В поисках солнца

Тогнар удивлённо выпрямился; просящий помощи сын был для него в такую же диковинку, как для самого Райтэна был непривычен признающий его аргументы отец.

— Всё, чем смогу, — заверил Тогнар, — и даже сверх.

— Дера наверняка будут искать, — принялся объяснять сын. — Скорее всего, по внешним приметам и знаниям языков — за это легче зацепиться. Спрятаться на время не проблема, — он нежно улыбнулся Олив, и она весело кивнула, — но не сидеть же всю жизнь в лесах? Конечно, — продолжил Райтэн, — искать начнут со столицы, а тут у тебя не так много своих… но, скорее всего, в Аньтье тоже нагрянут. Хорошо бы, — перешёл он к сути дела, — хоть отдалённо понимать, как продвигаются поиски, и, возможно, если выйдет, запутать их.

Тогнар крепко задумался.

Если бы ситуация сложилась так, что поиски ньонской разведки начались бы в Аньтье, он точно бы сумел сбить её с толку. Со столицей, конечно, такой фокус провернуть не получилось бы.

С другой стороны…

У него в голове начали складываться возможные интриги. Всё-таки «владеющий ньонским и даркийским субтильный блондин с татуировками на запястьях» — достаточно расплывчатая…

«Стоп! — мелькнула у него в голове мысль. — А разве знание языков у него на лбу написано?»

— Тэн, — тут же решил прояснить вопрос Тогнар, — а кому, вообще, известно, что господин Деркэн Анодар владеет даркийским и ньонским языками?

Райтэн и Олив растерянно переглянулись. Они ни разу не слышали, чтобы Дерек говорил по-ньонски — он избегал этого языка — а вот поболтать с даркийскими купцами вроде как любил.

Осознав, что чёткого ответа на этот вопрос у них нет, Тогнар попросил:

— Ты можешь у него этот вопрос уточнить?

Посмотрев на него с недоумением, Райтэн спросил:

— А в чём проблема? Сам спроси, я его сейчас позову… — встал было он, но отец замахал рукой:

— Нет, нет, не стоит! — глубокое недоумение на лица сына требовало пояснений, поэтому ему пришлось со вздохом растолковать: — Полагаю, ему теперь было бы не очень-то приятно меня видеть…

Райтэн несколько раз тупо моргнул, пробормотал что-то про зашкаливающую степень идиотизма и рванул на выход.

Дерека найти было несложно — он читал в своей комнате.

Точнее, делал вид, что читает.

Лежа на кровати, он тупо смотрел в строчки, не видя их, и пытался прикинуть, убьёт его Грэхард или не убьёт.

Аргументов в пользу «не убьёт» было больше: Дерек был полезен, и сейчас даже полезнее, чем раньше, а Грэхард не был склонен разбрасываться ценными ресурсами.

Аргумент в пользу «убьёт» был один — со злости — но, учитывая нрав ньонского владыки, его следовало считать весьма весомым.

Машинально разрешив другу войти, когда тот постучался, Дерек перевёл на него задумчивый печальный взгляд.

Райтэн скривился — настроение это уже было ему привычным, но раздражало безмерно, — и объяснил цель визита:

— Там мой отец, между прочим, думает, что ты его теперь ненавидишь.

— Что? — от удивления Дерек аж сел, откладывая книгу.

Райтэн изобразил своё любимое выражение лица — смирение перед идиотизмом окружающего его мира.

Дерек вскочил.

— Ну, в самом деле! — возмущённо заявил он и рванул вниз.

По дороге, правда, он осознал, что не знает, что и как говорить, поэтому в гостиную вошёл несколько растерянно.

Растерянность его ещё усилилась, когда старший Тогнар, заметив его приход, встал ему навстречу.

— Деркэн, я должен эксплицировать вам кондоленцию по поводу… — весьма официальным тоном начал высказывать он свои сожаления по поводу сложившейся ситуации.

За его спиной Олив, зажав себе рот рукой, скорчилась от беззвучного смеха, сообразив, откуда Райтэн подхватил столь странную манеру изъясняться.

Сам Райтэн как раз догнал друга и, встав в дверях, бросил на жену укоряющий взгляд; она этого не заметила, поскольку была занята борьбой с неуместным весельем.

Дерек выслушал всю тираду старшего Тогнара — определённо, вполне отвечающую правилам высокой дипломатии — со спокойным выражением лица и, лишь когда тот договорил, ответил:

— Помилуйте, господин Тогнар, но в этом ведь только моя вина.

Райтэн возвёл глаза к потолку; его отец нахмурился, не понимая, с чего бы это такое странное перераспределение ответственности. Со вздохом Дерек пояснил:

— Я должен был вам всё рассказать сам тогда, в Брейлине… или нет, — спохватился он, — на самом деле, я должен был рассказать сразу, ещё в Аньтье, — добавил с глубоким убеждением. — Но уж в Брейлине-то точно! Но я промолчал, — он развёл руками. — Так что здесь только моя вина.

Старший Тогнар поймал взгляд сына, транслируя своим лицом вопрос: «Он всегда такой?» Райтэн скорчил весьма красноречивую физиономию: мол, такой и даже хуже, — после чего отошёл к жене и сыну.

Вздохнув, Тогнар сделал к Дереку пару шагов, поймал его виноватый и растерянный взгляд и спокойно заявил:

— Деркэн, здесь только моя ошибка. Это я должен был скоординировать свои действия с вами своевременно. Вы же ни перед кем не обязаны были отчитываться в ваших личных отношениях с кем бы то ни было.

Сложив руки на груди, Дерек нахмурился и высказал мысль, которая, очевидно, давно его терзала:

— Но я должен был! Речь ведь не о каком-то… — он скривился, потерял продолжение фразы и переформулировал: — Было преступлением скрывать от вас факт этих отношений, потому что я подставлял вас, принимая подписанные вами документы.

Дерек сейчас находился в том настроении, когда искренне считал, что подвёл всех присутствующих и подставил их под возможный гнев Грэхарда; теперь он был недоволен собой и полагал, что ему не следовало принимать помощь Тогнаров.

Тогнары, впрочем, явно не разделяли его точку зрения, потому что переглянулись между собой вполне красноречиво.

Переговоры продолжил старший, любезно напомнив:

— Господин Дранкар был вполне в курсе всей подоплёки дела, и принял решение за всю нашу семью. Или, — он слегка наклонил голову набок, рассматривая Дерека с некоторым любопытством, — вы полагаете, Деркэн, если бы Тэн мне сразу всё рассказал — я бы отказал вам в легализации?

— Да он сам тогда ещё не знал, — буркнул Дерек, отворачиваясь и краснея.

— Вот как! — приподнял брови Тогнар и позвал сына: — Тэн! Стало быть, если бы ты знал с самого начала…

Райтэн, игравший на полу с ребёнком, вскочил, смерил друга раздражённым взглядом и язвительно заявил:

— Ага, конечно, пнул бы его обратно в Ньон первым рейсом! Судя по всему, — с глубокой обидой в голосе обратился к Дереку он, — ты все эти годы только спал и видел, как бы вернуться поскорее к этому своему ненаглядному Грэхарду!

Обида его относилась к предположению, что, видите ли, из сомнений Дерека следовало, что он мог бы отказаться от дружбы с человеком ввиду наличия в прошлом этого человека таких компрометирующих обстоятельств, как дружба с ньонским владыкой.

Чутко уловив эту обиду в голосе друга, Дерек порывисто подался к нему.

— Нет, конечно, нет! — пылко заверил он, пытаясь взглядом и тоном передать мысль о том, как Райтэн важен и дорог ему — куда там какому-то Грэхарду!

Сложив руки на груди, Райтэн криво усмехнулся. По лицу его, впрочем, было видно, что он доволен таким ответом.

— Таким образом, — вернул всех к теме старший Тогнар, — мы возвращаемся к тому, что это обстоятельство было несущественным, и вы были вправе хранить его в тайне, Деркэн.

Дерек вздохнул и потёр лицо ладонями, сдаваясь. Переспорить представителей этой семейки и в одиночку-то не представлялось возможным — а уж если они собирались единой командой!..

— Так что ошибка моя, — продолжил гнуть свою линию старший, — и работать над её исправлением тоже мне.

Заметив, что Дерек смотрит на него теперь с явной опаской — по манере друга он знал, что с их фамильным упрямством «исправление» чего бы то ни было может приобрести критически разрушительный характер, — Тогнар пояснил: