно на восемь дюймов с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
— Было бы странно, если бы я уменьшился, — сказал Джек, ухмыляясь. — Ты похудел.
— Да, но мне нужно было скинуть вес, — сказал Страйк, вытирая ноги о половик. — Ты поймешь, когда достигнешь моего возраста… Я принес это для тебя, Люка и Адама, — добавил он, протягивая Джеку сумку.
Теперь в зале появилась Люси и, услышав эти слова, обрадовалась Страйку. Ранее она выражала недовольство тем, что он так явно благоволит к ее среднему сыну.
— Это прекрасный сюрприз, — сказала она, обнимая брата. — Люк сейчас на футболе с Грегом, Адам наверху. Проходи, я только что достала из духовки банановый хлеб.
— Пахнет замечательно, — сказал Страйк, проходя за ней на кухню, стеклянные двери которой выходили на лужайку. — Дай мне немного. Я все еще не дотягиваю до своего веса.
— Я так рада, что ты позвонил, потому что я немного волнуюсь за Теда, — сказала Люси, доставая из шкафа пару маленьких тарелок. Тед был их овдовевшим дядей, который жил в Корнуолле. — Я позвонила ему сегодня утром, и он рассказал мне ту же историю, что и в прошлый раз, когда я звонила, слово в слово.
— Думаю, ему одиноко, — сказал Страйк, садясь за кухонный стол.
— Возможно, — с сомнением сказала Люси, — но я подумала, что могла бы поехать увидеться с ним. Может, ты тоже поедешь?
— Да, только предупреди немного заранее, — сказал Страйк, испытывая знакомое чувство скованности, которое часто вызывала у него Люси, когда от него требовали немедленного принятия обязательств по будущим делам, и часто приходилось сталкиваться с ее раздражительностью, когда он не мог мгновенно вписаться в ее планы. Однако сегодня Люси просто положила перед ним кусок бананового хлеба, а вскоре после этого поставила кружку чая.
— Итак, почему ты пришел? Не то чтобы я не была рада тебя видеть.
Не успел Страйк ответить, как появились Джек и Адам, каждый из которых держал в руках по луку Air Storm Firetek Bow, купленному Страйком с явной целью вывести сыновей Люси в сад, пока он будет с ней разговаривать.
— Это потрясающе, — сказал Адам Страйку.
— Рад, что тебе нравится, — сказал Страйк.
— Корм, ты не должен был этого делать! — сказала Люси, явно обрадованная тем, что он это сделал. Учитывая, сколько раз он забывал о днях рождения своих племянников, Страйк прекрасно понимал, что эти подарки можно назвать просроченными. — Жаль, что идет дождь, — сказала Люси, выглядывая из окна в сад.
— Не сильный, — сказал Страйк.
— Я хочу попробовать, — сказал Джек, подтверждая свое положение любимчика дяди. — Я надену ботинки, — бросил он матери, поспешно выходя из кухни. К облегчению Страйка, Адам последовал за своим старшим братом.
— Итак, почему ты здесь? — снова спросила Люси.
— Я бы предпочел поговорить, когда мальчики нас не слышат, — сказал Страйк.
— О Боже — ты заболел? — в панике спросила Люси.
— Нет, конечно, нет, — сказал Страйк. — Я просто…
Джек и Адам спешно вернулись на кухню, оба несли сапоги-веллингтоны.
— И плащи, мальчики, — сказала Люси, разрываясь между опасениями по поводу того, что Страйк собирался ей сказать, и потребностями своих сыновей.
Наконец, когда оба мальчика, накинув плащи, скрылись под дождем, Страйк прочистил горло.
— Хорошо, я хотел бы поговорить с тобой о деле, за которое я только что взялся.
— Ох, — сказала Люси, выглядевшая несколько успокоенной. — Зачем?
— Потому что, если мы добьемся успеха, на что сейчас мало шансов, но если мы добьемся, есть шанс, что об этом напишут в прессе. И если это случится, то есть небольшой шанс, что там будет что-то о нас — о тебе и обо мне. И это что-то может быть раскопано.
— Что, например? — спросила Люси слегка надтреснутым голосом. — Они уже все это знают, не так ли? Сын супергруппи. Печально известная тусовщица Леда Страйк.
— Это касается не только мамы, — сказал Страйк.
Он заметил, как Люси слегка напряглась. Она не называла Леду “мамой” с четырнадцати лет и в эти дни откровенно говорила о том, что считала своей настоящей матерью их покойную тетю, Джоан.
— Чего, тогда? — сказала Люси.
— Ну, — сказал Страйк, — меня наняли для расследования деятельности Всеобщей Гуманитарной Церкви.
— Ну и что?
— А то, что их штаб-квартира находится там, где раньше располагалась община Эйлмертон.
Люси откинулась на спинку стула, как будто слова произвели на нее физический удар, и выражение ее лица стало безучастным. Наконец, она сглотнула и сказала:
— Ох.
— Я был в адском шоке, когда понял, что именно с этого они начинали, — сказал Страйк. — Я узнал об этом только после того, как мы взялись за это дело и…
К его ужасу, Люси начала бесшумно плакать.
— Люс, — сказал он, протягивая руку, но она убрала свою со стола и обхватила себя руками. Это была гораздо худшая реакция, чем Страйк мог себе представить; он ожидал гнева и негодования из-за того, что снова подвергает ее сплетням у школьных ворот о ее неординарном прошлом.
— Господи, — сказал Страйк, — я не…
— Что не? — сказала Люси со злостью, по ее лицу текли слезы.
— Прости, — сказал Страйк. — У меня у самого был шок, когда я увидел…
Люси поднялась на ноги и, спотыкаясь, направилась в сторону, где на металлической подставке стоял кухонный рулон. Оторвав несколько салфеток, она вытерла лицо, глубоко вздохнула и сказала, явно пытаясь восстановить контроль над собой,
— Мне очень жаль. Я просто… я не ожидала…
Она окончательно сломалась. Страйк поднялся из-за стола и подошел к ней. Он ожидал, что она оттолкнет его, но она позволила ему обнять ее и притянуть к себе, так что она зарыдала у брата на груди. Они простояли так не более минуты, когда открылась входная дверь.
Люси сразу же оттолкнула Страйка, поспешно вытирая лицо. С фальшивым весельем она воскликнула,
— Как все прошло, Люк, ты выиграл?
— Да, — отозвался Люк из коридора, и Страйк заметил, что его голос сломался с тех пор, как он видел мальчика в последний раз. — Три-один. Они были жалкими.
— Фантастика! Если ты грязный, сразу иди в душ, — крикнула Люси и добавила. — Дядя Корм здесь.
Люк ничего не ответил на это, а сразу побежал наверх.
Теперь на кухню вошел зять Страйка, его спортивные штаны были влажными. Страйк предполагал, что он должен тренировать или руководить командой своего сына. Грег был сметчиком, к которому Страйк питал чувства, которые никогда не достигали уровня симпатии.
— Все в порядке? — спросил он, переходя от Страйка к Люси.
— Я только что говорила о Теде, — сказала Люси, чтобы объяснить свои покрасневшие глаза и румянец.
— Я говорил ей, что это вполне естественно, что он немного забывается, — пренебрежительно сказал Грег Страйку. — Сколько ему сейчас, восемьдесят с лишним лет?
— Семьдесят девять, — сказала Люси.
— Ну, это почти восемьдесят с лишним лет, не так ли? — сказал Грег, направляясь к буханке бананового хлеба.
— Проходи в гостиную, — сказала Люси Страйку, наливая чай. — Там мы все обсудим.
Грег, которому, очевидно, не хотелось говорить о самочувствии их дяди, не стал возражать против того, что его исключили из разговора.