Страница 32 из 77
Я целую ее, крепко, глубоко и жадно Она целует меня в ответ. Я чувствую, как она борется с желанием выгнуться мне навстречу. Я перестаю целовать ее, отстраняясь, чтобы с минуту изучить ее лицо. Ее щеки раскраснелись, а темные волосы разметались в диком беспорядке.
Увидеть Скарлетт в свадебном платье было для меня шоком. Это похоже на еще один новый опыт: как будто я вижу ее в первый раз. Она поглощает каждую мысль, даже не стараясь.
Ее кожа такая же гладкая, как шелк, который она почти не носит. Расстояние между нами очень маленькое. Ее тихий вздох, когда я просовываю руку под подол ее короткой ночной рубашки, единственный звук, который я слышу. Я не отрываю от нее глаз, пока провожу по влажному кружеву между ее бедер, наблюдая, как ее глаза закрываются, а губы приоткрываются.
— Посмотри на меня, Скарлетт, — приказываю я. Как будто, черт возьми, она притворяется, что это какой-то другой парень прикасается к ней.
Она борется со мной с минуту, упрямо не открывая глаз. Я и не ожидал ничего меньшего. Но потом она смотрит на меня. Между нами потрескивает электричество, такое же всепоглощающее, как все, что я когда-либо чувствовал.
Скарлетт прикусывает нижнюю губу. Она все еще борется, не реагирует, не издает ни звука.
— Покажи мне свои сиськи.
Ее глаза расширяются. Не только от удивления, но и от возбуждения. Ей нравится, когда ею командуют в постели.
Медленно Скарлетт протягивает руку и дергает за тонкие бретельки, удерживающие ее ночную рубашку. Ткань сползает вниз, открывая все больше и больше ее бледной кожи. Мой член дергается, когда в поле зрения появляется ее грудь. Острые пики ее сосков каменеют под моим пристальным взглядом. Ее рубашка собралась вокруг талии, прикрывая лишь небольшую полоску живота. Остальная часть ее тела обнажена, разложена передо мной и подо мной.
Я фантазировал о том, чтобы увидеть Скарлетт обнаженной, смущающее количество раз. В отличие от большинства вещей, реальность превосходит мое воображение. Ее тело идеально. Но тот факт, что это тело принадлежит женщине, которая борется со мной во всем, но позволяет мне видеть ее такой, заставляет меня чувствовать, что я никогда раньше не видел обнаженную женщину.
Я не двигаюсь. Я смотрю, впитывая в себя ее женственные изгибы и кремовую кожу. Другая женщина могла бы уклониться от оценки. Прикрыться или отвернуться. Скарлетт не делает ни того, ни другого. Она выдерживает мой пристальный взгляд с намеком на вызов, искрящийся в ее глазах, глядя на меня так, как будто я сам уязвимый.
Может быть, она права. Может быть, так оно и есть.
Она само совершенство. И в некотором смысле она моя.
— Раздвинь свои ножки для меня, детка.
На этот раз никаких колебаний. Никакого ласкового прозвища в раздраженном тоне. Желание — преобладающая эмоция на ее лице, когда она раздвигает бедра так широко, как только может, открываясь мне.
Я опускаюсь ниже, стаскивая с нее трусики, чтобы они не мешали. Ее дыхание становится быстрым и прерывистым. Я опускаю голову и облизываю ее.
Ее бедра поднимаются, ноги еще больше раскрываются. Она пытается направить меня туда, куда хочет. Гонится за удовольствием, предлагая искушение. Она нравится мне такой. Подо мной. Наблюдающая за мной. Несмотря на все ее позерство по поводу собственности и призов, не думаю, что Скарлетт осознает, какой властью она обладает. Над всеми. Надо мной.
Она унаследовала это. Но еще и создала. Завоевала. Приумножила. Как императрица, а не королева. Это редкость в нашем мире, где люди прячут несчастье под машинами, которые не водят, домами, в которых не живут, и отпусками, которыми не наслаждаются.
Она — сила, моя жена, и прямо сейчас она в моей власти. Молча молит о моих пальцах и языке, потому что слишком горда, чтобы попросить об этом.
Я дразню ее медленно и соблазнительно, избегая места, которое, я знаю, возбудит ее. Жесткий выступ стула впивается в мое колено, и мой ноющий член прижимается к подушке, отчаянно требуя внимания. Огни у бассейна отбрасывают тени на патио, равномерное журчание воды в фильтре — единственный звук, кроме учащенного дыхания Скарлетт. Ее кожа на вкус как соль и грех, когда я подталкиваю ее ближе к краю, а затем отстраняюсь.
Когда я выиграю пари, «когда», а не «если», исходя из того, насколько она мокрая, мы снова окажемся в таком положении, и я заплачу за эту медленную пытку. Я в этом уверен. Но прямо сейчас у нее нет другого выбора, кроме как лечь на спину и принять это. Я предполагаю, что большинство парней, с которыми она была, были слишком возбуждены и отчаянны, чтобы доставить ей удовольствие. Растянуть каждую сладкую секунду.
В следующий раз, когда я поднимаю глаза, она пробует новую тактику: проводит пальцами между ложбинками своих грудей, а затем обхватывает ладонью левую грудь. Ее губы приподнимаются, озорные и соблазнительные.
Мы играем с огнем. Она просит, чтобы ее обожгли.
Я просовываю в нее один палец, затем два. Хриплый вздох срывается с ее губ, натуральных розовых, а не красных. Ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, крепко сжимая их. Я сгибаю их, и она взрывается, бьется в конвульсиях и стонет.
Она удерживает мой взгляд, когда кончает, и это самое сексуальное, что я когда-либо видел. Ее бедра дрожат от толчков, когда я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Она моргает, глядя на меня, сонная и довольная.
Мы смотрим друг на друга под аккомпанемент ударов волн о песок, примеряя то, что только что произошло, с тем, кем мы были раньше. Я ожидаю отказа. Что она поправит пижаму, возьмет книгу и поведет себя так, словно ничего не произошло. Вместо этого она садится и тянется к моим шортам.
Я хватаю ее за запястье и держу его.
— Не надо, — мой член хочет познакомиться с ее ртом. Очень, очень сильно. Но если я позволю ей отсосать мне, это будет выглядеть как сделка. Сравнивание счета. Я хочу, чтобы все, что произошло между нами, казалось незавершенным. Я хочу, чтобы ей было интересно, как я выгляжу полностью обнаженным. Когда я кончаю.
Скарлетт смеется, вырываясь из моей хватки, чтобы намеренно провести рукой по моей промежности.
— Ты шутишь.
— Звучит не так уж весело, не так ли? — я выдерживаю ее пристальный взгляд, не оставляя никаких вопросов о том, что я имею в виду.
Ее губы сжимаются.
— Чертовски по-взрослому, Чемпион.
Я наклоняюсь вперед, чтобы запечатлеть последний, болезненный поцелуй на ее губах. Она целует меня в ответ, затем прикусывает мою нижнюю губу. Я хихикаю, отстраняясь, провожу по ней языком, проверяя, нет ли крови, и ощущаю резкий металлический привкус. Протягиваю руку и возвращаю ее ночную рубашку на прежнее место, прикрывая ее обнаженное тело от луны и звезд.
— Спокойной ночи, Роза.
Затем встаю и захожу обратно в дом, оставляя ее отдыхать.
Когда я просыпаюсь, солнце льется в окна, а Скарлетт лежит рядом со мной в постели. Крепко спит, свернувшись калачиком на боку, подложив одну руку под щеку. Ее темные волосы в спутанном беспорядке разметались по подушке. Ее губы приоткрыты, а одна бретелька ночной рубашки упала с плеча.
Я вспоминаю, как она извивалась подо мной прошлой ночью.
Я испытываю мучительное искушение потянуть за другую лямку и начать все с того места, на котором мы остановились прошлой ночью.
Скарлетт любит вызовы. Возможно, она хотела меня прошлой ночью, но я уверен, что любая близость длилась бы примерно столько же, сколько и секс. Я хочу, чтобы она отчаянно нуждалась во мне. Хочу, чтобы она признала, что между нами есть нечто большее, чем притяжение.
Мы еще не пришли к этому. До прошлой ночи я не был уверен, что мы когда-нибудь будем вместе.
Я выскальзываю из кровати, стараясь вести себя как можно тише. Прошлой ночью я не слышал, как она ложилась спать, так что, должно быть, было уже поздно. После нашей встречи я некоторое время лежал без сна, слишком взвинченный, чтобы заснуть. Наверное, стоило подрочить, но я не знал, сколько у меня будет времени, прежде чем она последует за мной.