Еда и патроны

— Але, с госпиталем соедините меня. Да. С регистратурой давайте. Але, регистратура? И вам не болеть. Скажите, у вас Хигматулин Ренат Маратович работает? Угу. Очень хорошо. Позовите его к трубочке, будьте любезны. Так найдите. Да что вы, неужели? Угу. Так смените работу, если не справляетесь, в доках как раз ассенизатор требуется. Угу. Служба безопасности. Поживее, пожалуйста. — Дежурный убрал микрофон ото рта и прикрыл ладонью. — Страшно ленивый народ, ничего делать не хотят.

Через минуту в трубке послышался чей-то голос, и зализанный снова приложил ее к уху.

— Добрый день. Ренат Маратович? Очень приятно. Старший дежурный СБ говорит. Вас тут на южной проходной курьер ожидает с письмом. Угу. Подойдите, пожалуйста, если вас не затруднит. Хорошо, давайте. — Дежурный положил трубку на рычаг и обратился к Стасу: — Минут через пятнадцать подойдет.

— Спасибо большое.

Зализанный откинулся назад и некоторое время листал какой-то старый замызганный журнал с фотографиями странно одетых людей, судя по всему, давно уже мертвых, потом, вздыхая, отложил свое чтиво в сторону и, скрестив руки, уставился на Стаса, сидящего по другую сторону широченного стола. Тот молча осматривал скромное убранство комнатушки. В воздухе повисло неловкое молчание. Наконец хозяин «кабинета» еще раз глубоко и нарочито шумно вздохнул, оторвал задницу от кресла и, перегнувшись через стол, почти ложась на него, дотянулся-таки до вожделенных монеток, после чего грациозно вернулся обратно и убрал честно заработанное в выдвижной ящик.

Стас закончил рассматривать паутину в углу над шкафом и решил скоротать оставшееся до прихода адресата время непринужденной беседой.

— Можно вопрос задать, с делами не связанный?

— Попробуй, — уклончиво ответил зализанный, перейдя на «ты» в одностороннем порядке.

Видимо, он посчитал, что после такой интимной процедуры, как дача взятки, официоз в общении излишен.

— Тут недалеко, у западных ворот, магазинчик есть оружейный.

— Ага.

— Ты хозяйку тамошнюю случайно не знаешь? — решил ответить взаимностью Стас.

— Вот оно что, — ощерился дежурный, и мутные глаза его блеснули маслянистым отливом. — Катериной заинтересовался? Понимаю. Баба видная. Только вот характер у нее…

— Встречается с кем-нибудь?

— Встречается? Хе-хе. Такие, как она, не встречаются, юноша, такие душу через жопу вынимают, прищемляют яйца каблуком, выворачивают карманы, а потом хоронят в сосновом гробу, что подешевле.

— И откуда у милой девушки столь ужасная репутация?

— Милая, да, этого не отнять. Только не для тебя такая.

— Отчего же?

— Ну а какая ей польза от оборванца, у которого все имущество и есть только то, что при себе? Вот муж ее покойный, тот да, серьезный человек был. Магазин свой имел, дом, хоть и не в городе, но тоже ничего, а главное — ни детей, ни родни, вообще никого не было.

— И что?

— Поженились они. В церкви, с венчанием, все как положено. Катерина с ним как-то быстро уж больно сошлась, познакомиться еще не успели, а уже и свадьба. Петр от бабы этой голову потерял, начисто у мужика крышу снесло. В пятьдесят с лишним лет как пацан сопливый за ней волочился, счастливый был! Что ты! Месяца два это счастье у него продолжалось, а потом кто-то как-то случайно Петрушу зарезал недалеко тут, за околицей. Горевала Катя страшно. — Зализанный гаденыш театрально нахмурил брови и покачал головой. — Даже магазин, по наследству полученный, на пару дней закрыла. Вот такая любовь.

— Хм, интересно. А Прохор, тот, что в магазине за охрану, к Катерине каким местом?

— Да никаким. Хотя кто их знает, я ж за ней не слежу.

С улицы донесся цокот копыт по брусчатке, и в дверь постучали.

— Войдите, — ответил дежурный.

— Добрый день. — В комнату бочком протиснулся худощавый пожилой человек в коричневом костюме и очках. — Я Хигматулин, — представился он. — Мне сказали, что курьер с письмом меня ждет.

— Да, — кивнул дежурный. — Вот он, курьер ваш.

— Здравствуйте. — Стас привстал и протянул Ренату Маратовичу руку. — Стас.

— Очень приятно, Ренат. Так что же за письмо у вас ко мне?

— Давайте по улице прогуляемся, — предложил Стас. — Там все и обсудим.

— Ну хорошо, как скажете.

Оба вышли из проходной и, немного отойдя в сторону, остановились.

— Вот, — протянул Стас конверт.

Ренат Маратович взял в руки прямоугольник помятой коричневой бумаги, протер рукавом очки и, нацепив их на нос, принялся крутить конверт, тщетно пытаясь отыскать данные отправителя.

— От кого это?

— Имя Лаврентий Кузьмич вам говорит о чем-нибудь?

Худое лицо врача медленно вытянулось, глаза за линзами округлились, на подрагивающих губах появилась робкая улыбка.

— Лавр⁈ Как… Где он сейчас? Во Владимире? У него нормально все? Вы ведь с ним виделись? Лавр, Лавруша… А я-то уж думал, что пропал он совсем. Мы же с детства с ним знакомы. Вот так новость! Как он? Работает? Семью не завел еще?

— Ренат Маратович, подождите. — Стас успокаивающе поднял руки. — Там дело немного другой оборот приняло.

— Что такое? У него проблемы какие-то? Ну, рассказывайте же! — затараторил врач и, не дожидаясь ответа, принялся нетерпеливо вскрывать конверт, выудил наконец письмо, развернул и быстро забегал глазами по строчкам, мрачнея с каждой секундой. — Боже мой! Боже мой! Как же это вышло? Лавруша, Лавруша…

— Да вы не переживайте так, — попытался успокоить Стас. — Нормально у него там все, жив, здоров. Это же самое главное.

Но Ренат Маратович его, казалось, не слышал. Он перевернул листок, испещренный мелким, по-врачебному неразборчивым почерком, и уже молча, с чрезвычайной сосредоточенностью продолжил глотать текст глазами, мельтешащими слева направо.

— Как все это… странно, — подытожил наконец Ренат Маратович, запихивая письмо во внутренний карман шерстяного пиджака. — Очень странно. — Его лицо приняло задумчивое выражение, блуждающий взгляд заскользил в неопределенном направлении и, неожиданно резко сфокусировавшись, остановился на Стасе. — А вы, значит…

— Нет, нет, нет, — помотал Стас головой. — К банде отношения не имею, если вы об этом подумали.

— Признаться, да, — недоверчиво прищурился врач.

— Нет. Я не бандит. Оказался там совершенно случайно. Меня ранили, подобрали… Ну, это долгая история. Лаврентий Кузьмич мне швы накладывал, делал перевязку. — Стас показал пальцем на свой бок. — А когда меня отпустили, он дал этот конверт, очень просил доставить.