Гори, бабочка, гори

Мы перепрыгиваем через брандспойты и уворачиваемся от пожарных, пока я не вижу черный дым, валящий из дверей и окон дома Сави. Я уже готов пронестись сквозь этот дым, когда Джуд плечом подталкивает меня в другом направлении. Мои глаза фиксируют взрыв ее темных волос, когда она сражается с фельдшером, который все пытается надеть на нее кислородную маску. Сави снова отталкивает парня в сторону, стараясь не отстать от другой пары медиков, которые быстро толкают носилки к задней части машины скорой помощи. Облегчение от того, что она в вертикальном положении и двигается, быстро сменяется страхом, когда один из них отходит в сторону и я замечаю Тейта. Лишь на долю секунды я вижу, что он весь в крови.

Я даже не успеваю понять, что падаю на колени, как Эш поднимает меня на ноги. Джуд тянется к Сави, выкрикивая вопросы, но ее бешеные глаза не отрываются от Тейта, пока его грузят на носилки и помогают ей встать рядом с ним. Джуд в бешенстве хватает одного из парамедиков и трясет его, пока тот не говорит что-то, чего я не могу понять в своем оцепенении, а затем Джуд разворачивается на месте и возвращается к нам.

— Поехали! Нам нужно в больницу.

По дороге к машине Эш хватает за руку пожарного, и я слышу, как он говорит что-то о том, что собака в доме, а потом запихивает меня на пассажирское сиденье, вытащив ключи из кармана. Он ведет машину хуже Джуда, доставляя нас туда, и требует от Джуда ответов. Он пропускает такси и чуть не врезается в автобус.

— Что он сказал? Что не так с Тейтом, Джуд?

Джуд с рычанием ударяется головой о спинку моего сиденья.

— Черт, черт, черт! В него стреляли! Пуля попала в грудь. Его везут в ту же больницу, где лежала Сави после нападения.

Эш хлопает рукой по рулю, проезжая на красный свет, отчего вокруг нас раздаются гудки.

— А что с Сави? Ты видел? Она пострадала?

— Я ни хрена не знаю, чувак! Она двигалась нормально, но у нее все лицо было забрызгано кровью. Я не знаю, я не знаю!

Я даже не могу это осознать. Кто-то стрелял в Тейта. Как такое вообще могло случиться? Он в порядке. С ним все будет в порядке. Это Тейт. Это мой брат. С ним должно быть все в порядке.

АШЕР

Мы прибываем на несколько минут позже "скорой", но нам требуется слишком много времени, чтобы добраться туда, куда нужно. Медсестры устраивают барикады, пока носилки Тейта исчезают в одном направлении, а Сави тащат в другом. Они говорят такие слова, как "мандат на конфиденциальность" и "ближайший родственник", и, насколько я понимаю, все они могут идти на хрен. Бек чертов зомби, Джуд рвет на себе волосы, и я знаю, что он в шаге от того, чтобы взорваться, если нас не пропустят, поэтому я называю несколько имен администраторов, которые я узнал на VIP-этаже, когда мы были здесь в последний раз, и через несколько минут нас ведут в палату, в которой находится Сави.

Если Бек зомби, то Сави просто… отсутствует. Она сидит на кровати с кислородной маской, закрывающей рот, но глаза ее пусты. Доктор и медсестра продолжают задавать ей вопросы, но ответа не получают. На одной стороне лица у нее брызги крови, и я чувствую горький запах дыма с края кровати. Джуд бросается прямо к ней, отталкивая врача в сторону.

— Куколка! Детка, я здесь, мы здесь. Все хорошо, все будет хорошо.

Эти пустые глаза мерцают и медленно перемещаются в его сторону, но я могу сказать, что она не видит его на самом деле, когда он берет ее за руку.

— Она ранена? — спрашиваю я доктора.

Он переводит взгляд с Сави на меня и хмуро качает головой.

— Немного надышалась дымом, но видимых повреждений нет, кроме синяков, которые выглядят как будто прошло несколько дней. Сейчас у нее шок, так что нам нужно внимательно следить за ней.

Я вытираю лицо и киваю.

— Вам нужно перенести ее на VIP-этаж. Пресса будет здесь с минуты на минуту.

Он снова растерянно смотрит то на нее, то на меня.

— Она не говорит нам своего имени. Она вообще не разговаривает, и у нее нет никаких документов. Кто она?

Бек, похоже, в этот момент выходит из своего шокового состояния, потому что отвечает именно он.

— Это Саванна Севан, а человек, с которым ее привезли, Татум Вэлор, новый защитник «Kings».

Глаза доктора расширяются от услышанного, и он машинально тянется за планшетом.

— Мне нужно сделать несколько звонков, чтобы уведомить администрацию и предупредить охрану. Поговорите с ней и заверьте ее, что она в безопасности, даже если она не ответит. Я скоро вернусь с транспортом, чтобы забрать ее…

Раздается сигнал тревоги, и роботизированный голос произносит: «Синий код». Прерывая его, мы, как один, поворачиваем головы в сторону быстрых шагов за дверью. Доктор сует медсестре планшет и бросается к двери. Бросив еще один быстрый взгляд в сторону Сави, я выхожу вслед за ним, а Бек следует за мной по пятам. Вокруг человека, от которого исходят тревожные сигналы, толпа людей, но я знаю, что это Тейт. Знаю, что там мой брат, который борется за свою жизнь. Пронзительный однотонный звук сообщает мне, что его сердце остановилось, и рука Бека скользит по моей спине.

Медсестра замечает нас и с извиняющимся видом задергивает занавеску, закрывая нам обзор. Мы стоим вместе, и слезы текут по моему лицу, слушая, как они пытаются запустить его сердце снова.

Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным. Я не знаю, сколько это продолжается, пока кто-то не кричит:

— Давайте его перевезем!

И тогда занавеска резко распахивается, и нас отталкивают с дороги, чтобы они могли бегом перекатить кровать, на которой лежит Тейт. Врач, с которым мы разговаривали в палате Сави, останавливается рядом с нами.

— Он был близок, но его состояние достаточно стабилизировалось для того, чтобы начать операцию. Я скоро вернусь, чтобы перевезти мисс Севан.

Когда мы возвращаемся к Сави, то находим ее на коленях у Джуда на кровати. Он укачивает ее, гладит по волосам и спине, умоляет вернуться к нему, но она просто смотрит в пустоту, пока ее прерывистый шепот не заполняет комнату.

— Все, кого я люблю, уходят.

ДЖУД

Мне плевать на их долбаную политику. Я не отпущу свою куколку до тех пор, пока она не вернется из ада, в котором она себя заперла. Эш накрывает нас одеялом, которое я натягиваю на голову, пока они толкают нас по коридору к лифту, который увезет нас подальше от безумия, в которое погрузилось отделение неотложной помощи.

Прошел слух, что наследница Севана и новый звездный квотербек здесь. Пресса в бешенстве, и даже обычные люди пытаются разглядеть их или сфотографировать, чтобы продать прессе. Бек и Эш играют роль вышибал на входе, впуская только медицинский персонал с соответствующими больничными удостоверениями. Какой-то урод в спецовке попытался войти с камерой и начал кричать о свободе прессы, но парни вытолкали его обратно. В конце концов на дверь поставили охрану, но все это время моя куколка оставалась под наблюдением. За исключением той единственной душераздирающей фразы, которую она прошептала, она ни разу не заговорила и не взглянула ни на кого из нас.

Крепко обнимаю ее, когда мы поднимаемся в лифте, и делаю то, чего не делал с детства. Я молюсь. Я молю Бога, чтобы он не забирал моего брата у меня, у нас. Я не знаю, как кто-либо из нас смог бы пережить его потерю, и я знаю, что Сави не сможет. После всего, что она пережила, потеряв родителей, потеряв нас и теперь Тейт? Я не думаю, что она оправится, если он умрет.

Никто из нас не знает, что за хрень произошла в том доме сегодня ночью. Мы знаем только, что Тейт был подстрелен, дом горел, а Сави молчит. Проходит несколько часов, пока мы ждем новостей о состоянии Тейта. Залы ожидания заполняются представителями команды по связям с общественностью, тренерским штабом и некоторыми другими игроками, с которыми мы только начали знакомиться. Появляется дядя Сави, но мы запрещаем ему входить в ее палату. Пока мы не узнаем, что произошло, никто к ней не подойдет. Если я узнаю, что он причастен к этому, у копов не будет шанса его тронуть. Его просто больше никто никогда не увидит.