Страница 10 из 29
Кузница была переполнена холодным оружием и латной бронёй, соблазнительно поблёскивавшими от пламени раскалённого горна. В каждом углу помещения стоял одетый в классические тяжёлые доспехи деревянный манекен. Между ними тянулись ряды суровых двуручных булав, клейморов и молотов. Самый верх занимали изящные кинжалы, утончённые рапиры и щиты. Каждое изделие было заботливо зафиксировано на специальных железных держателях, глубоко уходивших в каменную стену. Великолепие боевого металла поражало воображение. Взор следопыта остановился на тёмном треугольном щите с серебряным изображением дракона:
— Даже боюсь спрашивать о цене…
— О, я вижу ты понимаешь в искусстве! — воскликнул кузнец. — Тридцать серебреников или три золотых, и одна из моих лучших работ станет твоей. Лёгкий. Прочный. Удобный. Идеальный баланс чёрного дерева и булатной стали. Я уверен, он не раз спасёт твою жизнь. На, дружище, сам подержи его…
Следопыт покрутил щит в руках, постучал по плоскости, внимательно осмотрел заклёпки и крепёжные ремни. Похоже, кузнец не врал про отменное качество изделия.
— Идёт, — воин отсчитал три десятка серебряных монет.
— Давай сюда свой наплечник. Сейчас будет как новый.
И по пустым улицам вновь разлетелась звонкая песня кузнечного молота.
Близился вечер. Треть горожан уже разошлась по домам, и на площади стало не так тесно. Джон неспешно прогуливался меж торговыми рядами. В его новой кожаной котомке были аккуратно уложены пресные лепешки и полоски вяленого мяса — отличный выбор для любого странника, собравшегося в долгое путешествие. Увидев в конце ярмарки так называемый «уголок чародеев», следопыт, будучи прожжённым скептиком, направился прямиком туда. Он любил заглядывать в подобные места, всякий раз удивляясь нескончаемой изобретательности шарлатанов. Сегодня тоже было на что посмотреть.
За первым прилавком стояла бледная женщина, гнусавым голосом расхваливавшая свои особые исцеляющие зелья. Плававшая в одной из склянок муха прекрасно дополняла абсурдную картину. Чуть дальше расположился мужчина с клиновидной бородкой в чёрной, расшитой серебром мантии. Он пафосно размахивал приносящими удачу талисманами, но судя по тому, сколько их лежало в ящике под ногами, они не сильно помогали ему в торговых делах. За ним, деловито восседая на бочке, беззубый старик продавал волшебный компас, по его смелому заявлению, отыскивавший любые закопанные клады. Несомненно, если бы не преклонные года, он и сам бы бросился на поиски несметных богатств. Ну а в конце, как и полагается, стояла закрытая повозка ворожеи. Висевшая над входом табличка обещала предсказание судьбы, снятие родовых проклятий и излечение души энергией солнца.
Купив всё необходимое и подняв себе настроение, Джон уже собирался покинуть ярмарку, как внезапно на городской площади затрубил рог. Множество глаз устремилось в сторону трибуны, на которую поднимался человек в золочёных доспехах. Оказавшись наверху, Люций Дорвертан остановился и обвёл взглядом толпу, ожидавшую его дальнейших действий.
— Жители Басторга! И его добрые гости, — начал свою речь капитан. — Как вы знаете, проблема преступности за последние годы достигла своего пика. Единственная дорога к городу стала смертельно опасной, а мы увязли в трясине собственного бессилия. Но сегодня ветер переменился…
Стоявший за спиной Люция солдат перевернул окровавленный мешок, и на дощатый пол упали две отрубленные головы.
— Печально известные Скрипучий Хэнк и Билли Бешеный шрам — давние члены банды «Бездушные». За свои многочисленные злодеяния они были давно приговорены к смертной казни, и наконец справедливость восторжествовала.
По площади прокатилась волна шёпота.
— Сегодня мы стоим на пороге новой эры… Эры храбрых и небезразличных людей. И в ней нет места страху! Отныне ворота нашего города будут всегда открыты. Я, Люций Дорвертан, объявляю войну всем, кто пытался сломить нашу веру! Всем, кто подло нападал на слабых и беззащитных!
Встревоженный гул толпы постепенно нарастал, и капитан приподнял руку, чтобы ему дали закончить речь. Едва разговоры затихли, он продолжил:
— Это не пустые обещания. С сегодняшнего дня дневной караул удваивается, а после заката улицы города будут патрулировать специальные ночные отряды. Я сделаю всё, чтобы разбойники, скрывающиеся в здешних лесах, оказались на плахе. В наших силах дать отпор преступности. Вступайте в ряды городской стражи и боритесь вместе с нами. За закон! За жизни своих близких! За будущее Басторга!
Толпа рукоплескала. Восторженные крики и свист чуть не оглушили следопыта. Когда шквал оваций стих, Люций Дорвертан добавил:
— И не забывайте: любая помощь в поимке преступников будет щедро подкрепляться городской казной. Истребим эту заразу вместе!
После этих слов капитан в сопровождении двух стражников удалился, оставив людей возбуждённо судачить об услышанном. «Город в надёжных руках», — подумал Джон и покинул ярмарку.
Теперь воин планировал найти место, где можно было бы снять комнату, пропустить пару глотков крепкого эля и, наконец, рухнуть в объятия сна. Кузнец посоветовал ему остановиться в «Постоялом дворе дядюшки Сэндерсона», что находился где-то на главной улице. Следопыт неспешно брёл по мостовой, попутно читая вывески на фасадах деревянных зданий. Первой ему на глаза попалась потрескавшаяся табличка с нарочито небрежной надписью «Травы и зелья». За ней следовала висевшая над входом бочка, на которой из вкрученных в неё винных пробок было выложено «Сухая кружка». Третья цельнометаллическая художественно выкованная вывеска в виде молота и наковальни говорила сама за себя.
Внимание воина привлёк человек с торчащими, невероятно длинными усами, облачённый в нелепую красно-белую тунику и крапчатые штаны. Он стоял у входа в трёхэтажное строение с деревянным щитом в форме подушки, украшенным по центру скрещенными ложкой и вилкой. При ближайшем рассмотрении обладателем тараканьих усов оказался молодой паренёк. Едва завидев Джона, он набрал побольше воздуха в грудь и нараспев задекламировал:
'Эй, путник усталый, нужен ночлег?
Места ты лучше не сыщешь вовек!
Дядюшка Сэндерсон любит гостей!
Здесь всё по уму и всё для людей!
Двор постоялый всех в гости зовёт!
Что же внутри тебя, странник, там ждёт?
Пир живота в свете ярких свечей,
Музыка лютни — услада ушей,
Мягкая койка, горячий очаг!
Вас отделяет от счастья лишь шаг!