Страница 17 из 24
Выпускнику предоставляется на выбор несколько дорог. Он может попробовать убедить родителей в необходимости дальнейшего материального содействия. Тогда ему удается продолжать совершенствование в науке. Или подыскать работу и, наконец, самому хоть раз послать сотню рупий родителям.
Допустим, финансовая проблема успешно решена. Тогда выпускник должен наметить определенную область своих исследований. Это нетрудно. Опыт предшествовавших бурных лет подскажет, какой предмет приятнее изучать по учебникам, а не по конспектам. Теперь он оставит спорт и прочие утехи — удел новичков. Он, безусловно, не упадет под огнем оставшихся экзаменов, ибо за плечами ветерана десятки выигранных у профессоров сражений. И вот в руках у него диплом магистра. Вероятно, до конца его дней диплом будет украшать рядом с изображениями богов и святых одну из стен дома в назидание потомству.
Диплом приносит единственный доход: можно продать учебники. Конспекты за гроши сбываются в утиль. Нужно искать работу. Теперь молодой специалист раскрывает газету только на странице «объявлений». Здесь он надеется наткнуться на что-нибудь в таком роде:
«Требуется магистр наук, химик, на место учителя средней школы. Заработная плата соответственно правительственной шкале. Краткое заявление адресовать п/я 37121 — СН, Трибюн, Амбала».
Или же ему посчастливится увидеть такое, например, объявление:
«Требуется жених, не старше 35 лет, с высшим образованием, хорошего поведения, приятной внешности, желательны деловые склонности. Для девицы из сикхской (либо мусульманской, либо индусской) семьи».
Он тут же отправит груду заявлений и характеристик по различным адресам. Начнется паломничество к возможным работодателям. Его будут опрашивать о чем угодно, только не о том, что его интересует. Он сведет знакомства в очередях на бирже труда, разыщет адреса влиятельных знакомых и родственников и у всех попросит рекомендации. В конце концов ему разрешат осчастливить своим присутствием какую-нибудь контору.
Пенджабские студенты преданны своим колледжам. Им все там мило и дорого, кроме экзаменов. Как бы здорово было ликвидировать эту скверную практику унизительной, школярской проверки! Однако пока еще никто не пытался доставить студентам такое удовольствие. Но сами студенты — боевые ребята. Препятствия им не страшны. Не раз студенческая ярость обрушивалась на экзаменаторов.
Предположим, накануне экзамена студенты решают, что завтрашний день не сулит им ничего хорошего. Тогда один из них, выражая общие сомнения относительно необходимости столь частых проверок знаний, направляется в кабинет ректора и бросает воинственный клич: «Отложить экзамен!» Студенческая масса уже готова к бунту и только ждет сигнала. Сотни глоток повторяют призыв. Занятия кончаются, двери хлопают, стекла бьются, и всюду, в том числе на досках и спинах, появляются написанные мелом лозунги.
Ректор окажет сопротивление. Он рискнет утверждать, что экзамены необходимы, что без них нет образования и он не допустит столь вопиющего нарушения дисциплины. В ответ студенты истошнее закричат, громче захлопают дверьми, лозунги на спинах станут смелее. Соответственно возрастет решимость ректора отстоять дисциплину. Он даже прибегнет к помощи полиции, которая изолирует самых непокорных. Напряжение достигает высшей точки. Наконец ректор уступит и согласится с требованием масс. Отчаявшись сломить волю бунтовщиков, он в конечном итоге отменит экзамен.
Но порой возникает иная ситуация. Студенты решают, что они достаточно подготовлены к испытанию. Они входят в аудиторию, получают билет и в мгновение ока понимают, что поддались иллюзии. В билетах какие-то неожиданные, непонятные вопросы, на которые невозможно ответить. И тогда самый смелый (и самый ленивый) крикнет: «Мы это не проходили!» Тут все рвут билеты и с оскорбленным видом покидают зал. Летят телеграммы в соседние колледжи, вице-канцлеру университета, министру образования штата. Начинается очередной цикл волнений, сопротивлений, репрессий и… переэкзаменовок. Спустя несколько месяцев студенты получают более простые вопросы, которые легко предугадать. Даршан Сингх вспомнил, что в свое время ему довелось участвовать в подобной операции. Вопросы на выпускных экзаменах показались студентам слишком «общими», они ожидали вопросов книжных, т. е. тех, ответы на которые содержались в конспектах. Поднялся крик: «Мы это не проходили!» Последовала церемония уничтожения билетов, выход из зала, телеграммы властям. Вскоре была назначена переэкзаменовка.
Иначе обстоит дело со студентами вечерних факультетов. Они старше и опытнее, имеют ворчливых жен и надоедливых детей. Естественно, им не до милых шуток, которыми забавляются холостые шалопаи. На занятиях они послушны и доверчивы. Преподаватели, занимаясь с ними, отдыхают. И ректор счастлив: по части порядка и соблюдения правил студенты-вечерники превзошли его самого.
Существует еще одна категория студентов — посещающих так называемые «учебные цехи», респектабельные заведения вроде Центрального городского колледжа, Республиканского колледжа, Восточного колледжа. Собственно говоря, это арендованные помещения, где утром и вечером профессора диктуют готовые ответы на возможные экзаменационные вопросы. «Студенты» прилежно зубрят ответы, надеясь на память, которая, кстати говоря, их частенько подводит. За шесть месяцев перед экзаменами они запоминают столько, сколько не смогли бы выучить и за два года обычных занятий. Такие не бастуют: им просто некогда. Они требовательные клиенты и не хотят швырять на ветер ни пайсы. А каждая пропущенная лекция — это потерянные рупии.
Проспекты подобных заведений сообщают, что на каждом экзамене их питомцы обнаруживают успехи. Каждый Колледж утверждает, что именно его студенты лучше других подготовлены для университетских экзаменов. И хотя лишь немногие счастливцы ухитряются пролезть сквозь игольное ушко, проспекты неизменно трубят о «стопроцентном успехе».
ВСТРЕЧА С ДРУЗЬЯМИ
Вечером местное отделение Общества индийско-советской дружбы пригласило нас на встречу — не в первоклассный ресторан, а в скромную столовую колледжа. В один ряд были поставлены столы разной формы и разнокалиберные стулья. Подали индийские закуски, сладкие и соленые, и неизбежный чай. Все было очень непринужденно. Никто не пришел людей посмотреть и себя показать. Все говорили то, что думали, и хотели узнать мнение соседей. Собралось человек двадцать: юристы, бизнесмены, студенты, рабочие, старик крестьянин. Все настолько увлеклись беседой, что чай совсем остыл.
На этой встрече выступил секретарь отделения общества.
Нынешнее Общество индийско-советской дружбы — молодая организация, она только вступает в пору зрелости. Не всегда найдешь отделение этой организации в городах Пенджаба, но не это показатель глубины дружеских чувств индийцев к Советскому Союзу. Ведь вряд ли найдется пенджабец, грамотный или неграмотный, горожанин или житель отдаленной деревни, не слышавший о Советском Союзе, о том новом обществе, которое строится в этой стране.
До завоевания Индией независимости, когда национально-освободительное движение охватило всю страну, существовала активная организация содействия индо-советской дружбе. Она называлась «Друзья Советского Союза». В те дни представления о первой социалистической стране у индийцев были весьма ограниченными и искаженными. Тогда почти не развивались контакты между двумя народами. В Индии не было советского посольства, советских культурных и информационных центров. И все-таки «Друзья Советского Союза» работали слаженно. У них были свои многочисленные отделения, программы бесед, лекций, они издавали книги…
Секретарь местного отделения Общества индийско-советской дружбы заканчивал выступление:
— Если четыреста миллионов индийцев и двести миллионов советских людей пойдут вперед рука об руку, помогая друг другу, тогда ничто не разрушит мир на пашей планете!
КУДА ВЛЕЧЕТ ПИЛИГРИМОВ
Мы поспешили в Бхакра. Уборка урожая шла полным ходом. Работающие крестьяне, сверкающие серпы и конусы снопов — вот, пожалуй, главные детали проплывавших мимо пейзажей.