Дверь

Джоанна вдруг разорвала поцелуй, и глядя в мои глаза покачала головой.

В ее потемневших глазах появилось осуждение и презрение к самой себе, словно она делала что-то до сумасшествия постыдное. Это вселило в меня страх и беспокойство.

– Почему я снова допускаю это? – словно в бреду спросила она.

Я огладил ее скулу, щеку и остановился на подбородке, нежно обхватывая его пальцами. Влажные завивающиеся пряди волос спадали на ее лоб, и мне пришлось аккуратно убрать их, чтобы видеть ее лицо.

– Наверное, тебе нравится, – предположил я.

Она быстро заморгала, кажется, ее глаза слезились.

– Но почему именно с тобой, есть же другие мужчины?

Я провел большим пальцем по ее торчащему розовому соску, невесомо прошелся по ребрам, словно пересчитывая их, погладил плоский живот и скользнул рукой дальше, накрывая ее там, где она нуждалась в моих прикосновения больше всего, такая горячая, пульсирующая и влажная.

Джоанна подавила стон, прикусывая нижнюю губу. Глаза ее сначала заволокло пеленой желания, а затем она прикрыла их и слегка откинула голову назад.

– Наверное, со мной тебе нравится больше, – сказал я, наблюдая за ней, и каждой переменой на ее лице.

Она тяжело дышала, тихие вздохи и стоны сводили меня с ума. Но что-то было не так, словно она стеснялась показать себя полностью, быть со мной до конца открытой.

Своей рукой я нежно и аккуратно ласкал ее, медленно скользя вперед и назад.

Я хотел забыть эту девушку, держаться от нее подальше, но каждый раз, замечая ее взгляд, мне сносило крышу. Я бы отступил, если бы не видел, что она нуждается во мне, также как и я в ней. Пора признать это. Нам обоим.

– Я знаю, как заставить тебя дрожать и знаю, где ты любишь, чтобы тебя касались, – прошептал я, наблюдая, как распахиваются ее губы и Джоанна тихо прерывисто выдыхает. Грудь ее часто вздымалась, а спина медленно выгибалась.

Второй рукой я погладил ее шею и ключицу, провел большим пальцем по краю ореолы соблазнительно груди, и припал к розовому соску губами.

Господи.

Она так сладко застонала, подалась мне навстречу, и это довело меня почти до отчаяния. Я так сильно хотел обладать этой девушкой, хотел называть ее своей и бросить весь мир к ее ногам.

Мне хотелось, чтобы она увидела это в моем взгляде, но ее глаза были закрыты.

– Открой глаза, – попросил я. Она упрямо закачала головой. – Давай же, малышка, посмотри на меня, – сказал я, и Джоанна послушалась.

Большие синие глаза, блестящие от слез, смотрели прямо в мои глаза.

– Какая же ты красивая, – словно находясь в трансе, сказал я.

Джоанна, кажется, смутилась и попыталась прикрыться. Но я не позволил ей этого сделать.

– Это не правда, – сказала она хриплым от удовольствия голосом. – Я не та, кто нужна тебе, я совсем не твой тип, – настаивала она, снова прикрывая глаза, пока моя рука ласкала ее между бедер.

– Ты не права, – прерывисто дыша, сказал я. Мне было тяжело, она вызывала во мне сильное, граничащее с болью, желание. Мой член в джинсах, должно быть уже попрощался с жизнью, но я не мог в такой момент думать о себе.

– Я не блондинка, не милая, не уступчивая. Тебе даже грудь моя не нравится, – всхлипнула она.

Тогда я понял, почему она так говорит. Я был мудаком, который обидел ее, который сам сказал ей это, я заставлял ее поверить в то, что было неправдой.

– Я лгал, – прошептал я, целуя ее висок, щеку, и спускаясь к шее. – Я без ума от твоей груди и без ума от тебя, Джоанна.

Ее кожа так хорошо пахла, мне хотелось зарыться в ее шею носом и умереть прямо здесь в ее руках.

Джоанна крепко вцепилась в края столешницы раковины. Ее стоны стали немного громче, однако все еще были очень скромными.

Это самая настоящая пытка. Видеть ее такой, раскрасневшейся, уязвимой и нежной. Все чего мне хотелось, так это доставить ей удовольствие раньше, чем я отключусь от того, что вся моя кровь сконцентрировалась в одном единственном месте.

Моя рука мягко обхватила ее шею и приподняла голову, чтобы Джоанна смотрела на меня. Пальцы задвигались быстрее.

Я смотрел в ее глаза и видел, как темнеют синие радужки, ее стоны стали глубже, дыхание поверхностным и частым.

– Блейк, – всхлипнула она.

Ее ноги затряслись, спина изогнулась от пронзаемого ее удовольствия. Я притянул Джоанну к себе, и крепко прижал к своему телу, не переставая ритмично входить в нее пальцами.

– Давай, малышка, – прохрипел я ей на ухо, чувствуя, как она содрогается в моих руках и достигает разрядки, хватаясь за мои плечи и шею и сладостно выстанывая мое имя снова и снова.

Ее коленки сжимали мои бедра, а спина все еще несильно подергивалась от пережитого наслаждения.

Она подняла голову, и взглянула в мои глаза. По раскрасневшейся щеке скатилась слеза. Это заставило меня нахмуриться и почувствовать беспокойство.

– Ты в порядке? – спросил я, обхватывая ладонью ее подбородок. – Я сделал тебе больно?

Она устало завертела головой.

– Нет.

– Тогда почему ты плачешь?

Джоанна пожала плечами.

– Не знаю, – ответила она. – Дай мне пару минут, и я отблагодарю тебя, – устало улыбнулась она.

Я зажмурил глаза, чувствуя такой стыд, которого, наверное, не испытывал никогда.

– Не нужно, – сказал я, прикусывая щеки изнутри. Любопытный взгляд опустился на мою ширинку и от неловкости я отвел взгляд.

Боже. Кончил в штаны, как подросток, впервые увидевший женский сосок в журнале для взрослых.

Джоанна по-доброму улыбнулась и сказала:

– Тогда дай мне минутку, и мы сделаем это еще раз, но уже вместе.

Я кивнул, понимая, что навсегда опозорился перед ней, но почему-то именно в случае с ней, я совсем не переживал из-за этого.

***

Поздно ночью, или точнее уже ранним утром, мы легли в постель. Джоанна расположилась на моем плече, уткнувшись носом в шею, и медленно выводила какие-то узоры на моей груди.

– Послушай. Мы не можем больше продолжать это, – сказал я.

Рука Джоанны замерла, она немного отклонила голову назад, но не взглянула на меня.

Я неторопливо провел рукой по ее спине и накрыл ее голову, боясь, что она вдруг оттолкнет меня и уйдет. В этом не было какого-то особого подтекста, я вообще не думал, просто делал то, чего требовало сердце.

– Я не могу и не хочу ненавидеть тебя, пойми. Мы не можем больше делать что-то, что разрушает нас обоих, – добавил я.

Она обернулась и, наконец, перестала прятать от меня свои глаза.

– Тебя это разрушает? – спросила Джоанна.

Я понимал, что одна ночь близости, не секса, а именно близости ничего не изменит, и не обернет вспять всю ту боль, что я причинил ей, так же как и не заставит меня полностью довериться ей.

– Да, мне не нравится воевать с тобой. Ты хороший человек, вернее девушка. Я не хочу обижать тебя, – сказал я, хотя хотел и должен был сказать совершенно другое. Как минимум напомнить ей, что помимо нее в моей жизни нет других девушек, и что я был бы рад, если бы так осталось и дальше.

– Хорошо, – медленно протянула она. – Но я не понимаю, к чему ты ведешь, Блейк.

Джоанна сузила глаза и взглянула на меня так уверенно, что моментально обезоружила меня этим.

– Мне нравится говорить с тобой, ты очень умная, независимая и сильная, – выдал я на одном дыхании.

Она изогнула правую бровь.

– Сильная?

– Да, – кивнул я. – Именно так. Ты сильная, красивая и мне очень нравится проводить с тобой время.

– И ты хочешь, чтобы мы стали друзьями?

Черт! Нет!

Я абсолютно точно не хочу просыпаться с утренним стояком на своего друга или подругу.