Страница 81 из 82
При этом женщина вновь вскочила, тыча в мою сторону пальцем и выкрикивая, что я преступник, и она это так не оставит, но муж перехватил ее и силой заставил вернуться на стул.
— Я знал, что родители несовершеннолетнего заняты и поэтому пригласил педагога через районо, опрос проводился в его присутствии, здесь стоит его подпись. Все требования закона выполнены.
Я подал начальнику протокол объяснения, тот благодарно кивнул и погрузился в чтение, затем подозвал начальника розыска и дальше они читали вдвоем. Лицо начальника розыска даже слегка повеселело. Через пару минут подполковник вновь обратился к родителям Гены:
— Скажите, вот ваш сын пишет, что в последние пару недель он не менее пяти раз употреблял алкоголь, приходил домой в нетрезвом состоянии, но вы никаких мер к нему не принимали. Это правда?
Родители Гены отпустили глаза, потом отец сказал:
— Такого не было.
— Хорошо. Итак в итоге — к нашему сотруднику претензии есть?
Молчание.
— То есть нет претензий? Хорошо. Сейчас идите к на второй этаж, туда приведут вашего сына и вы сможете присутствовать при его допросе. Ты — после того, как родители вышли, палец подполковника уперся в начальника розыска — организуй работу по остальным фигурантам, если надо, привлеки ребят из группы «тяжких» райотдела и девочек из ИДН. Жемчугова от этого дела я отстраняю, его новаторские методы меня до инфаркта доведут, а тебя до уволнения.
В этот момент дверь начальственного кабинета с шумом распахнулась, и к нам вновь присоединилась мама Геннадия. Некультурно тыча в мою сторону пальцем, она закричала, что я угрожал ее сыну облить его бензином из ведра и заживо сжечь.
Взгляды начальников, упершиеся в меня, обещали много чего плохого в моей дальнейшей жизни.
Я встал по стойке смирно и отрапортовал:
— Товарищ полковник, докладываю. Ведро попросил у следователя прокуратуры, чтобы найти похожие и предъявить на опознание вероятным очевидцам. Ведро залил холодной водой, так как пытался отбить запах бензина, которым весь кабинет пропах. Несовершеннолетний узнал ведро, сказал, что вчера в нем был бензин и просил меня не щелкать зажигалкой возле ведра с горючим. Я же не сумасшедший, угрожать подростку в присутствии педагога. Да она же первая крик поднимет. Вон же ее подпись под протоколом, все, о чем с Геннадием говорили, там досконально записано. А ведро с водой как кабинета стояло, так и стоит. Можете сами убедится, что я правду говорю.
Родительница с криком, что найдет на меня управу, выметнулась из кабинета, за ней ушел начальник розыска.
— Ты конечно молодец. Раскрыл дело на следующий день. Наверное, на премию рассчитываешь?
Я снова попытался вскочить, но был остановлен:
— Да сиди ты….
— Нет, Владимир Александрович, не рассчитываю. Просто получил информацию и, как смог, ее реализовал.
— А реализовать в присутствии родителей ты не мог? Девочку эту из ИДН еще вовлек.
— Владимир Александрович, но вы ведь прекрасно знаете, что было бы в присутствии родителей — ничего. А педагогу, по большому счету, все равно. Не бью несовершеннолетнего, не ору на него, не угрожаю — ну и ладно. И все законно.
— Ты не считай себя самым умным, сейчас такой шквал жалоб в прокуратуру пойдет. И не улыбайся так, ты уже здесь оказался после твоих комбинаций с прокуратурой. Поэтому давай так — мне до пенсии год остался, поэтому прошу тебя, пока прошу, с комбинациями завязывай. Мы поняли друг друга?
— Так точно.
— Кстати, насчет комбинаций. Завтра в половине десятого утра пойдет машина в городское управление, начальника следствия повезет с делами. Ты на нее садишься и едешь до Центрального отдела. Туда завтра фигурантов с рабочего поселка доставят, будут следственные действия проводить, мне следователь звонил, что твое присутствие обязательно. Все понял?
— Понял.
— Если понял, то иди.
Утром в коридоре Центрального отдела меня встретили знакомые до боли и мрачные до невозможности лица Мансура, Пети, Серого, и других товарищей, участвовавших в похищении должностного лица при исполнении им служебных обязанностей, то есть меня, любимого. Очевидно прокуратура области решила кардинально разобраться с этим инцидентом, имеющим большой общественный резонанс, раскачанный одной моей знакомой журналисткой. К моему удивлению, возле каждого «бойца» сидел персональный конвоир в форме.
Я подошел к конвоиру Мансура и поздоровавшись, показал ему специально купленную на рынке пачку «Мальборо»:
— Пойдем, покурим.
Милиционер с сожалением кивнул на «подопечного».
— А ты его с нами возьми, он в туалет очень проситься.
Возле туалета я протянул сержанту пачку сигарет:
— Ты пока покури, а он свои дела в туалете сделает, я его охранять буду.
— А ты кто?
Я показал «ксиву»:
— А я опер, которому они здоровье подорвали.
Милиционер понимающе заулыбался:
— А, давай, но только без следов и пять минут у тебя.
В туалете Мансур обреченно встал у стены:
— Че, ментяра, бить будешь? Ну давай!
— Слушай меня внимательно. Я даю показания на Петю и Серого, по ним и так доказательства есть, они не отскочат. Тебя и остальную твою кодлу я не опознаю. За это ты забываешь о существовании вот этих объектов (я показал записку с адресами квартир моей любимой женщины) и всех их обитателей. Договорились?
Мансур думал не долго:
— Договорились. Но о тебе, мусор, я не забуду.
— Буду ждать. Только знай — если «кинешь» меня, я показания изменю, скажу, что вы на меня давили. Сколько по твоей статье вам корячиться?
Мансур сплюнул:
— Ладно, закрыли тему.
Вечером Петя и Серый, уверенно опознанные мной среди подобранных похожих статистов, отбыли в изолятор временного содержания, остальные члены бригады были отпущены под обязательство о явку по вызову к следователю, а я отбыл по месту несения службы, потому, как ежедневно вещал на оперативках мой непосредственный начальник «Рабочий день опера заканчивается тогда, когда об этом ему сообщит руководство» (конец цитаты).