Страница 22 из 42
- Подвозил однажды сестру нашего комбата, товарищ гвардии лейтенант.
- Значит, знаете, где сельский клуб. Мне как раз туда и надо.
Машина затормозила возле здания необычной архитектуры, в котором угадывались контуры бывшей кирхи.
- Добрый вечер, - поздоровался Юрий со стоящей возле дверей клуба женщиной. - Как мне найти товарища Родионову?
- Наталью Федоровну? Поднимитесь на второй этаж, последняя дверь налево.
На потемневшей дубовой филенке резко выделялась новенькая пластмассовая табличка с надписью «Завклубом».
- Можно войти? - постучав согнутым пальцем по косяку, спросил Юрий.
- Пожалуйста! - откликнулась Наташа и, быстро справившись с замешательством, добавила: - Никак, товарищи шефы пожаловали? Милости просим!
- Ну я пошла, Наталья Федоровна, - заторопилась совсем юная девчушка.
- Не забудьте, Танечка, репетиция завтра ровно в восемь. Предупредите всех остальных.
- Хорошо, Наталья Федоровна.
- Ваши сотрудницы сообразительны, не хуже моих матросов, - улыбнулся Юрий и, помявшись, добавил: Я воспользовался вашим приглашением. Может, не вовремя пожаловал?
- Отчего же? Я вам очень рада.
- А домой вы не собираетесь? Я на автомашине, могу подвезти.
- Домой? Честно говоря, я собиралась поработать до восьмичасового автобуса, но ради такого гостя готова отложить все дела. Только, Юра, знаете что? Если не торопитесь, то отпустите свою машину и давайте махнем пешком по лесным тропинкам! Пошуршим листьями. Хорошо?
Шофер удивленно глянул на лейтенанта, когда тот велел ему ехать в часть одному, но, заметив в окне клуба Наташу, понимающе улыбнулся и завел мотор.
«Нынче же поделится новостью с корешами, - посмотрев ему вслед, подумал Юрий, - а через пару деньков казарменный тэлеграф сообщит ее Федору Ермоленко».
- Вот я и готова! - сказала Наташа и лукаво улыбнулась: - Вы не опасаетесь брать меня в проводники?
- Надеюсь, вы не заведете меня в болото.
- Непременно, чтобы вы меня потом вытащили из трясины! Кстати, как ваши руки?
- Все зажило, шрамы вот только остались.
- Шрамы украшают мужчину.
За околицей они пересекли небольшой выкошенный лужок, вышли на опушку леса, пламеневшую от усыпанных оранжевыми ягодами кустарников.
- Это дафничка, - пояснила Наташа,- или в просторечье волчья ягода. Каждую осень стоит она такая красивая и никому не нужная. Обидно, правда?
- Да. А вы знаете, у нас в Сибири об этом кустарнике существует легенда.
- Какая? Расскажите, пожалуйста!
- Было это, говорят, очень давно, еще в языческие времена. Росла у одного жреца бога Ярилы красавица дочь. Глаза у нее - словно голубые звезды, на щеках отблеск утренней зари, а коса - будто пучок солнечных лучей. Придет на посиделки, парни забывают своих суженых, а молодые мужья жен, сбиваются, как зачарованные, в безмолвный кружок и с дочери жрецовой глаз не сводят. А та даже бровью не поведет, улыбкой никого не одарит. Каждый день возле ее подворья женихи в очередь стоят. На крыльцо восходят добрыми молодцами, а обратно идут плечи опустив и головы понурив, на старцев похожие. Всем отказывает красавица: один статью нехорош, у другого кудри плохо вьются, третий носом не вышел… Только далеко не уходят неудачники, бросаются вниз с крутого обрыва на острые камни. А по ночам пирует их останками волчья стая… Во многих домах стон гудет - оплакивают сыновей своих неутешные родители, красу привередницу проклинают. Долго терпели люди, а потом собрались всем миром и пошли к старому жрецу.
- Уйми, - говорят ему, - дщерь свою, пока весь наш род она не сгубила.
- Будь по-вашему, - отвечает жрец, - вижу сам, что не в добрый час я на свет ее породил. Только о том, как с нею поступить, буду я держать совет с богом нашим лучезарным Ярилою…
Развел он жертвенный костер полночью глухой и после громового раската со звездного неба услышал вещий глас:
- Пусть умрет она той же смертью, на которую других обрекла!
Заплакал жрец, взял на руки спящую дочь свою, отнес на утес и вниз бросил. Радостно взвыли волки, разорвали на клочки ее тело и бросились в разные стороны. С тех пор их в этих местах никто не видел. А там, где упали на землю капли красавицыной крови, вырос кустарник, покрытый яркими ядовитыми ягодами. И прозвали их люди волчьими…
- Какая мрачная легенда, - вздохнула Наташа. - И носит явно антифеминистичный характер! Надеюсь, вы пе считаете всех женщин такими бездушными?
- Легенду эту не я придумал.
- Что за прелесть лесной воздух! - переменила разговор Наташа. - Как легко дышится! Я чувствую, как мои легкие очищаются от городского смрада. Нет, человечество просто-напросто обокрало своих потомков, веками варварски уничтожая природу… Смотрите, Юра, белый гриб, да какой большущий! Вот еще один! Жаль, что мы не взяли с собой корзины.
- Предлагаю свой берет взамен, с условием, что вы меня угостите грибной солянкой.
- А что? И угощу! Я умею готовить. Пока Саша был холост, я одна вела все хозяйство в доме. Я же с тринадцати лет скиталась вместе с пим по гарнизонам. Когда папы с мамой не стало, он только-только училище закончил…
- Что же случилось с вашими родителями?
- Они летели на маленьком самолете, неожиданно отказал мотор, и самолет разбился. Погибли все: и экипаж, и пассажиры.
- Грустная история,.. У меня тоже родной отец провалился с машиной под лед и утонул в реке.
- Давайте не будем об этом. Хотите, я расскажу, как меня делили?
- Кто делил?
- У нас с Сашей имеется один-единственный родственник, папин брат дядя Макар. Он всю жизнь в деревне живет, неподалеку от Краснодара. Он лет на пятнадцать старше папы, теперь совсем стареньким стал, но все еще работает. Все умеет: и чоботы подшить, и корзину сплести. Так уж получилось, что он папе помогал, пока тот в институте учился, детей своих у дяди Макара не было. Так вот, когда у нас несчастье это произошло, он первым к нам примчался.
- Видать, планида моя така, - мне говорит. - Федора в люди вывел, таперича тебя, девка, придется на ноги ставить. Санька-то сам еще птенец желторотый…
А Саша, как узнал про его намерение, .воспротивился наотрез:
- Нет, дядя Макар, - заявил, - Натащу я возьму к себе.
- Ты чо, ополоумел? - взъерепенился дядя. - Куда это ты девку повезешь? В казарму свою? И кто ходить за ней будет? Или молодуху присмотрел?
Саша ему говорит:
- Жениться я не собираюсь, но создам для Наташи нормальные условия.
- Не-е, паря, - возражает дядя, - лучше, чем у нас в Каменке, ей условиев не будет. Корова своя, огород
свой, опять же сбережения кое-каки имеются….
- Чего нам зря спорить, дядя Макар, - говорит Саша. - Давайте у самой Наташи спросим, с кем она хочет остаться. Ей тринадцатый год идет, свой разум имеет.
Я без слов обхватила брата руками за шею, головой в плечо ему уткнулась.
- Вижу, племяш, ты все заранее спроворил, - расстроился дядя Макар. - Ну ладно, будь по-твоему, живите вместе, а я вам иногда сотнягу лишнюю подброшу.
- Но я же прилично зарабатываю, - Саша ему в ответ. - Северную надбавку к окладу получаю. Нам с Наташей двоим за глаза хватит.
- А мне свои сбережения на тот свет, что ли, с собой тащить? - обиделся дядя. - Окромя вас, нажитое завещать некому.
- А вы, дядя Макар, - подала голос я, - в Фонд мира свои деньги передайте. Мы вот недавно металлолом всей школой собирали, так все, что-за него получили, в этот фонд перевели.
- Ишь ты, - усмехнулся дядя. - Горазда ты, девка, на умные советы…
Словом, пока я институт осиливала, дядя мне ежемесячно по пятьдесят рублей присылал. Я эти деньги называла макаровской стипендией. Так и проучилась все пять лет персональной стипендиаткой!..
- Вы так здорово в лицах разыграли эту сценку,- с улыбкой глянул на девушку Юрий, - что я даже представил этого вашего дядю Макара. Такой могучий старик с дремучей бородой!
- Бороды он как раз не носит, а вот усы у него настоящие - чумацкие. Он ведь из кубанских казаков!