Страница 31 из 83
Вот и этот час закончился для меня в состоянии полной прострации. Я начинала злиться и паниковать одновременно. Оказаться в застенках Конгрегации совсем не входило в наши планы. Как вообще они додумались всё это организовать, зная, что я под защитой соррентийцев?..
Накачиваясь злобой, я была уже готова выбить эту чёртову входную дверь, когда она сама открылась, и на пороге показалось двое охотников. Чёрт. Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Этим охотникам позволено и не такое.
В конце концов, одним из них был сам достопочтимый глава Конгрегации, Севастиан Борняк. Бессменный лидер организации на протяжении последних двадцати лет. Ему было хорошо за шестьдесят, лысый, чернобровый, худой, как щепка с впалыми щеками и льдистым взглядом.
Даже сшитый на заказ костюм сидел на нём как на вешалке, настолько субтильной была его фигура с тонкими руками и ногами. Весь какой-то нескладный, чуть сутулящийся, с тихим голосом и непонятным свистящим акцентом, глава Конгрегации производил впечатление человека пустого, незначительного и даже мелкого, но его вкрадчивость, тонкость ума и сила внушения полностью меняли впечатление.
Он часто улыбался, практически никогда не хмурился. Всегда говорил медленно, с достоинством, редко бросая слова на ветер. Верил в идеалы Конгрегации. Отстаивал независимость организации, был холоден и сдержан.
Мало что известно про его прошлое. Карьерная лестница Севастьяна засекречена почти сразу, как он вступил в совет Конгрегации. Его прежние сотоварищи молчали, скрывая подвиги и неудачи своего лидера. Один факт витал в воздухе как прибитый в центре мишени гвоздь: «Не стоит переходить дорогу Севастиану». Такие люди и не люди просто исчезают.
И вот этот человек стоит напротив меня, а рядом с ним его правая рука – Борис Попов, жестокий охотник, который при получении символа Коперника в одиночку вырезал целое гнездо дикарей, перебив как взрослых, так и детей. Его лицо обезображено жутким шрамом – его полоснули прямо по левому глазу в той драке, парализовав щеку и часть рта, из-за чего казалось, что он вечно чему-то ухмыляется. Черноволосый гигант с бугрящимися мышцами, этот охотник выступал исключительно как молот для своего господина, скрывая дьявольский ум за жуткой внешностью.
Словом, будучи абсолютно разными, внутри они одинаковые как близнецы с поправкой на возраст. Борис младше своего господина на пятнадцать лет и, по слухам, вполне может занять его место. Мало кто возразит этой команде, сломавшей хребет оппозиции с десяток лет назад.
– Чему обязана столь высокой чести, отец? – удивлённо протянула я, вставая с места и как-то по привычке наклоняя голову вперёд, прикладывая ладонь к правой груди.
В прошлом мы лишь единожды встречались – на присяге в стройном, но малочисленном ряде других охотников. Тогда мне было как-то боязно, ведь Севастиан много говорил о чести и долге, напоминая, что отныне наши тела и души принадлежат Конгрегации.
Обращаясь к нему, как к отцу, по старой традиции, сложившейся ещё в те времена, когда основу Конгрегации составляли священники, я испытала почти трепет перед этим человеком, который быстро схлынул, стоило нам столкнуться глазами.
– Своей участи, дщерь ночи, – скрипуче ответил он.
Дверь за ними закрылась, и они расположились на стульях, дожидаясь, пока я сама осторожно сяду напротив, не представляя, чего ожидать.
– Ты нарушила законы Конгрегации. Ты бросила свою дубраву, превратилась в вампира, охотилась на людей и примкнула к вампирскому клану. За такое положена смертная казнь, – холодно продолжил Севастиан, а его заместитель мерзко ухмыльнулся половиной рта, отчего стал похож на жуткого клоуна из кошмаров.
– Я стала дампиром, – поправила я, – не по своей воле. Меня обратили дикие, почуяв во мне родственную душу. Я не бросала своих, они погибли не по моей вине. А став дампиром, я утратила право называться охотницей и более вам не подвластна.
– Верно. Настоящая охотница скорее убила бы себя, чем продолжила жить в таком обличии, – злобно бросил Борис. – Тебе стоит взять нож и зарезать себя, чтобы сохранить остатки чести!
Севастиан положил руку поверх ладони Бориса, успокаивая его.
– Перед судебным заседанием, я хотел бы лично получить ответы на свои вопросы. Что тебя связывает с Птолемеем Николау. Твоё присутствие засекли камеры в поместье Птолемея накануне его неожиданного отъезда. Взвесив все факты, мы пришли к выводу, что ты виновна в его исчезновении в Южной Африке.
– Так он окончательно скрылся? – усмехнулась я, скрещивая руки. Премерзкая ухмылка проскользнула по моим губам. – Хотите узнать о Птолемее? Хорошо, я всё вам расскажу о своём приёмном отце.
И я повторила историю, которую до того скормила Дардену. Немного иначе расставив акценты, я попыталась донести всю гнусность поведения Птолемея и его наставника Валериана. Лица обоих охотников оставались непроницаемы. Разве только Севастиан чуть сморгнул, когда я упомянула о планах Валериана воспитать идеального охотника в моём лице.
Закончив говорить, выжидательно уставилась на них.
– Что же, преступление Птолемея требует серьёзного разбирательства. Он допустил вампира в святая-святых – Псарню, а потом и в дубраву Арду, чем подставил нашу организацию. Однако, нет прямых доказательств, что он знал о том, кто ты. Есть твои слова, но нет его. Мы займёмся этим, – спокойно заключил Севастиан.
– Это всё? Я могу идти? – поднявшись с места, поинтересовалась я.
И тут Борис рассмеялся.
– Идти? Вампирша, тебя ждёт суд Совета Конгрегации.
– Ты носишь на теле наш символ. Ты принадлежишь нам. Потому мы решим твою судьбу, – холодно добавил Севастиан, также вставая с места. – Скажу сразу: чтобы не допустить растления духа нашей великой организации и пятен на лике святого Коперника, я прослежу, чтобы Совет принял правильное решение и упокоил тебя, ибо нет места скверне под сенью великого древа Конгрегации.
Глава 14. Пылающий сад
Вот сидят напротив меня двое самых сильных охотников Конгрегации. В их праве карать и миловать. Щёлкнет пальцами Севастиан, и Борис просто убьёт меня здесь и сейчас. Даже из комнаты выходить не придётся, я видела, как под плотным пиджаком проступают очертания пистолета с длинным стволом и разрывающими плоть пулями. Оба смотрят так дико и зло, что право слово, к чему собирать какой-то Совет – всё уже и так решено!
А я вот смеюсь. Хохочу как ненормальная, ударяя ладонью по столу. Наверное, это нервы. Наверное, я просто устала. Что сказать, эта игра мне давно знакома.
– Вот так просто. Взяли и решили. Благодарю, отец, за заботу о моей душе и чести! – отсмеявшись под их непроницаемым молчанием, всхлипывая, заговорила я. – Ну, что теперь? Когда вынесете приговор? Сегодня или дадите денёк помолиться, да завершить мирские дела? А может, чего тянуть, прямо сейчас пустите пулю в лоб?!
Севастиан как-то хрипло вздохнул, с каким-то странным клёкотом, идущим изнутри. Его лицо, и без того белое, пошло некрасивыми пятнами, а на лбу вздыбилась жилка, выражая крайнюю степень гнева.
– Ты вампирово отродье. Мерзость, которой не должно быть. Вампиры – это язвы на теле человечества. Им нельзя существовать. А скрещиваться с людьми – всё равно что наносить пощёчину Богу, ибо сказано в Писании…
– Язвы на моровом теле, – перебила его я. – Можно подумать, что люди – святые создания, созданные из ангельских крыльев и небесной пыльцы. Право слово, могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее. В конце концов, Конгрегация без конца заключает сделки с вампирами. Кстати, ещё одна на подходе. Деньги и власть, вот что вас интересует. Так что избавьте меня от своего фальшивого религиозного рвения. Будь вы и правда верующим человеком, не было бы договора с вампирами, а шла бы война на истребление. Но… её нет, – язвительно закончила я, разводя руками.
– Ты так думаешь? – неожиданно вступил Борис. – Что может знать шавка дьявола, пьющая человеческую кровь?