Еда и патроны

Руки сразу, будто на чистых рефлексах, потянулись к рюкзаку, безошибочно выбрав из пяти любимую модель. «Теперь… Сука, загадил все. — Стас скинул на пол обляпанную кровью плащ-палатку и потянулся к соседней. — Ладно, эту возьмем. Шинель. Ага, вот она, пойдет. Сапоги надо. В берцах задубеешь скоро. О. Какой? Сорок третий, отлично. Портянки. Годится. — Он накинул шинель поверх камуфляжа и, спешно запихивая „товар“ в рюкзак, переместился к витрине сопутствующих принадлежностей. — Топорик. Маловат, но ладно. Лопата. Ножик раскладной, сгодится. Так, это у нас что? Херня, херня. Стоп. — Рука потянулась к ПБС. — Ага, дайте два. Смазка. Надо бы еще дробовик прихватить, дорога дальняя, глядишь, и жратва закончится. — Он бросил взгляд на правую стену и тут же выбрал подходящий укороченный полуавтомат с неподвижным полиамидным цевьем и таким же прикладом. — Ну-ка. Вроде не убитый. — Ружье отправилось в стремительно наполняющийся вещмешок. — Патроны. — Стас обежал прилавок и, присев, начал копаться в коробках, сложенных под ним. — Ебануться! А „семерка“ где? Черт ногу сломит. — Глаз невольно скосился на мертвое тело справа, и совесть больно уколола промеж ребер. — Извини, Катюша. Извини. Мне сейчас это нужнее. А, вот они, родимые! Возьмем десяток, лишними не будут. — Коробки с мелодично позвякивающими боеприпасами отправились в ненасытное жерло рюкзака. — Раз уж дробовик прихватил, надо бы и картечью разжиться. Пачек пять хватит. И дроби еще пяток. Что у нас с гранатами? РГО. Возьмем пару. Аптечка, нужна аптечка. — Стас переместился вправо, стараясь не наступать в растекшиеся по полу кровавые ручейки. — Вот то, что нужно. Еда. — Он хлопнул ладонью по подсумку с бутербродами из ржаного хлеба и вяленого мяса. — Надо же, за весь день не притронулся, да и не хочется что-то. Так. Деньги. Серебро все у Кати осталось. С собой у меня четыре золотых. Хватит».

Стас поправил шинель, завязал вещмешок, накинул лямки на плечи, перезарядил ПБ и, бросив последний взгляд, двинулся к выходу, но замер на полпути.

Стул, подпирающий ручку, скрипнул, и в дверь постучали.

— Андрюха, что там у вас?

Секундная оторопь схлынула так же быстро, как и накатила, мозг снова включился и заработал в штатном режиме.

— Нормально все, — ответил Стас, снова расстегивая кобуру. — Сейчас открою.

Он отодвинул стул, рывком распахнул дверь и, схватив за грудки ничего не подозревающего эсэсовца, с силой швырнул его внутрь. Тот, сделав три неуклюжих шага-прыжка, зацепил ногой труп коллеги, распластавшийся посреди магазина, споткнулся и влетел лбом в прилавок аккурат промеж ножей и пистолетов. Дверь закрылась, а пухлый ствол-глушитель уже смотрел в грудь гвардейцу, сидящему на полу и ошалело зыркающему вокруг.

— Т-с-с, — поднес Стас к губам палец. — Я буду спрашивать, ты будешь отвечать, быстро, четко и правдиво, тогда останешься жив. Понял?

Гвардеец открыл рот, но ничего не ответил и просто кивнул.

— Хорошо. Снаружи, рядом с магазином, есть еще кто из ваших?

— Нет, — потряс он головой. — Я один.

— Вокруг города патрули ходят?

— Х-ходят. Минут тридцать назад начальство распорядилось в южный район двадцать человек направить.

— А западный, северный?

— Не знаю.

— Как на меня вышли?

— Пропуска смотреть начали, кому и под чье поручительство выписаны были. Стали всех поручителей проверять. Врач Хигматулин сознался, что… что… — гвардеец, слегка полноватый крепкий мужик лет тридцати пяти, заметно нервничал и постоянно косился на обезглавленный труп, — что отправил на Вербовский…

— Я понял, — прервал его Стас. — Как через Оку перебраться?

— Э-э… Есть мост железнодорожный. Это нужно на юго-восток и вдоль…

— Не годится, — снова прервал Стас. — Еще вариант можешь предложить?

— Ну, тогда с другой стороны, на север, Муром обойти. Там деревня рыбацкая будет. Они перевезут, если заплатить.

— Кого еще ищут?

— Начальство на семерых ориентировку выдало, в ней…

ПБ дважды хлопнул, и гвардеец, завалившись набок, умолк.

Стас убрал пистолет, открыл дверь, быстро огляделся и вышел.

Дорога в обход Мурома заняла около трех часов. Северные пригороды, отведенные в основном под фермы, сады и пахоту, заселены были не настолько густо, как южные или западные. Дома по большей части стояли разрозненными группками, изб в десять — пятнадцать. Каждый такой хуторок вплотную соседствовал с целым набором разнокалиберных хозяйственных построек: коровниками, свинарниками, птичьими дворами, амбарами, сараями, водонапорными вышками… Собранное в скирды сено торчало на полях лохматыми пучками, распространяя по всей округе свой мягкий успокаивающий аромат, уже через пару километров сменяющийся удушливой вонью кожевенных цехов, силосных ям и метановых комбинатов с их резервуарами, доверху наполненными свиным дерьмом. Подавала голоса скотина, тарахтели генераторы, матерились, выдавая на-гора сложнейшие фразеологические конструкции, подвыпившие мужики и изредка бабы. Долгий рабочий день тружеников сохи подошел к концу. Все больше мерцающих точек вспыхивало возле длинных приземистых ангаров. Жалобно запела гармонь, выжимая из мехов «Землянку». И над всем этим далеко, но неотступно возвышалась темная громада муромской стены.

Когда из-за леса выглянули скупые огни еще одного небольшого поселка, а встречный ветер донес запах коптильни, на часах было уже девять.

Пологий берег Оки приютил на своем песке, поросшем ивами да кустами шиповника, маленькую рыбацкую деревушку, насчитывающую от силы с десяток домов. Простые бревенчатые избы с двускатными крышами подпирались частоколом свай. Дальние от воды имели подпорки только спереди и частично по бокам, те, что поближе, были приподняты со всех сторон. На торчащих повсюду жердях сохли мелко плетенные сети с красными жестяными буями. Лежали перевернутые кверху днищем лодки. Пахло сырым деревом, водорослями и рыбой.

— Здоров будь, мил человек, — раздался позади вкрадчивый тихий голос.

Стас обернулся и увидел сидящего на крыльце долговязого жилистого старика в холщовой рубахе и широких мешковатых шароварах, заправленных в сапоги. На улице было не сказать чтобы тепло, но старик по этому поводу, видно, не беспокоился. Сухое лицо с впалыми щеками сосредоточенно хмурилось, а длинные узловатые пальцы, ловко орудуя иглой, плели бредень.

— Ищешь чего или заплутал? — продолжил он слегка скучающим тоном.