Игра судьбы

Единственным богом, который говорил, был Зевс, а все остальные выглядели сердитыми или скучающими, кроме Гермеса. Гермес выглядел удивленным.

Наверное, все еще смеется над своей шуткой, подумал Аид.

Аид не был уверен, о чем говорил Зевс, но он подумал, что тот, должно быть, рассказывает историю, потому что он говорил: «Я имею в виду, я не безрассудный бог, поэтому я сказал…

Аид вышел из своего укрытия и прошел по центру овала.

Прогремел голос Зевса, отдаваясь эхом повсюду вокруг.

— Аид! Опаздываешь, как обычно, я вижу.

Он проигнорировал суждение своего брата и сел рядом с ним.

— Ты осведомлен об обвинениях против тебя? — спросил Бог Небес.

Аид просто смотрел. Он не собирался облегчать это. Он знал, что его действия будут иметь последствия, и мог признать, что его решение украсть скот Гелиоса было мелочным, но Гелиос предотвратил Божественный Суд Аида. Разве Титан не был здесь только по милости самого Зевса?

— Он говорит, что ты украл его скот, — продолжил Зевс. — И он угрожает погрузить мир в вечную тьму, если ты не вернешь их.

— Тогда нам придется запустить Аполлона в небо, — сказал Аид.

Бог Музыки и Солнца сверкнул.

— Или ты можешь вернуть скот Гелиоса. В любом случае, зачем их брать? Разве ты не осуждаешь остальных из нас за такое… тривиальное поведение?

— Не будь слишком строг к Аиду. Это то, как он чувствует, что должен действовать, учитывая, что он самый страшный среди нас.

Это были слова Геры, и они заставили Аида стиснуть челюсти.

— Больше нет! — прогремел Зевс. — Наш угрюмый влюбился в смертную. Он заставляет весь мир падать в обморок.

Зевс рассмеялся, но больше никто не смеялся. Аид сидел, вцепившись пальцами в края своего трона, обсидиан впивался в его кожу. Он мог чувствовать гнев, исходящий от Деметры. Никто из этих богов, кроме Гермеса, не знал истинного происхождения Персефоны. Он задавался вопросом, рассмеялся бы Бог Молнии, узнав, что Аид влюбился в богиню. Когда боги объединялись, это имело более серьезные последствия, потому что это означало разделение власти.

— Ради всего святого.

Заговорила Афродита, ее голос сочился сарказмом, ее гнев на Адониса все еще был очевиден.

— Аид не знает разницы между вниманием и любовью.

— Ты говоришь по своему опыту, Афродита? — Аид бросил вызов.

Выражение ее лица стало угрюмым, и она скрестила руки на груди, опускаясь на свое место.

Его ответ Афродите заставил остальных замолчать, потому что, как бы им ни нравилось подшучивать, они знали, что Аид опасен. Кража скота Гелиоса была проявлением доброты, местью в ее самой простой форме. Если бы он захотел, он мог бы сам погрузить мир во тьму. Гелиосу не нужно угрожать этим.

— Ты вернешь его скот, Аид, — сказал Зевс.

И снова Аид ничего не сказал. Он не стал бы спорить с Зевсом в присутствии других богов.

— Так как мы все в сборе. Есть ли еще какие-нибудь вопросы, которые вы хотели бы затронуть?

Это была та часть, которой Аид боялся. Совет должен был собираться всего четыре раза в год, и все же Зевс созывал его по тривиальным причинам, а затем просил выслушать жалобы, как будто ему нечем было заняться, кроме как быть посредником в спорах между Посейдоном и Аресом — единственными, кто когда-либо говорил.

Кроме этого раза.

— Триаду возглавляют полубоги, — сказал Аид, и он посмотрел на Посейдона, когда говорил. — У меня есть основания полагать, что они планируют восстание.

На этот раз смеялся не только Зевс. Посейдон, Арес, Аполлон, даже Артемида смеялись.

— Если они желают битвы, я затею ее, — сказал Арес, всегда жаждавший кровопролития. Аид ненавидел его, ненавидел его жажду смерти и разрушения. Он не знал ни одного другого бога, который хотел бы упиваться ужасом войны.

— Я полагаю, вы смеетесь, потому что думаете, что это невозможно. Но наши родители верили в то же самое о нас, и посмотрите, где мы сидим, — сказал Аид.

— Я слышу страх в твоем голосе?

Арес бросил вызов.

— Я Бог Мертвых, — сказал Аид. — Кто я такой, чтобы бояться битвы? Когда вы все умрете, вы придете ко мне и предстанете перед моими судьями, как и любой смертный.

За его заявлением последовала тишина.

— Этим полубогам потребовалась бы огромная сила, чтобы победить нас, — сказала Артемида.

— Где бы они ее черпали?

«От Божественной благосклонности», — подумал Аид, но не сказал.

— Мы больше не живем в древнем мире, — сказала Афина. — В их распоряжении есть оружие, отличное от магии.

Это было правдой, и чем дольше смертные изучали магию богов, тем больше они понимали, как использовать ее и потенциально использовать против них.

— Я просто утверждаю, что в наших интересах было бы следить, — сказал Аид. — Триада будет расти в численности и силе, если их верховные лорды будут такими предсказуемыми, как я думаю.

— И кто же эти верховные лорды? — спросил Зевс.

Аид посмотрел на Посейдона, и Зевс проследил за его взглядом, сузив глаза.

— Это какой-то твой план, брат?

— Как ты смеешь!

Посейдон сжал подлокотники своего трона, расколов скорлупу, из которой он был сделан.

— Ты уже пытался занять мой трон раньше, ты, назойливый придурок!

— Придурок? Кого ты называешь придурком? Нужно ли мне напоминать тебе, брат, только потому, что ты сидишь на троне как Царь Богов, это не значит, что я менее могущественен.

Внезапно все уставились на него, кроме Зевса и Посейдона, которые сцепились в словесной битве. Аид только усмехнулся.

— Представьте это вашей пыткой в Тартаре, — сказал он. — Потому что это приговор, который вы все получите за то, что заставили меня высидеть всю эту хуйню.

Несколько часов спустя Аид оказался в кабинете Зевса. Это было традиционное помещение, обставленное большим дубовым письменным столом, который стоял перед рядом книжных шкафов, уставленных томами в кожаных переплетах, которые он определенно использовал для показухи. Большие окна выходили на обширное поместье Зевса, где он держал стадо быков, коров, овец и лебедей. Возде окна стоял Аид, пока Зевс наливал им напиток.

— Итак, ты украл скот Гелиоса, — сказал Зевс.

— Он помешал мне осуществить Божественный Суд, — сказал Аид. — Он должен был быть наказан.

— Но ты согласен с тем, что его наказание длилось достаточно долго, да?

— Если ты просишь подтверждения того, что я верну его скот, то да.

Аид сделал паузу.

— В свое время.

Зевс вздохнул.

— Гелиос может угрожать тьме сколько угодно, но он забывает, что я и есть тьма. Она отвечает мне.

Зевсу нечего было на это сказать. Он сделал глоток и прополоскал алкоголь во рту, прежде чем сказать:

— Хорошо, но если дело дойдет до битвы, я не буду вмешиваться.

— Я был бы оскорблен, если бы ты это сделал, — ответил Аид.

Он осушил предложенный Зевсом напиток и со щелчком поставил стакан на стол, собираясь уходить.

— Расскажи мне об этой девушке, которая вскружила тебе голову.

Аид замер.

— Я всё сказал на балу, и добавить больше нечего.

— Я не верю, что это так, — сказал он. — Если бы это был любой другой смертный, ты искал бы возмездия за то, что она сказала. Вместо этого ты развлекаешь ее, посвящаешь ей целое гребаное здание.

— У нее были веские аргументы, — заявил Аид, готовый уйти.

— И она привлекла твое внимание. Признай это, брат!

Аид не признал.

— Бах! Я не должен ожидать, что ты будешь уязвим, хотя я действительно желаю тебе счастья.

Аид поднял брови.

— Запомни эти слова, брат.

«Ты не долго будешь так думать», — подумал он.

— Поэтому, я считаю своим долгом предупредить тебя об обмане женщин, смертных в частности.

— Говорит бог, который соблазняет женщин в виде животных.

— Это не было обманом. Я не мог приблизиться к ним в своей Божественной форме, поскольку это форма, которую простые смертные не могут по-настоящему постичь.

«И все же ни у кого из нас нет такой же проблемы»- подумал Аид.