Падший враг

Я бросаюсь к своей спальне. Поднимаю дурацкий будильник Пола и швыряю его через всю комнату. Он ломается надвое.

Время. Оно никогда не было на моей стороне.

Затем я хватаю его газету, рву ее и бросаю на пол. Забираюсь в ванную, открываю шкаф и достаю все полупустые тесты на беременность и тесты на овуляцию. Я выбрасываю их в мусорку. Они больше не нужны.

Наконец я падаю на кровать и кричу в подушку.

Это ведь не конец света, не так ли? Разумный голос внутри меня успокаивает. Есть еще способы. Ребенок с детдома. Суррогатное материнство. Но все они дорогие, растянутые и требуют бюрократии. Более того, беременность – это не только конечная цель. Мое чувство неудачи как женщины настолько безмерно, что я ненавижу себя в этот момент.

Стук в дверь заставляет мою голову оторваться от подушки. Я никого не жду. А это значит, что это может быть Арсен. Он не мог подождать до вечера?

Может быть, он скучает по мне.

Я переворачиваюсь на спину, собираюсь засунуть ноги в тапочки и направляюсь к двери, прежде чем слышу голос.

— Винни? Это я, Крис. Открой! Я знаю, что ты там. Это твой выходной, и у тебя нет жизни. — Она издает неловкий смех.

Мое сердце замирает. Это все доказательства того, что я серьезно и по-настоящему запуталась. Почему я думала, что это будет Арсен? Почему я хотела, чтобы это был он? Он принадлежит кому-то другому. Его сердце, каким бы пыльным и кривым оно ни было, всегда будет биться в ритм барабана Грейс. Я снова зарываюсь лицом в подушку, игнорируя настойчивые стуки и звонок в дверь, не чувствуя за это даже половины вины.

Эндометриоз.

О, Пол, разве ты не рад, что тебя здесь нет? Тебе пришлось бы делать свою часть работы, говорить все правильные вещи, быть джентльменом, но это не изменило бы твоих чувств. Если бы Пол был здесь, если бы он знал, он бы остался здесь на год, может быть, на два. Прежде чем его интрижка - или несколько интрижек - намеренно выплывут наружу. Прежде чем он начал бы устраивать драки.

Он бы заставил меня уйти от него. Подправить историю, чтобы она соответствовала его вселенной хорошего парня.

Это просто не сработало. Мы попытались. Иногда люди просто расходятся.

Это напоминает мне о фиаско с Бранджелиной в те дни. Люди набросились на Дженнифер Энистон — почему она не родила ему детей? Была ли она слишком одержима своей фигурой? Была ли она слишком эгоистичной? Слишком эгоцентричной? Слишком бесплодной? В любом случае, непростительно! И тут, конечно же, пришла Анджелина. Кто сделал его отцом. Внезапно они оказались выводком. Мы все знаем, чем это закончилось. Дети не клей. Брак исправить не могут. Так же как бесплодие не молот. Оно не может - и не должно - сломать брак.

Дверной звонок продолжает звонить, но я его игнорирую.

Крисси может подождать. Сейчас здесь только я и моя новая лучшая подруга.

Агония.

Я прихожу к Арсену с опозданием на пятнадцать минут. Я не хочу, чтобы он знал, что я ждала нашей встречи весь день. Как я была готова за три часа до встречи, заправив свои самые красивые джинсы, симпатичный черный свитер и единственную пару хороших туфель, которые у меня есть.

Не желая выглядеть нетерпеливой или, что еще хуже, заинтересованной, я свела макияж к минимуму. Немного основы, туши и розового блеска для губ, которым я также слегка постучала по скулам, чтобы создать блестящий румянец.

Он открывает дверь в своей рабочей одежде, верхняя часть рубашки расстегнута, обнажая копну темных волос. Он босиком и разговаривает по телефону, жестом приглашая меня войти внутрь.

Это сбивает меня с толку. В конце концов, в день кино он был очень внимателен ко мне. Щедрый, игривый, почти романтичный; теперь он - та же холодная статуя, которую я встретила в Италии.

Арсен поворачивается ко мне спиной и идет к своей кухне. Я иду следом, выпрямляя спину и игнорируя очевидные признаки несносного богатства, капающего из каждого прибора из нержавеющей стали и предмета мебели в его владениях. Если квартира Грейс намекает на богатство, то его прямо кричит об этом. От одного только его взгляда текут слюнки.

— Сразу же я бы отказался от криптографии. Слишком уязвимы для правительственных репрессий. Если есть что-то, на что мы всегда можем рассчитывать, так это способность правительства испортить совершенно хороший инвестиционный канал, — говорит он человеку на другой линии.

Я неуверенно оглядываюсь вокруг. Я не ожидала такого приема.

— Хм, — отвечает Арсен своему клиенту. — Не уверен насчет этого. Позволь мне проверить цифры и перепроверить. — Он указывает на место за своим обеденным столом, и я занимаю его место. — Подожди секунду, Кен. Что я могу тебе предложить, Виннфред? Кофе? Вода? Чай?

Я надеялась, что у нас будет что-то покрепче. Ясно, что сегодня мы с ним не на одной волне. В моих венах закипает гнев, разбавленный унижением. Ты глупая, глупая женщина.

— Вода сойдет, спасибо, — официально говорю я.

Он дает мне бутылку воды FIJI и исчезает в коридоре, затем возвращается с толстым конвертом из плотной бумаги, который бросает передо мной на стол.

— Никаких сюрпризов. — Он смеется, погруженный в разговор с Кеном. — Хедж-фонды, ориентированные на акции, имеют низкую чистую подверженность риску. Я почти никогда не имею дело с этими пожирателями времени.

Для меня это все тарабарщина, поэтому я, не дожидаясь, открываю манильскую папку и вытаскиваю тяжелую стопку бумаг. В основном это картинки, чего я не ожидала. Напечатано крупно и в хорошем качестве. Я даже не уверена, на что я смотрю. Как частный сыщик мог сфотографировать Пола и Грейс после того, как они скончались?

А ведь это именно то, что я держу в руках.

На первом снимке Грейс сидит на коленях у Пола и улыбается в камеру. Фотография сделана кем-то другим, а на фоне, кажется, вечеринка. Корпоративная вечеринка, если быть точной. Почему они так откровенно интимны на публике?

Возможно, их роман был самым большим секретом Silver Arrow Capital.

Это объясняет, почему никто из коллег Пола не хотел отвечать на мои вопросы о нем. Решили послать мне цветы, а не поднять трубку.

На второй фотографии они оба в Париже. Париж. Где они делили квартиру. Вторая, семейная жизнь, полная блаженства. Окно позади них открыты, с видом на Эйфелеву башню. Они не касаются друг друга, что чуть ли не хуже. Грейс, кажется, раздает еду небольшой группе людей, пока Пол открывает бутылку вина. Это выходит за рамки предательства. Я понимаю, что это был не роман — это была история любви.

Третья картинка особенная. Я не знаю, что на ней изображено. На ней изображена только Грейс. Опухшие глаза и усталость. Она лежит на кровати, ее рот угрюмо надулся. Под ее лицом в Instagram есть подпись: "Скучаю по моему малышу» плюс грустный смайлик.

Малыш, как я могу предположить, мой покойный муж.

Последняя картинка меня разочаровала. Это фотография целующихся Пола и Грейс — полноценных поцелуев — в Италии. Я узнаю фон, как свою ладонь. Яхты. Бухта. Здания пастельных тонов. Я почти чувствую запах соли, оливкового масла и цветения близлежащих деревьев. Они были там, когда их партнеры были рядом.

С тихим вздохом я хватаю стопку документов и бросаю их поверх фотографий, чтобы не смотреть на них. Они познакомились наедине в Италии. Перед тем ужасным обедом, когда Арсен и Грейс поспешно ушли посреди него.

Пол поцеловал ее до того, как поцеловал меня на том балконе.

Побывав внутри нее, прежде чем его рот бродил по самым чувствительным частям моего тела.

Потом он поделился со мной персиком. Сказал, что хочет от меня ребенка. Выругал меня за то, что я пью кофе.

— Мои извинения. — Арсен садится рядом со мной, отбрасывая свой смартфон на другую сторону стола. — Новый клиент. Мне пришлось притвориться, что мне не все равно.

Я уже полна до краев от ярости. Наброситься на него, человека, который не только продемонстрировал мне еще больше доказательств неосмотрительности Пола, но и обращался со мной так, как будто я была нежеланным холодным звонком с тех пор, как я вошла в эту квартиру, — это не проблема.