Эмили. Отчаянная

— Какая? Я и так не далее, как вчера, узнал о существовании деревянной…

— Умножь на восемь — вот тебе и рубиновая. Короче, по всем фронтам — засада. А эта моська глазастая сказала, мол, так и так, у нашего заведения для вас сюрприз, но надо немного подождать. И что делает, как думаешь?

— Ничего не думаю, ты меня и так просветишь, — мужчина заинтригованно подается вперед.

— Отправляет их прогуляться по территории, влетает в зал и просит гостей помочь. «Сейчас зайдет милая пара, годовщина свадьбы сорок лет, давайте дружно похлопаем». Кто ж ей откажет? Марс, не знаю, как она это сделала, меня здесь не было, но когда я вошла в зал чуть позже, у нас в самом центре красовался лишний стол нестандартного размера, втиснутый среди основных. Но самое интересное, у нас «лишних» и запасных попросту не было. Она стащила агрегат твоего отца! Прямо из-под его носа! Благо, что простой, без всяких полочек и дополнительных стенок. Но представляешь? Накрыла чистой скатертью, а затем побежала за цветами! Твою мать! За свой счет пошла купила увесистую охапку роз… Как раз за минуту до этого я же и пришла. Проносится мимо вся счастливая, улыбка до ушей, подбородок тонет в бутонах…как ненормальная, одним словом. Все стоим и офигеваем конкретно. И через три минуты она вводит эту самую пару. Звучат аплодисменты, дама в экстазе от букета, кавалер польщен почетным местом…

— Вы продолжаете офигевать… — перебивает и протягивает он издевательски.

Амина кивает болванчиком, переводя дух, и продолжает:

— Я была горда и…чего греха таить — задета. Потому что впервые никто не побежал меня терроризировать возникшей проблемой, а разрулил ситуацию самостоятельно.

Зато Марсель был почему-то рад, что ее высокомерию нанесли весомый урон. Эта женщина не просто знала себе цену — она с каждым днем этот ценник повышала. Пусть и обоснованно, но все равно слишком хищно.

— Я рад, что ты воспитала достойный кадр. Вы хоть деньги ей вернули?

— Даже поощрили, не волнуйся. Ладно, пойду работать, ты же еще здесь?

— До конца сегодняшнего дня — да. Вникну в процесс, уже и забыл, как устроена ваша «кухня».

И вникал ближайшие несколько часов, пока не услышал урчание в животе. Как говорится, голод не тетка, пирожка не поднесет. Поэтому, надо действовать самому. Что он и сделал, направившись по коридору к источнику вечного шума, шипения и позвякивания.

Остановил и удивил его несанкционированный беспредел в подсобке, где в разные стороны летели какие-то бумажки, пакетики и прочий хлам. Ранее аккуратно расставленные ящики сейчас уныло и сиротливо красовались в различных местах на полу, раскрытые и помятые.

Сквозь приоткрытую дверь Марсель несколько долгих секунд наблюдал, как женская фигура в облегающем черном платье увеличивает беспорядок вокруг себя, словно являясь дирижером какого-то безобразия. И ведь ищет же что-то столь отчаянно, что даже туфли свои на высоченном каблуке скинула и поднялась на нижнюю полку стеллажа, пытаясь достать сверху новую партию.

Без каких-либо задних мыслей с твердым намерением помочь и поскорее ретироваться, мужчина подошел сзади, находясь на приличном расстоянии от маленького тела, чтобы не смутить девушку, и быстрым движением стащил внушительную коробку. Она даже не вздрогнула, будто для нее это закономерно — чтобы вот так внезапно приходили на помощь.

— Вот уж спасибо, — облегченный вздох, затем это чудо умудряется проворно влезть в свою обувь и повернуться.

Конечно, Марсель узнал ее голос. И еще до того, как перед ним предстало раскрасневшееся лицо Эмили, успел изумиться этому факту, но никак не отреагировал. На него смотрели огромные серые глаза, сейчас еще больше увеличенные в размерах. Почему-то никто не спешил нарушать установившееся надолго молчание. И он вдруг вспомнил… Свадьба Ваграма и Лали. Она так же смотрела при первой встрече — испуганно и стойко. Тогда его это оттолкнуло, вызвав неприятные ощущения от очередной порции жалости, а в данную секунду крайне забавляло…

Может, потому что после вчерашнего инцидента Марсель ждал от нее бурной реакции? Удара коленом в пах? Хотя бы пощечины… Не верилось, что эта девушка забудет случившееся и простит такое обращение. Но что поделать, он был зол. Когда она налетела на него у туалета в характерном треморе… Ему просто снесло крышу, тормоза, стирая границы дозволенного. И билась одна единственная мысль — как ты до этого докатилась?!

— Ну, привет…моська глазастая…

Глава 12

«Голова до прелести пуста,

Оттого что сердце — слишком полно».

Марина Цветаева

— Вижу, ты уже пообщался с Аминой, — морщится девушка от надоевшего ей прозвища, произнесенного пренебрежительным тоном.

— Так и есть, — кивает Марсель и склоняет голову набок, внимательно оглядывая ее, — судя по твоему спокойствию, ты не очень-то удивлена меня видеть?

— К несчастью, да, я знаю, что ты сын Аргама Никогосовича. Жаль, что это открытие было сделано уже после моего полного погружения в работу, иначе мы сейчас здесь не встретились бы…

Эмили не может по его непроницаемому выражению лица считать эмоции мужчины, но ей определенно точно не хочется выглядеть дурочкой, которая беззастенчиво таращится на него. Она придвигает к себе ящик и продолжает поиски.

— А что ты ищешь? — летит ей сверху вполне закономерный вопрос.

— На дозу не хватает, вот смотрю, что можно продать, пока никто не видит.

Она не замечает, как он мрачнеет, но по звенящей тишине и нарастающему напряжению, которое ощущает необыкновенно остро, вскидывает голову, чтобы в тот же миг поймать потемневший взгляд. Ей бы рассмеяться такой примитивной реакции на явную провокацию, но Эмили застывает, будто громом пораженная.

— Ты…бывший наркоман? — слова вылетают раньше, чем успевает подумать.

Она отшатывается в неподдельном испуге, когда глаза мужчины начинают сужаться, словно в замедленной съемке, наполняясь сковывающим ее действия на расстоянии отвращением, режущим без ножа. Была задета очень болезненная для него тема, и девушка не сомневалась, что попала в точку. Несправедливо, что он проецирует свое давнее поведение на других… Обида на необоснованные обвинения в ее сторону приобретает новые обороты и краски. Ей срочно нужно избавиться от этого гнета! Надоело!

— Если я сдам кровь на анализ, который выявит, что я чиста, ты от меня отстанешь? Я пойду в любую выбранную тобой лабораторию, — предлагает тихо, окончательно сдаваясь, — лишь бы ты больше не лез ко мне. Я готова на это унижение, потому что устала. Не хочу зажиматься в туалетах с почти женатым человеком… Не хочу этой опеки от постороннего человека… Не хочу тебя в своей жизни… Апогей идиотизма достиг своего предела. Хватит.

С каждой произнесенной фразой лицо Марселя претерпевает метаморфозы. На нем застывает изумление вперемешку с недоверием и злостью. А потом он разворачивается и покидает подсобное помещение.

Эмили оседает на ближайшую коробку, не в силах устоять на подогнувшихся ногах. Таким она его еще не видела. Залезла в комнату страха, которая была под замком… А, что, собственно, ей о нем известно? Ровным счетом ничего. Было много намеков на темное прошлое этого мужчины, но никакой конкретики! В ее присутствии никто не обсуждал друга Ваграма, а информацию найти негде. Спросить Лали — слишком рискованно. Девушке пока не хотелось делиться своими чувствами, а именно это и произойдет, стоит только сестре учуять интерес к его персоне.

Постыдный интерес. В глазах общества. Женатый мужчина. Ну, почти. Старше на чертову дюжину лет.

Она вскочила резво, интенсивно устраняя последствия учиненного разгрома. Все равно не нашла то, что искала. Челюсть была плотно сжата, взгляд сосредоточен, а руки предельно напряжены. Эмили тоже злилась. И злость эта граничила с ненавистью к самой себе. Ведь всю ночь напролет размышляла над тем, что нужно сменить тактику, не следует нарываться. В кои-то веки ей действительно нравится русло, в котором потекла жизнь. Хочется покоя, душевного равновесия. Но не получается! С ним рядом не получается! Задеть как можно глубже — единственное желание, бурлящее в венах, когда он такой…по-особенному отталкивающий, ищущий в ней очередной изъян. Задеть в ответ на его выпады. За что, спрашивается, он с ней так обращается?