Бегущая могила

— Я знаю, что на ферме Чепмена нашли еще несколько тел.

— Я думаю, что они будут находить их еще несколько недель, — сказала Робин.

— И ни одна из смертей не была зарегистрирована?

— Ни одна, кроме пророков.

— Не стоит привлекать коронеров, если вы отказываете людям в медицинской помощи, — сказал Страйк. — Наш знакомый из полиции говорит, что на данный момент они достали с поля три скелета младенцев, предположительно мертворожденных. Возможно, их будет больше. Они живут на этой земле с восьмидесятых годов.

— Я сомневаюсь, что им удастся идентифицировать все останки, — сказала Робин. — Они набирали беглецов и бездомных, а также состоятельных людей. Это будет большая работа по поиску всех проданных детей.

— Невозможно поверить, что им так долго это сходило с рук, — сказал сэр Колин.

— Живи и дай жить другим, не так ли? — сказал Страйк. — Если никто не хочет высказаться, а благотворительная деятельность служит дымовой завесой, плюс все эти полезные знаменитости-идиоты…

За последние две недели ВГЦ было посвящено множество первых полос как в печатных изданиях, так и в таблоидах. Фергюс Робертсон был занят утром и вечером, делясь подробностями, о которых никто не знал. Именно он устроил засаду на возмущенного Джайлса Хармона возле его дома в Блумсбери, именно он первым сообщил о предполагаемой торговле детьми, именно он набросился на члена парламента, который был директором церкви и был отстранен от работы своей партией до проведения расследования по поводу значительных незадекларированных пожертвований, полученных от него ВГЦ. Упаковочный мультимиллионер, слишком глупый, чтобы спрятаться за спины своих адвокатов, сделал несколько неосторожных и непреднамеренных инкриминирующих комментариев прессе, толпившейся у его офиса. Мазу, Тайо, Цзян и Джо Джексон находились под стражей. Арест доктора Энди Чжоу вызвал шквал заявлений от богатых женщин, которым делали купы и гипноз, массаж и детоксикацию, и все они отказывались верить в то, что симпатичный доктор мог сделать что-то плохое. Агент Сеймур также опубликовал тщательно сформулированное заявление, в котором выражались шок и ужас по поводу находок на ферме Чепмена, о которых Ноли, естественно, ничего не подозревала.

Джонатан Уэйс был арестован при попытке проехать через границу в Мексику. Он улыбался в той мягкой, самодовольной манере, которую Робин так хорошо знала по фотографии, на которой он был запечатлен в наручниках. Отче, простите им, ибо не знают, что делают.

Храм на ферме Чепмена был тщательно обыскан полицией, журналистам стали известны средства, с помощью которых проводились иллюзии, а также фотографии кнута и коробки. Различные телесные жидкости, сохранившиеся в матрасах и постельных принадлежностях в Комнатах для Уединения, были взяты на анализ, а лес на ферме Чепмена оцеплен. Топор и земля, украденные Мидж, были переданы в полицию, а Уордл позвонил Страйку и сообщил, что рядом с гниющими деревянными столбами была откопана бедренная кость маленького ребенка. Очевидно, свиньи не успели съесть всю Дайю Уэйс до того, как Джордану Рини пришлось вернуться в постель, а Эбигейл Уэйс успела выйти во двор и увидеть в темноте, как проезжает грузовик с соломенной фигурой.

В то же время бывшие члены церкви все чаще заявляли о себе. Чувство вины и стыда заставляло их молчать, иногда десятилетиями, но, успокоенные возможностью получить иммунитет от судебного преследования за свои действия, совершенные под принуждением, — от нанесения побочных действий и помощи в незаконном захоронении тел до неоказания медицинской помощи четырнадцатилетней девочке, умершей при родах, — они были готовы найти катарсис в показаниях против Уэйсов.

Но были и те, кто не видел ничего дурного в том, что было сделано. Дэнни Броклз, бывший наркоман, который вместе с Джонатаном Уэйсом ездил по стране, превознося достоинства церкви, был допрошен. Он, рыдая, заявил, что все доказательства правонарушений были подброшены агентами Противника. Общественность должна была понять, что за этой попыткой уничтожить папу Джея и церковь стоят сатанинские силы (но, судя по гневным и возмущенным комментариям, появляющимся в Интернете под каждой статьей о ВГЦ, общественность ничего не поняла). А Бекка Пирбрайт, остававшаяся на свободе, дважды выступала по телевидению, выдержанная и располагающая к себе, спокойная и обаятельная, с презрением относящаяся к тому, что она называла пугающими и сенсационными репортажами, отрицающая все свои личные проступки и называющая Джонатана и Мазу Уэйс двумя лучшими людьми, которых она когда-либо знала в своей жизни.

Робин, наблюдая за Беккой дома, снова подумала о том, что церковь — это вирус. Она была уверена, что многие, если не большинство членов церкви излечатся от этой вспышки разоблачений, от доказательств того, что их тщательно обманывали, что папа Джей был не героем, а мошенником, насильником и соучастником убийств. И все же столько жизней было разрушено… Робин слышала, что Луиза Пирбрайт пыталась повеситься в больнице, куда ее доставили после освобождения. Робин вполне понимала, почему Луиза предпочла смерть, чем осознание того, что ее глупое решение последовать за Джонатаном Уэйсом в его секту двадцать четыре года назад привело к смерти двух ее сыновей и полному отчуждению от обеих дочерей. Эмили, которую нашли без сознания в ящике, когда полиция вошла на ферму, была отправлена в ту же больницу, что и Луиза, но когда медики из лучших побуждений предложили ей встретиться с матерью, она заявила, что больше никогда не хочет видеть Луизу.

Мерфи был склонен торжествовать по поводу гибели церкви, но Робин было трудно радоваться. Мерфи и Страйк постоянно твердили ей, что обвинения в жестоком обращении с детьми, выдвинутые против нее, будут сняты со дня на день, но она не получала никаких вестей на этот счет. Еще хуже, чем ее личный страх перед судебным преследованием, был ее страх перед реформированием и перестройкой церкви. Когда она сказала об этом Мерфи, он ответил, что она слишком пессимистична, но, глядя на улыбающуюся Бекку по телевизору, явно непоколебимую в своей вере в Путь Лотоса, Робин могла только надеяться, что мир будет внимательнее наблюдать и задавать больше вопросов, когда на пустыре появится очередной пятигранный храм.

— А как насчет Уэйсов? — Сэр Колин спросил Страйка, в то время как дети на лужайке продолжали гонять мыльные пузыри.

— По секрету, — сказал Страйк, — Мазу с момента ареста не произнесла ни слова. Буквально ни слова. Один из наших знакомых в полиции сказал нам, что она не хочет разговаривать даже с собственным адвокатом.

— Шок, как вы думаете? — сказал сэр Колин.

— Игра, — сказала Робин. — Она будет продолжать изображать из себя божественную мать Утонувшего Пророка до самого последнего вздоха.

— Но, конечно, она знает, что теперь…?

— Я думаю, — сказала Робин, — если она когда-нибудь позволит себе допустить, что Дайю убили, а ее муж все это время знал и позаботился о том, чтобы убрать убийцу с дороги в безопасное место, это выведет ее из себя.

— А Эбигейл призналась? — Сэр Колин спросил Страйк.

— Нет, — сказал Страйк. — Она похожа на своего отца: наглеет, пока можно, но ее парни от нее отвернулись. Теперь, когда они поняли, что их могут обвинить в соучастии в покушении на убийство, они не могут дождаться, чтобы покинуть тонущий корабль. По секрету, один из ее коллег-пожарных видел, как она забирала пистолет и патроны, когда нашла их в сгоревшем наркопритоне. По его словам, он предположил, что она собиралась отдать их в полицию. Конечно, ему пришлось так сказать — он женат и не хочет, чтобы стало известно, что она спала и с ним.

В настоящее время Рини отрицает, что знает что-либо о топорах и свиньях, но парень, который был в мужском общежитии в ту ночь, помнит, как Рини прокрался обратно внутрь рано утром. Рини был в одних трусах: очевидно, ему пришлось где-то избавиться от своего окровавленного спортивного костюма. Проснувшись, он обвинил всех в том, что они его украли.