Станция "Самосуд"

Рида саркастично фыркнула и, уводя на главную дорогу, потянула колдунью за руку. Иногда девушка совершенно забывала, что это она выросла в большом городе, а Иля никогда не знала всех его «прелестей».

— Не только маги могут различать «своих» и «чужих», — медленно шагая по тротуару, говорила Рида. — Просто люди определяют это не с помощью… — она замялась в попытке подобрать подходящую терминологию, — назовем это «магическим чутьем», — Илинея кивнула. — Если рядом поставить двух гипотетических, совершенно одинаковых мага и человека, точно их различит только маг. Но в жизни так не бывает. В жизни есть то, что позволяет и нам различать представителей разных рас. Люди не носят ювелирных украшений — мы не так давно перестали быть нищими и бесправными, чтобы у нас появилась традиция так себя украшать. Выдает все. Одежда, например. И я сейчас даже не о ценах. Люди не носят тугих корсетов — у части населения, занимающейся преимущественно тяжелым физическим трудом не могло возникнуть такой моды, ведь она мешает. Даже манера разговора способна показать, кто ты — нормальное образование для всех людей, а не избранных хозяйских любимцев, появилось тридцать лет назад. Раньше тебя не пускали учиться дальше школы. Хорошо, если ее полностью дадут закончить. Это мелочи. Мы не замечаем их, эти особенности. Пока не столкнемся с тем, кто отличается. Возьми то же шипение Вомина. Большинство южан так разговаривает, для нас же это совершенно непонятно. Люди и маги ненавидят друг друга. Первые не понимают сил вторых. «Как так?» — думают они. Ведь мы буквально одинаковы снаружи. Вторые боятся внезапной конкуренции. Вдруг бывшие рабы превзойдут своих хозяев? Люди оказались способнее в вопросах технологических, более развиты физически и имунны к большинству болезней. Я говорю утрировано, всего лишь концентрирую суть. Но скоро ты и сама увидишь это. Лишь ненависть, презрение и страх. Это не Рейнхарм. Не маленький городок, население которого должно существовать в симбиозе, или все просто рухнет. Люди обеспечивают инфраструктуру, а магическая академия — известность города и приток населения. Здесь же кажется, что избавление от какого-либо элемента пройдет безболезненно и незаметно. Здесь правит лицемерие и двуличность. Большие города — это нарывающие раны, исполненные злобой и болью, рискующие взорваться не хуже сломанного артефакта или бочки с порохом.

Илинея притихла, позволяя увести себя подальше от страшного места. Особенно страшного с учетом того, что для кого-то это родной дом. От этой мысли в душе все словно переворачивалось. Колдунья вздрогнула, краем глаза заметив на пустыре подозрительное движение, и Рида сильно потянула ее за руку, приводя в чувства.

— Пошли домой. Это место не особо подходит для экскурсии, — Рида незаметно сглотнула вставший в горле ком. Мать с раннего детства пугала ее невольничьим кварталом, хоть и не действительными его опасностями.

Колдунья кивнула, и девушки стали спешно возвращаться назад.

— Так что насчет этой Кристин? — тихо спросила Илинея, стараясь отвлечься.

— Наведаемся в регистрационный дом, там должны знать, где она живет, — с мрачной задумчивостью ответила Рида.

На самом деле она сама с трудом представляла, как ее искать. Еще меньше понимала, зачем. Но других зацепок попросту не было. Единственная ниточка фактически оборвалась. Впрочем, судьба, похоже, к ним благосклонна…

Поиски впотьмах

Следующий день, после полудня. Сильверон, Управление миграции, регистрационный дом

Девушки вышли из дома рано утром, собираясь предельно бесшумно и шепотом ругаясь, чтобы не разбудить Ашу в ее выходной. Меньше всего Риде хотелось отвечать на неудобные вопросы, придумывая правдоподобную ложь. Вчерашняя неосторожность еще аукалась в голове, крутясь навязчивыми мыслями и подозрениями. Записка служащего, комком брошенная в прихожей на полке с зеркалом, удивительно быстро привлекла внимание женщины. И спокойно полетела бы бумажка в мусорное ведро, не реши Аша проверить ее содержимое. Нет, женщина не отличалась чрезмерным любопытством или наглостью и обычно не позволяла себе лезть в личные дела своих детей. Но… Пару часов назад, перед возвращением девушек с прогулки, ей позвонил Дориан, беспокойно интересуясь жизнью сестры, и на вопрос матери о причинах столь явного волнения получила лишь молчание и короткое «Не могу объяснить, просто предчувствие», будто намеренно призывающее быть внимательнее.

— И зачем вам Кристин Мауэр? — как бы невзначай, с легкими шутливыми нотками спросила Аша, после тяжелого рабочего дня наливая себе вино.

Чуть дернувшись, Рида тут же состроила недоумевающее выражение лица. Меленькая бумажка из кармана халата перекочевала на кухонный стол. Илинея молча отвела взгляд, доверяя дело актерской игре подруги. Рида, хмыкнув, развернула бумажку и озадаченно почесала маковку, пробурчав что-то, про знакомого, который должен был написать ей номер телефона местного завода, где требуется механик. Добавив тихое «Что за хрень нацарапал?», встала и выкинула бумажку, краем глаза наблюдая за выражением лица матери.

В представление Аша не поверила, но говорить ничего не стала. Хотя Риду куда больше напрягал театр, устроенный самой Ашей. Что-то в интонациях и мимике говорило: женщина спросила это не просто так. Создавалось впечатление, что она прекрасно знала, о ком шла речь в маленькой записке. Но заводить беседу в это русло не стоило — возникнет слишком много вопросов, а Рида решила не вмешивать мать в разборки, становящиеся все более странными и опасными.

Сейчас же девушки уже пару часов изнывали в бесконечной очереди в регистрационном доме. Влюбленные парочки, мечтающие узаконить отношения; убитые горем родственники погибших и внезапно объявившиеся наследники, ждущие выдачи документов; нервничающие и раздраженные мигранты. И десятки уставших сотрудников и сотрудниц, бегающих от одного окошка к другому. Поломка машинки, потеря печати, собрали не все нужные бумажки!.. Аура всеобщего бешенства и бессилия буквально клубилась в очаровательном зале с бежевыми колоннами, тяжелыми коричневыми шторами на огромных окнах, деревянными панельками, отгораживающими один кабинет от другого и от общего помещения без малейшего намека на сидения. Если поначалу хотелось ругаться и требовать ускориться, то потом плавно появилось желание взвыть и просто забиться в уголок, пока не настанет твой черед, а лучше вовсе уйти.

Однако девушки стоически пережидали начало начал бюрократического ада, морально готовясь не получить ничего. Как и многие другие в этом месте.

Еще около получаса девушки топтались практически на одном месте, провожая взглядом окружающих и шастающих меж ними ребят, желающих поживиться за чужой счет. То ли безуспешно, то ли слишком профессионально, ибо панику никто не поднял.

Когда очередь подружек подошла, они даже не сразу это поняли. Лишь многозначительное покашливание со стороны вернуло девиц в реальность, и они спешно подошли к окошку, за которым сидел мужчина, настроем до боли напоминающим женщину с проходной в Управлении по безопасности. Подняв уставший взгляд на очередных посетительниц, мужчина механически спросил о цели визита.

— Нам нужно найти одну женщину, — ответила Рида, но не успев договорить, тут же в лоб получила:

— Мы не ищем пропавших, девушка. Вам нужно обратиться в полицию.

— Нам нужна женщина по имени Кристин Мауэр, — терпеливо произнесла Илинея, глядя в лицо сотруднику, едва заметно удивившемуся такому запросу. — Вы хоть что-нибудь можете нам рассказать о ней? Она хотя бы в Сильвероне зарегистрирована? Она вообще жива? — колдунья чуть наклонилась, увеличивая эффект давления.

Стоящие рядом люди предпочли чуть отойти, но слушать стали только внимательнее. Служащий тяжко выдохнул, можно было заметить, как у него задергался глаз. Он открыл какой-то журнал и окунул перо в чернильницу:

— Документы предоставьте, — сухо произнес он. Рида, покопавшись в сумке, извлекла потрепанную временем и парой случайных стирок книжечку и просунула удостоверение личности в небольшой вырез внизу окошка. Служащий открыл ее на первой странице. — Кем вам приходится Кристин Мауэр? — в зале что-то заметно зашевелилось. Девушки переглянулись. — Никем, я полагаю, — скептически осмотрел он их и просунул документ обратно. — Ничем не могу помочь, не имею права разглашать личные данные, — произнес он и собрался позвать следующего.