Царство сумеречных роз

Кажется, я опять что-то сделала не так.

Глава 2. Колючки шиповника

Разнос, который устроила моя начальница, был грандиозным. Монументальным. Жёстким и визгливым до звяканья рюмок в буфете её кабинета. Даже привыкшие ко всему музейные коты попрятались по закоулкам, прячась от воплей банши с сумасшедшим начёсом на голове и выпученными глазами, огромными из-за толстых линз очков. Тётка дошла до ручки. Ещё бы, ведь я не завела полезных знакомств, не маячила на глазах чиновников и даже не поздоровалась с мэром, а ведь нам так не хватает финансирования! Уж она-то точно развернулась бы во всю ширь своего немаленького тела, куда уж мне, худосочной вобле.

Я выдержала натиск начальницы, в нужный момент пустила слезу и, заикаясь, покаялась во всех грехах, после чего была отпущена на все четыре стороны. Ну и чёрт с ней. Это мой последний рабочий день, завтра я вернусь домой и забуду об этой работе как о страшном сне. В конце концов, я всё провалила.

В мою задачу входило следить за Яном и, по сигналу, устроить небольшой переполох в зале. Нет, я так и сделала! Вовремя «забыла» в туалете ингалятор, который по сигналу таймера испустил жуткие миазмы, от которых поплохело нескольким светским дамам, но я не была в зале, не стащила и не передала ключ-карту официантке Тамаре, из-за чего возникли трудности при проходе в закрытую зону. Денис и Николай справились с задачей, и всё-таки пробрались туда, однако необходимых документов не обнаружилось.

Арду был в ярости. Как и мой приёмный отец, член Совета Конгрегации, патрон Птолемей. По телефону он сказал одно: «Я разочарован». В переводе – он на грани того, чтобы отправить меня в Сибирь, в тайгу, охотиться на последних диких оборотней. Билет в один конец. И всё из-за моего неумения следовать приказам, хотя я не виновата в том, что документов там не было. Их разозлил прямой контакт с Яном. Грубейшее нарушение инструкций.

Николай орал почище директрисы музея. Он бы избил меня, не вступись Арду.

Дубовые ветви Конгрегации – самые жестокие из всех. Это боевики, живущие убийством вампиров, оставшейся нечисти и даже людей, посмевших встать против охотников. Их век – короток, их жизнь – полна ненависти и крови, так что дубравы и характером обладали скверным. Я в эту «семью» совершенно не вписывалась.

Мои родители – случайные жертвы диких вампиров. В те годы, Птолемей был обычным охотником, чей отряд уничтожил гнездо убийц. Я оказалась единственной выжившей, и дубрава забрала меня, чтобы воспитать как настоящую охотницу.

Однако я с самого детства творила глупости. Была капризной, докучливой, ещё и вспыльчивой. Меня перекидывали из одной семьи в другую, пока не отправили к Волковым, семье, лишь косвенно принадлежавшей к Сумеречному миру. У них я прожила почти три года. Самое счастливое время моей жизни, окончившееся на тринадцатый день рождения, когда на пороге появился Птолемей, чтобы забрать меня в школу молодых охотников, именуемую Псарней. Волковы пытались отстоять моё право на нормальное детство. Они видели, что я не хочу быть охотницей, но решение принимал мой патрон, так что я оказалась в зверинце. И всё кончилось плохо.

С трудом сдав выпускной экзамен, убив вампира и заполучив символ Коперника, я была отправлена в самую никудышную ветвь на свете под предводительством своенравного Арду. И вот уже четыре года я сплошное разочарование для моей новой «семьи». Будь моя воля, сбежала бы не оглядываясь. Однако слуги Конгрегации повсюду, так что меня обязательно найдут, и тогда билет в Сибирь окажется в моём кармане. А я люблю солнце. Люблю тепло. Люблю жизнь!

От меланхолии спасали рутинные обязанности. Документы, телефонные звонки, составление расписаний экскурсий, поручения директора. Спустившись в кафетерий, я намеревалась съесть бутерброд с курицей, когда на пороге показалась Тамара. Она странно таращилась на меня и мотнула головой, когда я попыталась поздороваться. А после и вовсе села за дальний столик, заказав кофе.

Вгрызаясь в хлеб, я настороженно на неё поглядывала, пока не раскрылась причина её чу́дного поведения. В этот крошечный, пропахший старым кофе и с потрескавшимся кафелем, кафетерий вошёл блистательный Ян Тольский в шикарном сером костюме.

При свете дня его кожа выглядела почти прозрачной, чересчур светлой, а глаза утратили яркость ночи, приобретя оттенки морской волны. И только звериная грация никуда не делась. Он моментально отыскал меня в зале, крылья его носа раздулись, хищник принюхался, вспоминая мой запах, и он, помахав рукой, присел напротив, так что оказался с Тамарой на одной линии. Девушка на заднем плане поперхнулась кофе и звучно высморкалась, продолжая таращиться, будто мысленно посылая какой-то знак.

– Господин Тольский?.. – я начала говорить, продолжая жевать и кусочек салата вывалился изо рта на блузку с жабо.

Прикрыв рот рукой, я прожевала остатки, и судорожно принялась счищать жир с ворота, когда он протянул салфетку.

– Можно просто Ян, если позволите звать вас Августиной, – мягко ответил он, будто радуясь моей неуклюжести.

Каким же чужеродным он выглядел в кафетерии! Этакий франт, забредший на помойку. Только, в отличии от импозантных господ, его ничуть не смущало это несоответствие. Наоборот, он с интересом оглядывался, будто действительно спустился с небес на землю и теперь любопытствовал, как пружинит почва под ногами.

Настоящие вампиры совсем не похожи на своих мифических героев. Они не боятся солнечного света, у них есть тень, отражение в зеркале, и они не так бессмертны, как пишут в книгах. Единицы наделены этим геном, большинство живёт дольше и лучше людей, но на закате жизни дряхлеют за несколько месяцев, а потом иссыхают как мумии, и умирают. Даже сами вампиры до конца не знают, смогут ли перешагнуть столетний рубеж и войти в вечность, обретая истинное могущество.

Пожалуй, самым обидным фактом, является то, что вампиризмом невозможно заразиться. Стать оборотнем – пожалуйста, попадись в нужной фазе волчку на зубок и вуаля! А вот вампиром можно только родиться. Так что их не так много, что и к лучшему.

– Да… Ян, – покраснев как помидор, ответила я. – Крайне неожиданно увидеть вас здесь. Что вас к нам привело?

– Дело и удовольствие, – он развалился на пластиковом стульчике, чуть повернувшись боком и положив руку на спинку стула. – Сначала удовольствие. Мне понравился наш вчерашний разговор, и я хочу предложить встретиться ещё раз. Скажем, я сегодня заеду за вами в семь?

От неожиданности я открыла рот, уставившись что та рыба, выброшенная на берег. Степень моего изумления вышла за пределы кубов и квадратов, остановившись в разделе бесконечности.

– Вы удивлены? Право, не стоит. Под этим мешковатым платьем и безвкусными очками, скрывается живой и любознательный ум. Как и язычок, который вы очаровательно прикусываете всякий раз, когда выходите из образа жертвенного ягнёнка. Обстоятельства диктуют вам как себя вести, но вы более интересны, когда не сдерживаете себя. Я хочу увидеть, какая вы на самом деле, – он говорил сладко и в чём-то невероятно запретно, будто рассказывая мои интимные секреты, создавая тайну на двоих. А то, как он смотрел на меня, походило на взгляд кобры, привораживавший свою жертву.

Так и было. Он использовал чары. Вот только я, как и все охотники, ежедневно принимаю противоядие асколь. И пускай у меня на него бывает аллергия, из-за чего частенько пропускаю приёмы, всё же сегодня по моим венам течёт эта гремучая смесь, так что я была невосприимчива к его очарованию.

И что мне делать?!

– Это очень привлекательно, – рука непроизвольно потянулась к вороту, будто мне трудно дышать. Я чуть-чуть ослабила его, наклоняясь вперёд и делая вид, что утрачиваю трезвость мысли. – А какое дело вас привело к нам?

– Что? – этого вопроса он не ожидал, так что я чертыхнулась про себя.

Зрительный контакт утерян, я посмотрела дальше, замечая, как Тамара изо всех сил кивает головой. Они хотят, чтобы меня съел Ян? Какого чёрта?!