Страница 4 из 13
Когда я училась на первых курсах института, родители развелись и папа перестал жить с нами. Я наконец получила долгожданную свободу и смогла ходить, куда захочется! И мама стала тайком отпускать меня на местные дискотеки. И тут, что называется – «вырвалась»!
Я считаю, что мне тогда повезло не забеременеть от первого же парня и не подцепить что-то до ужаса страшное. Но тот факт, что меня попросту несло в то время, – это правда. Порой я просто не знала меры. Вот к чему привели папины ограничения и чрезмерная опека.
Папа не особо занимался моей учебой в школе, в институте. Его никогда не интересовала моя успеваемость. Но почему-то именно отец заложил в меня большинство положительных качеств, и благодаря ему я упёртая и не знаю жалости к себе. Именно он научил меня между войной и позором всегда выбирать войну.
Отец в детстве очень сильно заикался, и учителя не понимали, что он говорит, но однажды он собрал силу воли в кулак, встал на уроке и дал учителю чёткий ответ, после чего дефект речи ушёл навсегда. Он сам его вылечил. Этот случай папа всегда приводит как пример того, что человек должен воспитывать в себе силу воли и закалять характер.
Отцу понадобилось немалое время, чтобы научить, а вернее, вдолбить в меня умение не бояться людей, которые намного умнее, опытнее и статуснее меня. Его излюбленные выражения: «Не сотвори себе кумира» и «Не боги горшки обжигают» – стали моими жизненными принципами. Своим примером, своими наставлениями он многому меня научил. Он мой главный и единственный мотиватор, мой наставник, мой герой. Он тот, кто никогда не предаст меня.
В детстве и юности я часто не понимала папу. Я считала, что он эгоист, думает только о своём спокойствии, лишая меня возможности нормального существования и общения в социуме. Да что там говорить, я начала понимать его лишь спустя многие годы, лет так после тридцати, когда уловила суть его строгого отношения ко мне. Он не просто оберегал меня. Он испытывал дикую любовь ко мне, и его любовь была настолько безграничной, что просто давила меня. Всю жизнь отца преследует навязчивый страх потерять меня. Порой кажется, что он сам мучается от этого.
Отец всю жизнь твердит мне, что я особенная, что я талантливая и сильная. Он верит в мой ум и уникальность, и очень часто его вера в меня помогает мне добиться невероятных результатов. До сих пор у нас с ним необычайно тесная связь. Мы видимся каждый день, и всегда при встрече отец целует меня и говорит, что любит. И неважно, что сегодня мы виделись несколько раз, он всегда делает одно и то же.
Папин контроль всегда был для меня необъятным и вездесущим. И когда я начала работать под его руководством, то сразу же ощутила завышенные, как мне казалось, требования к себе. С годами планка только повышалась и требования, предъявленные ко мне, росли. Мне ни в чём не было скидки или послабления. Так отец делал меня лучше и сильнее. Я в свою очередь всегда боялась уронить эту планку, боялась не оправдать ожиданий отца, боялась оступиться и разочаровать его. И сейчас боюсь, но активно борюсь с этим.
Поверьте, очень трудно жить в вечном страхе, что вы кого-то разочаруете, что на вас возлагают надежды, а вы не справляетесь. Но теперь я, конечно, поняла, что этот страх мешает мне жить и лишает элементарных радостей от работы.
Даже когда я была беременна, папа гонял меня как Саврасуху (у дедушки раньше была такая лошадь). Я работала наравне со всеми, несмотря на то что живот уже лез мне на нос, бегала по налоговым и банкам. Куда бы ни пришла, все боялись, что я вот-вот начну рожать, поэтому были со мной крайне вежливы и аккуратны.
Родила я ровно в срок, поставленный врачами, слава Богу, что это был выходной, иначе рожать мне пришлось бы прямо на рабочем месте. В декрете я не сидела, через две недели после родов вышла на работу, оставив воспитание дочери маме.
Конечно, в чём-то папа был прав. Бегая по лестнице на пятый этаж в налоговую инспекцию, я не обращала внимания на то, как протекала моя беременность. И только благодаря активности в этот период беременность оказалась не только лёгкой, я её просто не заметила. Однако не скрою, что психологически эта ситуация далась мне трудно и оставила определённые последствия в виде моих непростых отношений с дочкой. Но я никогда не умела противиться воле отца, поэтому сейчас мне остаётся винить только себя.
Но несмотря ни на что, теперь я знаю: вера родителей в своих детей творит фантастические вещи и придаёт невероятную силу. Если бы в детстве отец не внушал мне, что я здоровый ребёнок, моя жизнь была бы полна страданий и жалости к себе. Я не вела бы обычный образ жизни, да что уж там – из дома боялась бы выйти. Отец намеренно вынуждал меня преодолевать трудности, заставлял идти туда, где мне было страшнее всего. И именно поэтому я обрела навыки и силы, чтобы бороться со своими страхами и противостоять несправедливости, а несправедливости в отношении моего отца хватало. И моей миссией всегда была, есть и будет его защита!
Как я теряла своё «я»
Когда люди постоянно причиняют вам боль, думайте о них как о наждачной бумаге. Они могут царапать и ранить вас, но в итоге вы будете отполированы, а они – бесполезны.
В школе, как я уже сказала, со мной никто не дружил. Кроме одной девочки. Она была единственным человеком, которому я могла доверять, самым близким для меня. Я очень дорожила ею. Но неожиданно для меня пришёл-таки момент расставания, она просто прекратила со мной общаться. И этот момент я так и не смогла ей простить, как бы ни старалась. До сих пор избегаю общения с ней, и даже когда она отправляет сообщение, чтобы поздравить меня с днём рождения, я не отвечаю, оставляю сообщение непрочитанным. Причина этого банальна: у нас разошлись интересы, а если точнее, думаю, всё дело в чрезмерной опеке со стороны моих родителей. Мне запрещалось то, что другие родители разрешали моим сверстникам и моей подруге в том числе. Мне нельзя было гулять, когда стемнело, и естественно – посещать сомнительные места, где собираются столь же сомнительные личности, курящие сигареты и ругающиеся смачным матом.
Но запреты не мешали мне изредка посещать эти самые зловещие места. Я хитрила, врала – делала всё, чтобы только быть там, где все. Меня тянуло туда магнитом. Я не хотела чем-либо отличаться от ровесников, надоело быть белой вороной, у которой к тому же совсем нет друзей. Поэтому я не упускала ни одной возможности тайком убежать из дома, а потом вернуться незамеченной.
Любой подросток рано или поздно испытывает дефицит общения. В моём же случае вопрос с дефицитом общения стоял более чем остро. Именно поэтому, когда мне всё-таки удавалось тайком посетить какое-либо злачное местечко, я старалась найти себе хоть какую-то компанию, а чтобы эта компания меня приняла, приходилось подстраиваться под их интересы вопреки своим. Чтобы со мной общались сверстники и ребята постарше, я договаривалась со своей совестью и ломала свои принципы – становилась такой, какой меня хотели видеть другие. Навыки перевоплощения в угодного человека стремительно развивались. Тогда я не могла позволить себе роскошь оставаться собой.
Я говорила то, что от меня хотели услышать, боялась выразить своё мнение, если оно было неугодно очередной новой компании. В общем, подстраивалась как могла, чтобы хоть кто-то меня принимал, чтобы я не выглядела раком-отшельником. Некоторые люди были мне противны до тошноты, я видела, насколько они ужасны и недалёки, но тем не менее общалась с ними. Тратила своё время на тех людей, кто был недостоин этого, кто смотрел на меня как на очередной расходный материал, которым можно время от времени пользоваться.
Со временем у меня вошло в привычку тусоваться с толпами сомнительных личностей, чтобы не выглядеть одиночкой. С тех пор я так и не научилась быть собой в окружении людей. Видимо, эта способность утрачена мной, как и многие другие. И нет уверенности, существуют ли люди, которые могли бы знать меня по-настоящему – такой, какая я есть. Что там говорить, видимо, я сама не до конца себя знаю. Порой кажется, что вся моя жизнь – это сплошное копирование совершенно ненужных мне людей, и, возможно, только эта книга откроет меня настоящую.