Падший враг

Будет хреново продавать и уезжать, оставляя все свои воспоминания позади.

Может быть, эта новая роль Нины в «Чайке» поможет мне удержаться на плаву, но я в этом сомневаюсь. Это всего лишь годовой контракт, а не выступление на Бродвее. Больших денег не заработать.

Раздается звонок в дверь. Я отпрыгиваю назад, застигнутая врасплох, но потом вспоминаю, что заказала любимое блюдо Пола. Banh xeo и cha ca. Я спешу к двери, даю чаевые курьеру и открываю дешевую бутылку красного вина. Я ставлю две тарелки перед телевизором на журнальный столик. Я наливаю Полу бокал и насыпаю еду на его тарелку, убирая вручную всю детскую кукурузу, потому что он ее ненавидит. Несмотря на то, что я умираю от голода, я жду, пока загрузится Netflix, прежде чем сделать первый укус. Это было его извращением.

По крайней мере, имей манеры пропустить вступление, куколка. Еда не убежит.

Я сейчас схожу с ума, подаю полную тарелку призраку моего мертвого мужа? Абсолютно. Меня это очень волнует? Неа. Это одно из редких преимуществ жизни в полном одиночестве. Мне не нужно скрывать свое безумие.

— Сегодня вечером, мой дорогой, мы будем смотреть «Ведьмака». — Я знаю, что это не твоя чашка чая, но Генри Кавилл мой, и ты ничего не можешь с этим поделать, — шучу я, начиная первую серию и откусывая от кусочка пышного рисового блинчика с начинкой. — Исполнительное решение. Следовало быть более осторожным. Таким образом, у тебя будет право голоса в этом вопросе.

Среда была нашей вьетнамской едой на вынос и телевизионными вечерами. Возвращаясь с работы, Пол забирал еду, возвращаясь с работы, а я убирала квартиру, доставала продукты и гладила его одежду, традиции живы, хотя его здесь больше нет. Ну, минус глажка его одежды. По этой части я даже не притворяюсь, что скучаю.

Пока я ем, я веду праздную беседу с той стороной дивана, где сидит Пол.

Как прошел день?

Мой был довольно хорош, на самом деле. Я пошла на прослушивание и получила роль! Спасибо, что всегда веришь в меня. За то, что сказал мне, что я собираюсь это сделать.

Моя роль Белль умерла быстрой смертью в ночь, когда скончался Пол. На следующее утро Крисси позвонила в театр и рассказала им о моей ситуации, и я выбыла из шоу. Потеря казалась ничтожной по большому счету, но спустя несколько месяцев я иногда задавалась вопросом, можно ли было бы пережить это. Может быть, если бы у меня было что-то, что поддерживало бы меня, я бы не была такой оцепеневшей.

Когда эпизод заканчивается, я убираю кофейный столик и мою тарелки. Дважды запираю дверь на замок и засов.

На кухне я наливаю себе три высоких стакана воды и выпиваю их все. Я люблю просыпаться по крайней мере пару раз каждую ночь. Я провожу небольшой осмотр квартиры, чтобы убедиться, что я действительно одна. Я всегда боялась спать одна. В Джуллиарде у меня было полно соседей по комнате, а до этого я делила комнату с обеими сестрами. Без сомнения, я не умею быть одна.

Я выключаю свет по пути в спальню, но останавливаюсь перед дверью, когда дохожу до коридора.

Кабинет Пола. Дверь закрыта. Я знаю, где ключ, но я им не пользовалась с тех пор, как его нет.

Когда он был жив, Пол проводил бесчисленные часы в своем домашнем офисе. Я видела это сотни раз изнутри, когда приходила принести ему кофе, или воды, или просто напомнить ему, что пора сделать перерыв. Это просто еще один офис с кипами документов, экраном Apple и невероятным количеством картотечных шкафов.

Он просил меня не открывать его всякий раз, когда он запирал его.

Коммерческие секреты, куколка. Кроме того, мне нравится идея иметь собственный остров. Частное место, которое принадлежит только мне.

И я, слепо верная, безоговорочно верная, решила никогда не нарушать это правило. Даже сейчас, после всех этих месяцев, офис все еще закрыт.

Ждал, когда я предам его, как он якобы предал меня.

ГЛАВА 12

Винни

— Это Эльза! Эльза здесь! — Маленькая Сиенна, которой всего шесть лет и она находится в педиатрическом реабилитационном отделении в Сент-Джонс, зовет меня со своего места в своей постели. Она протягивает руки, шевеля пальцами, когда я вхожу в ее комнату. Я наклоняюсь, чтобы обнять ее, мой фальшивый синтетический белокурый парик щекочет ее лицо, заставляя ее хихикать.

— Ты пахнешь пластиком, — говорит она.

Как бы мне ни было плохо, есть одна вещь, по которой я никогда не скучаю — моя волонтерская работа в Детской больнице Святого Иоанна.

Это не только помогает маленьким воинам выжить, но и успокаивает меня. Нет ничего лучше, чем наблюдать, как невинный ребенок сражается в битве взрослых, чтобы увидеть собственные проблемы в перспективе. Я благодарю Господа каждый день за то, что нашла Арью Рот-Миллер и смогла присоединиться к ее благотворительности. Что мы поговорили на этой случайной вечеринке три года назад, и когда она сказала, что позвонит и расскажет мне подробности своей благотворительности, она действительно сделала это. Я не только обрела перспективу и что-то, что питает душу, но и обрела друга.

— Почему бы и нет, если это не мой любимый десантник. — Я сажусь рядом с Сиенной на стул для посетителей и кладу свой набор косметики на ее тумбочку. На ней лежит прозрачная пластиковая коробка, состоящая из десятков маленьких квадратиков, внутри которых таблетки, а также недопитые бутылки с водой и несколько конфет. — А где твои мама и папа?

— У моего младшего брата Кейда день рождения. Так что они отвезли его в «Чак и Сыр», чтобы отпраздновать вместе со своим классом. Но не волнуйся, тетя Эльза! Они сказали, что принесут мне что-нибудь вкусненькое. — Она улыбается мне полубеззубой улыбкой. Мое сердце тает в груди.

О, Сиенна.

— Хорошо. Ты будешь полностью в моем распоряжении. Так кем ты хочешь быть сегодня? — Я шевелю бровями. — Минни Маус? Бабочкой? Драконом? Я знаю! Может, радугой?

Сиенна облизывает губы, поправляя очки на нос. Она шаркает в своей постели, пытаясь почесаться под одеялом, покрывающим ее ноги. Точнее, ее ногу. Ее левая была разорвана в автокатастрофе три недели назад. У нее фантомная конечность, и она продолжает чувствовать ногу, которой нет.

— Я хочу быть Мирабель из «Энканто»! — Объявляет она. — Потому что тебе не нужно обладать сверхспособностями, чтобы быть героем.

— Вот это дух, Си! — Я уже сижу в телефоне, ищу уроки, как рисовать Мирабель. — Сверхспособности скучны. У них нет заслуг. Важна сила, которую мы находим в себе.

Если бы только я могла прислушаться к собственным советам.

Сиенне приятно наносить макияж. Обычно я болтаю с детьми, работая над их лицами. Сиенна говорит мне, что ее могут выписать в конце месяца, и она вернется в свой класс.

— И сначала мне дадут инвалидную коляску, а потом сказали, что починят мне суперкрутую бионическую ногу и будет как до аварии! — взволнованно говорит она. — Мне просто нужно будет надевать ее каждое утро, когда я просыпаюсь.

Закончив, я отстраняюсь и улыбаюсь ей в ответ.

— Это звучит как самая крутая вещь на свете!

— Правда? — Ее глаза загораются.

— Конечно. Ты можешь ходить, танцевать, плавать, делать что угодно!

После Сиенны наступает очередь Тома (операция на позвоночнике), а после Тома приходит Мэллори (кистозный фиброз). Я делаю обход, и время проходит без обычной боли, которая сопровождает дыхание и деятельность в мире без Пола.

Закончив, я вызываю лифт. Он открывается, и оттуда выскакивает Арья Рот-Миллер, директор фонда, с которым я работаю над этим проектом, и единственная подруга, кроме Крисси, которая удосуживается навестить меня раз в месяц.

— Винни. — Она улыбается, возвращаясь в лифт. — Та, кого я ждала, чтобы столкнуться. Позволь мне проводить тебя отсюда.

Я следую за ней в лифт и нажимаю кнопку первого этажа, улыбаясь Арье. Мне нравится, что у нее есть свой пиар-бизнес, семья — ребенок! — но еще находит время для этой работы.

— Я в беде? — Я смеюсь. — Почему ты захотела поговорить со мной?