Страница 23 из 29
В западной части Эльтарона затерялась маленькая деревушка, сокрытая от посторонних глаз. Даже самые подробные карты не могли поведать о её месторасположении. Ветхие бревенчатые домики, окружённые покосившимся частоколом, оставляли ложное ощущение незащищённости. Но жители этого поселения не нуждались в высоких заборах и крепких засовах. Суровый нрав, вопиющая жестокость и почти полная вседозволенность оберегали «Бездушных» лучше каменных стен.
На небольшом деревянном помосте стоял единственный человек, которого «Бездушные» боялись больше самой смерти. Он внимательно наблюдал за проходившей внизу тренировкой: бойцы, разбившись на пары, заняли почти всё пространство в кольце шести одноэтажных домов. Среди сражающихся воинов выделялся один щуплый парень в круглых очках с тонкой оправой. Не обращая внимания на объявший деревню лязг металла, он сидел, прислонившись спиной к расположенному в центре колодцу, и задумчиво листал какие-то бумаги.
В голубом небе появилась едва различимая тёмная точка — почтовый голубь, стремительно приближавшийся к деревне с юго-восточной стороны. Сделав круг над поселением, птица спустилась на клетку, прибитую к сучковатым перилам помоста. Бальтазар незамедлительно взял голубя в руки и открепил от лапы маленькую, свёрнутую в трубочку записку. Сунув пернатого гонца в клетку, седовласый пробежал глазами сообщение и нахмурился: привыкший всегда добиваться своего, он люто ненавидел скверные вести. Главарь «Бездушных» сошёл с помоста по ступенчатой лестнице и крикнул:
— Квэлт, Дальер — за мной! Остальным продолжать тренировку!
Он зашёл в один из бревенчатых домов, уселся на стул и, привольно откинувшись, забросил ноги на письменный стол. Последовавшие за ним воины смиренно остановились на затёртом ковре посередине комнаты.
— Дикая столица держит ухо востро, — недовольно сказал Бальтазар. — Отрава миновала колодцы Басторга. А значит, настало время более радикальных мер. Тащите сюда Пустоту.
Головорезы покинули помещение, и седовласый достал из ящика стола маленький пузырёк с вязкой сиреневой жидкостью. Каждый уважающий себя алхимик знал: существовало только одно зелье подобного цвета и консистенции — «Лотос счастья». Под жизнерадостным названием таился сильнодействующий дурман, что крепко сковывал разум неистовой зависимостью, подгоняемой страшными муками. «Лотос счастья» готовился из смеси специальных настоев по старинному рецепту, известному лишь единицам. В его состав входили уникальные цветы с полей Ардонэйзии, редкие корни пустыни Аль Херон и специфические ягоды степей Рорха. Достать эти ингредиенты в Эльтароне не представлялось возможным. Никому, кроме Бальтазара, сквозь загребущие руки которого протекали все сделки контрабандистов лесного королевства.
Вскоре разбойники вернулись с закованной в кандалы девушкой, чья одежда была замызганной и местами дырявой. Грубо поставив узницу на колени, они вопросительно посмотрели на седовласого. Тот щёлкнул пальцами и скрестил руки на груди. Квэлт, намотав растрёпанную пшенично-золотую косу пленницы на ладонь, рывком поднял её поникшую голову. Усталый замученный взгляд девушки встретила надменная улыбка Бальтазара:
— Как тебе спалось, красавица, с крысами в темноте сырого погреба?
Узница хотела опустить голову, но Квэлт ещё сильнее намотал волосы на руку, упёршись костяшками кулака ей в затылок. Несмотря на причиняемую боль, пленница безэмоционально смотрела на Бальтазара, явно не желая удостаивать его ответом. Молчаливая пауза разозлила разбойника, и он наотмашь ударил девушку по лицу:
— Отвечай, когда к тебе обращаются!
Узница нахмурила брови, предав и без того строгим чертам лица ледяную суровость с проглядывавшей за ней хищностью. В одно мгновение она, словно пружина, оттолкнулась от пола, перевернулась в воздухе и обхватила ногами голову своего обидчика. Прежде чем Дальер успел что-то предпринять, Квэлт упал замертво со сломанной шеей.
— Манерам ты так и не научилась, но форму не потеряла. Это радует, — Бальтазар похлопал в ладоши, лениво убирая ноги со стола.
Второй разбойник выдернул из ножен меч и сделал прямой выпад. Пленница отразила атаку цепью кандалов, а затем, опутав ею лезвие, коленом выбила клинок из рук врага. Молниеносный удар головой в лицо заставил Дальера отшатнуться к стене, схватившись пальцами за разбитый нос. Завладев повисшим на цепи оружием, девушка замахнулась, чтобы добить врага.
— Довольно! — рявкнул Бальтазар, крутя в руках небольшой сиреневый флакончик, и та покорно замерла. — Если он умрёт, ты не получишь свою порцию счастья.
Вмиг потеряв интерес к разбойнику, узница сделала шаг в сторону обладателя дурманящего зелья.
— Ты же его так хочешь, правда? — ухмыльнулся седовласый, видя, как жадно загорелись её глаза. — И знаешь, что я тебе не по зубам. Что нужно сделать?
Не отрывая взгляда от блестящего пузырька, пленница снова опустилась на колени.
— Молодец. А теперь ответь на простые вопросы и получи заслуженную награду, — Бальтазар с хитрым прищуром поставил локти на стол. — Кто ты?
— Пустота… — тихо промолвила девушка.
— Что течёт по твоим венам?
— Пустота…
— Что остаётся после тебя?
— Пустота…
— Хорошая девочка, — седовласый кинул ей в руки заветный флакончик.
Выронив меч, узница с остервенением неделю не евшего бродяги вытащила зубами деревянную пробку и залпом выпила содержимое — на лице промелькнуло облегчение, которое тут же сменилось неподдельным умиротворением. За мимолётным экстазом последовал прилив сил. Шум в голове и ощущение объятых пламенем вен стали понемногу утихать. Вместе с ними отступил и окутывавший разум туман. Ярко выраженное раболепство сменилось нескрываемым презрением, и девушка грозно взглянула на Бальтазара.
— Не советую тратить силы на заведомо проигрышное решение, — седовласый расплылся в пакостной улыбке. — Через два дня эффект от нектара полностью покинет твоё тело. Его место займёт усиливающаяся жажда, обрекающая тебя на жуткие страдания. Глоток сиреневого напитка станет дороже всего золота мира. А уже через неделю ты снова будешь скрежетать зубами и молить богов о смерти. Но вся ирония в том, что «Лотос счастья» вселяет в человека ужас при одной лишь мысли о скорой кончине. Ты будешь до последнего бороться за свою никчёмную жизнь, моя девочка.