Игра судьбы

— Шшш, — промурлыкал Аид. — Все будет хорошо. Я обещаю.

Она разрыдалась.

— Я не жалею о тебе. Я не имела в виду, что сожалею о тебе.

Он был рад, что она сказала это, хотя и знал, что она не имела в виду эти слова.

— Я знаю.

Аид поцелуем смахнул ее слезы.

Раздался стук в дверь, но прежде чем Аид или Персефона смогли заговорить, Лекса вошла и остановилась, широко раскрыв глаза, когда она увидела внешность Персефоны.

— Какого хрена?

Ее Божественность ничто не скрывало — Персефона была Богиней Весны. Аид наполовину ожидал, что она будет умолять его стереть память Лексы, но вместо этого она отстранилась и встала, выглядя высокой и царственной, когда говорила.

— Лекса, — услышал он ее голос. — Я должна тебе кое-что рассказать.

ГЛАВА XXVIII

ПИКНИК В ПОДЗЕМНОМ МИРЕ

Аид покинул квартиру Персефоны, телепортировавшись в Олимпию. Он ненавидел, что ему пришлось вернуться, ненавидел, что ему пришлось предстать перед Зевсом, но это было необходимо, и, как он и подозревал, Деметра уже прибыла. Он мог слышать ее голос за пределами офиса Зевса.

— Он не может получить мою дочь, Зевс! — воскликнула она. — Я уморю голодом твой народ, если ты позволишь ему оставить ее!

Когда Аид вошел, она повернулась к нему лицом. Лицо Деметры менялось, когда она была в ярости. Аид представлял, что Персефона часто это наблюдала. Ее глаза, казалось, впились в лицо и потемнели. Она наклонилась вперед, ссутулив плечи, как будто вес ее ярости был слишком велик, чтобы справиться с ним.

— Ты!

— Убей всех, Деметра, это только сделает меня более могущественным.

— Аид, — сказал Зевс, сидя за своим дубовым столом. — Правда ли то, что говорит Деметра? Ты соблазнил ее дочь?

— Я не соблазнял ее, — сказал Аид. — Она не раз добровольно приходила ко мне.

Он свирепо посмотрел на Богиню Урожая, и она ответила ему свирепым взглядом.

— Лжец! Отметина на ее запястье говорит мне об обратном.

Зевс посмотрел на Аида, ожидая его ответа.

— Она пригласила меня за свой столик. Метка была поставлена справедливо.

— Это звучит так, как будто Персефона приняла свои собственные решения, Деметра, — сказал Зевс.

— Она моя дочь, Аид! Я имею право решать ее судьбу!

Аид смотрел не на богиню, а на своего брата.

— Она дочь Деметры, — сказал Аид, — но ей суждено стать моей женой. Судьба вплела ее в мое будущее, и Деметра вмешалась.

Было мало вещей, которые пугали Зевса, но Судьбы были одними из них.

— Это правда, Деметра?

Он посмотрел на богиню, ожидая ее ответа, но вместо нее ответил Аид. Он был готов к тому, что все это закончится.

— Это было то, чего потребовала Судьба в обмен на то, что она подарила ей дочь.

— Я никогда не поверю, что она пришла к тебе добровольно!

Деметра кипела.

— Будь прокляты Судьбы.

— Я уверен, что Геката была бы счастлива свидетельствовать от моего имени, — добавил Аид.

— В этом не будет необходимости, — сказал Зевс, и он знал, что его брат не хотел выглядеть так, как будто он сомневается в Богине Колдовства. У них была старая дружба, древняя дружба, и точно так же, как Аид полагался на ее совет, так же полагался и Зевс.

— Деметра, я не удовлетворю твою просьбу. Похоже, твои желания не совпадают с волей Судеб.

Ярость Деметры усилилась, и массивные корни прорвались сквозь мраморный пол Зевса. Аид наложил свою магию, как сеть, окутав все место тенью, ослепив богиню и Зевса. Однако их битва была недолгой, так как удар молнии Зевса разделил их. Их магия исчезала.

— Я не буду посредником в детских ссорах между вами двумя, — сказал Зевс. — Мое слово — закон, и вы оба будете его соблюдать.

Аид сверкнул глазами. Детские ссоры? Не было ничего детского в его любви к Персефоне, ничего детского в гневе Деметры. Тем не менее, он был благодарен Зевсу за то, что тот встал на его сторону, хотя в конце концов это мало что значило. Персефона была сама по себе, у нее была свободная воля. Если бы она захотела, она могла бы уйти от него.

— Есть еще один вопрос, который мы должны обсудить, — сказал Зевс. Аид не думал, что это возможно, но настроение в комнате омрачилось. — Богиня не рождалась столетиями. Есть ли у нее какая-нибудь сила?

— Не о чем говорить, — быстро ответила Деметра. Аид впился в нее взглядом. Она ответила слишком быстро.

Зевс посмотрел на Аида. Он должен был бы ответить правдиво.

— Ее сила дремлет. Она не проявляет способностей..

— Хм.

Зевс был спокоен, всегда с подозрением относился к новым богам. Было только справедливо, что он боялся восстания, подобного тому, которое он возглавил против их отца.

— Я хочу встретиться с ней.

— Нет.

Они вдвоём ответили мгновенно.

Глаза Зевса вспыхнули.

— У Персефоны пока нет желания принимать свою Божественность, — объяснил Аид. — Слишком раннее знакомство с Олимпией может отпугнуть ее. Мы никогда не узнаем, насколько по-настоящему могущественной она является.

Его брат изучал его.

— Пусть всё остаётся так, как есть, — сказал Аид. — Геката будет тренировать ее, и когда ее силы начнут проявляться…Я сам приведу ее к тебе.

Это был единственный способ, которым он позволил бы встрече состояться. Это было неизбежно, но это было бы неизбежно, если бы он был рядом с ней.

Глаза Зевса сузились, а затем он усмехнулся.

— Вечный защитник, брат. Очень хорошо, как только она покажет свою силу, ты приведешь ее ко мне.

Он на мгновение замолчал, положив руку на живот, и покачал головой.

— Богиня, маскирующаяся под смертную журналистку. Неудивительно, что ты влюбился, Аид.

Как только они оказались за пределами кабинета Зевса, Деметра повернулась к нему.

— Твоя жизнь может быть сплетена с жизнью моей дочери, но это не значит, что вы должны были любить друг друга.

— Я всегда буду любить ее, — сказал Аид. Это было единственное, что он мог пообещать. — И я забочусь о том, что люблю.

— Если бы тебе было не все равно, ты бы никогда не прикоснулся к ней. Она — Дочь Весны!

— И Королева Тьмы, — возразил Аид. — Если ты хочешь сердиться на кого-либо, сердись на себя. Это ты посеяла семя ее предательства, ты еще больше оттолкнула ее своей тиранией, ты оставила ее бессильной и напуганной. Она заслуживает верности, свободы и власти.

— И ты думаешь, что можешь дать ей это? Король Смерти и Тьмы?

— Я думаю, она может взять это сама, — ответил он и исчез, оставив Деметру наедине с ее яростью.

***

В последующие недели Аид пытался отвлечь Персефону от гнева ее матери, но она, казалось, становилась все более угрюмой. Чаще всего он видел это, когда она думала, что он не смотрит — за мгновения до того, как он удивил ее, появившись в библиотеке, пока она читала, или непосредственно перед тем, как она покинула дворец на прогулку, или ранним утром, когда она вставала раньше него, чтобы принять душ и одеться.

Она создавала дистанцию между ними. Он чувствовал, как она растет, дергая за нити, которые связывали их навечно, и это причиняло боль.

Он нашел ее стоящей перед своим все еще заброшенным садом. Ему было неприятно видеть ее здесь, уставившейся на этот клочок земли, который стал так много значить для них обоих.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

— Ты в порядке? — спросил он, его голова упала ей на плечо.

Она не ответила, и тяжесть в его животе стала острой и пронзительной. Она повернулась в его объятиях, глядя на него снизу вверх, и у него возникло ощущение, что она хочет его о чем-то спросить. Вместо этого она ответила ему.

— У меня просто стресс. Экзамены.

Он изучал ее испытующим взглядом.

— Персефона, ты можешь рассказать мне все, что угодно.

Она нахмурилась, как будто не верила ему, и Аид почувствовал, как внутри его груди все увяло, как цветок, выставленный на слишком яркое солнце.