Страница 59 из 77
Так хотелось списать всё на банальное желание секса. На то, что тело, пробуждённое Лехой от долгой спячки, вспомнило, как это приятно, когда его ласкают, и вот теперь требовало «продолжения банкета».
Но Ева четко понимала, что не просто хочет мужчину, а хочет вот того самого мужчину, который невозмутимо дрыхнет в соседней комнате, пока она готова лезть на стены. Ему-то, конечно, спится сладко и приятно, ведь ему нет дела до мучений Евы.
Слова Эриха, безжалостно всплывающие в памяти, теперь кололи в самое сердце болезненно и остро:
«…на твою постель я не претендую. Ты довольно привлекательная девушка, но у меня к тебе чисто деловой интерес».
«Хочешь жить – верь! Не хочешь – иди! Я тебя не держу...»
Он с самого начала предупреждал, что она просто подопытный кролик в его «доме странных детей[1]».
«Я с тобой спать не собираюсь! Уясни это!»
«Я с тобой тоже. Разницу между «спать» и «ночевать» ты уловить способна? Что за озабоченность? Хватит из меня маньяка делать!»
Чем ты недовольна, Ева? Не собиралась, и он не собирался. Что ж теперь скулишь, как брошенная собачонка?
А это его ледяное, выдержанное, безразличное:
«В этом пока нет необходимости. Ты же помнишь… Твоя комната – твоя территория. Здесь тебе никакие опасности не угрожают. Так что, можешь остаться там».
И, наконец, «контрольный в голову» – его невозмутимый ответ на её провокационный вопрос:
«Просто можешь передать, что он ошибается. Трахать тебя я не хочу».
Нет, оно, пожалуй, и к лучшему... Потому что она тоже этого не хотела. Вернее, хотела не этого.
Она хотела любви.
Каким-то невероятным образом, за несколько дней, этому мужчине удалось очаровать её настолько, что она уже не мыслила себе ни минуты без него.
Забыв, как фыркала сначала, как почти ненавидела этого холодного блондина, теперь она ловила каждое его слово, впитывала всё, чему учил. Она жаждала дорасти до него, стать хоть немного похожей на то неземное чудо, о котором он ей постоянно твердил. Она растворялась в звучании его голоса. Она смеялась над его шутками, поражаясь остроумию и тонкому чувству юмора. Она тонула в его глазах, мечтала о мимолётных прикосновениях.
И молилась всем богам, чтобы это волшебное время в Питере не заканчивалось, как можно дольше.
Эрих умудрился снова перевернуть её мир с ног на голову, уже в третий раз за месяц.
Сначала выдернул из привычной домашней жизни. Потом открыл ей невероятный, волшебный мир, который существует на самом деле, хоть в это и невозможно поверить. И вот, наконец, пробудил в ней что-то такое, похожее на сумасшествие. Но это безумие было таким желанным и прекрасным.
Эти ощущения заставляли её чувствовать себя по-настоящему живой!
Ева понимала, что её мир меняется слишком стремительно. И это настораживало и пугало.
Но время всё-таки удивительно относительное понятие…
В голове не укладывалось, что ещё и месяца не минуло с той самой первой встречи в храме. Не верилось и в то, что прошло всего несколько дней после её дня рождения, Ирландии, и… той ночи с Беловым. Кажется, это было много лет назад. И уже почти стёрлось из памяти.
Подумать только, ведь она искренне верила, что влюбилась в Лёшу, что он ей так нужен, так близок, и в ответ на его признания отвечала вполне искренне. Тогда она действительно верила.
Сейчас – горько смеялась над собой. Теперь, прочувствовав разницу между своей тягой к Алексу и ослепляющей радугой эмоций по отношению к Эриху, Ева с ужасом качала головой – неужели можно было так заблуждаться?
Какая там любовь?
Всё банально и предсказуемо: стресс, алкоголь, симпатичный парень, её сексуальный «голод». Смешайте эти ингредиенты, оставьте в тихом, тёмном месте на несколько часов и получите результат.
Как же она жалела теперь о том, что допустила эту ночь! А ещё больше о том, что об этом узнал Эрих. Что он теперь про неё думает?
Да ничего не думает! Спит он. Зачем ему думать о ней?
Вспоминалась Марго. И ревность – дурацкая, злая, горчащая, как желчь – царапала по сердцу.
Да, вроде, утешало это её: «Он ведь никогда до этого, ни с кем тут у нас»… Но, с другой стороны, если Рита такое спросить осмелилась в лоб, значит, она тоже из числа тех, которые «крутили задом». И сколько таких вокруг него вьётся?
Уже здесь, в Питере, не раз Ева ловила взгляды посторонних женщин, буквально вонзавшиеся в него.
Неудивительно. Ведь Эрих объективно не просто красивый, а умопомрачительный. Теперь она это видела.
Но ведь Ева попалась не на внешность. Нет, уж сто процентов она клюнула не на красивую картинку!
Потому что его безупречную внешность она отметила ещё тогда, при первой встрече: и рост, и выправку, и удивительный цвет глаз и необычный оттенок волос, но это не вызвало в ней никакого вожделения, или симпатии. Этот красавчик-блондин изначально бесил её до скрежета зубов. И она даже не замечала, что он настолько потрясающий.
Он раскрывался для неё постепенно, как бутон цветка – может, это и не самое подходящее сравнение для мужчины, но понятное, верное.
Раскрывался с каждой новой гранью его характера, с новым поступком, с новой фразой, с этой манерой заботиться, так ненавязчиво, но так приятно. И вот теперь, когда они так надолго остались вдвоём, цветок распахнул все свои лепестки, сразил наповал совершенством и вскружил голову неземным ароматом.
И что ей с этим делать?
С одной стороны, хочется прекратить эти муки, скорее закончить питерскую эпопею и вернуться в Крепость, где хотя бы на какое-то время она будет избавлена от этого дьявольского соблазна.
С другой стороны, от мысли, что всё может закончиться, так и не начавшись, у Евы подкашивались ноги, а сердце сжималось до боли. Если сейчас у неё отобрать Эриха, лишить её этих разговоров, прогулок, взглядов и улыбок, она просто свихнётся от тоски, умрёт от ломки, как наркоман, которого лишили дозы.
Но пока он был рядом. Дни, проведённые вместе, проносились как падающие звёзды, одинокие ночи тянулись мучительно долго.
Да, было больно до дрожи, до слёз. Но утром Ева брала себя в руки, улыбалась, непринуждённо болтала и делала всё, чтобы он никогда не догадался о пламени, сжигающем её изнутри.
А к исходу первой недели они неожиданно нашли то, что искали.
***
В субботу в обед они сидели в милом кафе с видом на Казанский собор.
За окном сыпал снег, мелкий, как сахарная пудра. Серое строгое здание храма в облаке этой белой взвеси казалось нереальным видением из прошлых веков.
А здесь, внутри, было тепло, по-домашнему уютно, пахло выпечкой и кофе. И настроение у Евы было какое-то новогоднее, хотя ещё даже зима не началась.
Эрих пару раз поглядывал на часы, как будто ждал чего-то… Но никуда не торопил, и Ева спокойно наслаждалась шоколадным эклером и любимым капучино.
Вошёл мужчина в униформе, похоже, из какой-то службы доставки, покрутил головой. В зале было не так много гостей, и он почти сразу направился к их столику.
– Здравствуйте! Эдуард Германович?
– Да, это я, здравствуйте, – Эрих поднялся навстречу, прихватив свой кошелёк.
Ева непроизвольно улыбнулась – его фиктивное официальное имя никак не желало задерживаться в голове Черновой. Для Евы Эрих был только Эрихом, и никак иначе.
Курьер протянул какой-то конверт, шеф расплатился, и мужчина ушёл, пожелав хорошего вечера.
Эрих вернулся обратно за стол. Ева с неподдельным интересом разглядывала изысканный конверт с серебряным тиснением в его пальцах… Причём рукам Эриха досталось ничуть не меньше внимания – какие же они у него классные, так и хочется дотронуться!
Эрих молчал, не торопясь удовлетворить её любопытство. Наконец, видимо, счёл, что поиздевался вдоволь, и протянул конверт Вите.
– Это тебе.
Улыбался, смотрел пристально, как она с восторгом заглядывает внутрь. А Ева чувствовала себя ребёнком, нашедшим под ёлкой коробку с сюрпризом от Деда Мороза.