Страница 101 из 102
Человек на крыльце потянул за дверную ручку, и прямоугольник света в кирпичной стене без окон пошел вширь, резко очерчивая плотную фигуру, упакованную в камуфляж.
— Еб вашу! — почти выкрикнул человек, замерев на месте.
Внутри у Стаса екнуло, и он ускорил шаг, уже не обращая особого внимания на конспирацию. Ноги несли его сами.
Из магазина что-то невнятно ответили.
— Вам, ебланы, чего приказано было⁈ — продолжал человек на крыльце. — Уебки тупорылые, блядь!
Стас перешел на бег, доставая из кобуры ПБ.
— Так ведь случайно… Не хотели, — растерянно оправдывался кто-то. — Само вышло.
Человек сплюнул и занес ногу, чтобы сделать шаг внутрь, но от сильного удара сзади потерял равновесие и, выпучив глаза, перемахнул через порог, словно заправский ныряльщик. Пока он, находясь в отрыве от земли, совершал перелет по маршруту дверь — прилавок, раздались два быстрых хлопка, и гвардеец, стоящий возле развешенной на стене амуниции, завалился назад, раскрасив плащ-палатку унылого болотного цвета красным. За отрезок времени, прошедший между моментом стыковки бетонного пола со скулой и моментом, когда темя уперлось во что-то твердое, позади успели хлопнуть еще три выстрела. Едва не вылезший из орбиты правый глаз сфокусировался на дергающейся рифленой подошве форменных берцев. Еще хлопок. Пуля обожгла плечо рядом с шеей. Еще. Садануло по голове. Облачко кровавых брызг легло на пол неровным пятном, и красный кисель залепил веки.
Стас, закрыв тяжелую входную дверь, обитую войлоком, бросился к прилавку, перешагнул через труп гвардейца, дергавшегося в конвульсиях, и остолбенел. Понимание того, что случилось непоправимое, пришло намного раньше, но оставалась надежда. Глупая, беспомощная надежда, за которую он до сих пор цеплялся, не желая воспринимать очевидного.
Стас шагнул вперед, опустился на колено и приложил пальцы к еще теплой шее. Ничего. Тихо. Рука дрогнула и медленно отошла, оставив в загустевшей крови два продолговатых отпечатка. Каштановые локоны мягкими волнами укрывали красное озеро, разливающееся по полу. Распахнутые серо-голубые глаза смотрели куда-то далеко, на то, чего не увидеть живым.
С противоположной стороны прилавка послышались возня и хрипы. Стас поднялся, все еще не до конца воспринимая плывущую липким маревом объективную реальность, обошел прилавок и дважды нажал на спуск, целя в голову эсэсовскому недобитку. Но выстрелов не последовало. Мозг, безуспешно пытающийся выбраться из состояния аффекта, только сейчас осознал, что правая рука мертвой хваткой сжимает пистолет с остановившимся в заднем положении затвором. Стас сунул опустевший ПБ в кобуру и схватил первое, что попалось под руку, — вертикалку с резным ореховым прикладом, висевшую на стене справа.
Недобиток, хрипя, кое-как перевернулся на спину, пытаясь левой рукой стереть кровь с глаз, а правой шаря вокруг в поисках потерянного АКСУ, но звук щелкающего спускового механизма быстро переключил на себя все его внимание, и обе руки взметнулись, демонстрируя готовность к полной и безоговорочной капитуляции. Однако на Стаса сей жест впечатления не произвел. Приклад, описав широкую дугу, врезался в челюсть слева и вышел справа, унося с собой колотые зубы и ошметки разодранной в клочья десны. Эсэсовец издал невразумительное мычание, перевернулся на бок и подставил согнутую в локте руку, защищаясь от уже нависшего сверху орудия возмездия. Ореховый «клинок» на стальном «древке» рассек воздух, сломал предплечье и, упершись в дно глазницы, пошел вверх для следующего удара. Гвардеец обмяк, перевалился обратно на спину и лишь беспомощно взирал уцелевшим глазом на приближение неотвратимого. Глухой удар и треск черепа возвестили о конце. Но приклад не остановился. Он раз за разом взлетал, увлекая следом веер кровавых брызг, и опускался, с влажным хрустом вминая лицо в голову, снова, снова и снова, пока хруст не сменился чавканьем разбитого дерева в кашице из мяса, крови, костей и мозгов.
Стас опустил свое оружие на голову обидчика в последний раз и почувствовал, как ноет правая ладонь. Он пошатнулся и уронил дробовик. Вороненые стволы блеснули алыми пятнами рядом с мушкой.
На полу возле прилавка, нелепо изогнувшись, лежало… туловище. Туловище при руках, ногах и с огромным нимбом, разметавшимся во все стороны красными лучами вокруг желеобразной розовато-серой субстанции в белых и багровых вкраплениях.
Стас несколько раз глубоко вздохнул. Мутная пульсирующая картинка немного прояснилась. Он слизнул кровь с порванной ладони, огляделся — три мертвых эсэсовца, мертвый Прохор в своем углу и мертвая… Стас скрипнул зубами, потер чуть онемевшее лицо, вытащил из-под Прохора стул, подпер им дверную ручку.
«Шума особого не было вроде. Сколько прошло времени? Должно быть, не много. Хорошо. Вещи. Вещи у Кати дома лежат. Туда нельзя. Нельзя… Да и хуй с ними».
Он глянул на стену с амуницией.
— Так, бля, что тут?