Властный

Оникс мог все организовать. Но как? Как мог подобный человек, который режет людей, иметь что-то общее с детьми? И зачем?

Много разных мыслей крутились в голове во время обратной дороги в Мэнор. Такой мужчина, как Оникс, не был похож на человека, который имел дело с детьми. С другой стороны, торговля людьми — огромный преступный бизнес. Я видела фильмы, основанные на реальных событиях, и новости из больших портовых городов. Я не жила в пузыре и конечно же слышала о происходящем. Это была проблема мирового масштаба, и я не хотела принимать в этом участие, но все равно оказалась замешана.

Страх охватил меня, и я обнаружила, что крепче обняла Оникса только потому, что он был единственным, за кого я могла держаться. Значит, вот каким бизнесом он занимался? Стал бы он продавать моей сестре ребенка от женщины, которую против воли заставили стать секс-игрушкой?

Как Кеннеди могла пойти на такое? Она ни за что не взяла бы ребенка, который родился в результате такой ужасной ситуации. Чем больше миль мы проезжали, тем больше разум погружался в самые мрачные мысли. И каждый сценарий в голове был страшнее предыдущего.

Прежде чем я успела выработать четкий план или обдумать, почему моя сестра связалась с Ониксом, мы подъехали к воротам.

Сразу за металлическим замком находилась панель, на которой Блейк ввел код. Ворота открылись, и он подвез нас ко входу в дом. Я попыталась запомнить цифры, которые он набирал, но толком ничего не рассмотрела.

Проходя мимо статуй драконов, я подумала, что они были как раз в его стиле. Оникс Блейк сжигал огнем все, к чему прикасался.

Включая меня.

11

ОНИКС

Кровь бурлила в венах. Какого хрена я вообще согласился? Это было выше моего понимания. Чем таким обладает Торрин Макалистер, что связало меня по рукам и ногам и заставило нарушить собственные гребаные правила? Один гребаный умоляющий взгляд — и я сдался. Мне не нравилось такое дерьмо. Нужно было это быстро подавить.

Жизнь — игра, в которой у каждого должна быть своя стратегия. Нельзя допустить, чтобы Торрин поняла свою роль во всем этом, и заимела хоть какие-то преимущества в ситуации. Нельзя так просто все спускать ей с рук. На карту поставлены жизнь, смерть и свобода.

Я не стал заезжать в гараж, а припарковался у крыльца. Бросил свой шлем у входной двери, и Торрин сделала то же самое. Мы вошли в дом, и девушка следовала за мной по пятам. Я молчал, предположив, что она хотела что-то спросить, но не решалась. Хорошо, потому что все равно ни хрена от меня не добилась бы.

Направившись в свою комнату, я не стал запирать дверь. Торрин пришла по собственной воле, не было нужды заковывать ее в цепи. Если она сбежит, сделка будет расторгнута, и ребенка ее сестры продадут кому-то другому. И если этот придурок, которого Торрин называла зятем, утром не пришлет деньги, все будет кончено, и я пошлю его к черту.

В любом случае, особо не расстроюсь.

— Как ты с этим живешь? — спросила Торрин, когда я стянул футболку через голову, бросив ее на пол.

— Гарантия…

Она в отчаянии всплеснула руками, хлопнув ими по своим пышным бедрам.

— Черт возьми, Оникс! Теперь я вроде как все знаю! Я здесь по собственной воле для того, чтобы моя сестра могла забрать ребенка! Но откуда мне знать, законно ли это? Откуда мне знать, что ты не совершаешь что-то плохое? Вдруг ты накачал ту мать наркотиками или сделал что похуже? Откуда мне знать, что у Кеннеди будет здоровый ребенок?

— Ты нарываешься, — предупредил он.

— Его мать наркоманка? Если это так, у ребенка могут быть проблемы со здоровьем!

Ее глаза мерцали золотом от количества эмоций. Я хотел убить этот свет внутри нее. Хотел лишить Торрин духа, но не мог заставить себя сломить ее, хотя для этого была прекрасная возможность.

— Ты беспокоишься о ребенке?

Она кивнула. Это глубоко ранило меня. Когда кто-нибудь так беспокоился обо мне? Нас с парнями это никогда не волновало. Наблюдать, как кто-то переживает о нерожденном ребенке, было чем-то необычным, даже в моей работе.

Я осознал, что отвечал на вопросы, чтобы утешить Торрин.

— Я никогда не накачивал женщин наркотиками. И я не торгую людьми, не похищаю их и не делаю так, чтобы они исчезли. Это просто сделка.

— Значит ребенок…

Я выдохнул.

— Здоров, — я сократил расстояние между нами. Торрин проглотила свои страхи и вместо того, чтобы отступить, осталась стоять на месте. Черт, это меня заводило.

— Ну ладно тогда.

Когда я рассматривал ее, то обнаружил во взгляде искренность, что меня очень сильно удивило. Протянув руку, я обхватил ее шею и большими пальцами наклонил ее голову ко мне.

— Ты мне доверяешь?

— Верю ли я, что ты не лжешь? Да, верю. — и снова я заметил искренность в ее глазах. — Доверяю ли я тебе? Нет. За один день я увидела, как ты отрезал мужчине пальцы, ударил моего зятя и довел мою сестру до такого отчаяния, что это напугало меня до смерти. Так что нет, Оникс, я тебе не доверяю.

— Вот и прекрасно.

Я прижался губами к ее губам. Она застонала, прежде чем открыла рот, позволяя мне получить полный доступ. Мой язык проник внутрь, и Торрин прогнула спину, прижавшись своей грудью к моей. Я зарычал, желая, чтобы на ней не было футболки, ведь я не мог почувствовать ее твердые соски.

Губы Торрин припухли от моего жесткого поцелуя. Мне понравилось, когда она провела руками по моей спине, желая большего. На вкус девушка была сладкой, с небольшим привкусом специй. Дотянувшись до ее задницы, я сильно сжал ее, отчего Торрин всхлипнула. Этого оказалась достаточно, чтобы разрушить ту химию, которая возникла между нами, потому что девчонка выпрыгнула из моих объятий так быстро, что едва не ударилась об угол кровати.

Торрин покачала головой, прикрыв рукой губы.

— Нет, этому не бывать! — бросив еще один взгляд на меня, она метнулась в ванную, захлопнула за собой дверь и заперла ее. Я услышал, как девушка съехала по двери вниз, и представил, как она обхватила голову руками, размышляя о том, что только что произошло.

Я мог бы помочь ей разобраться.

Подойдя к двери, я произнес:

— Твое тело хочет меня, Гарантия, так что можешь сдаться прямо сейчас.

Вывести ее из равновесия, почувствовать борьбу внутри — именно этого мне хотелось. Будь у Торрин время собраться с мыслями, она сыграла бы ту роль, которая дала бы ей некоторое преимущество. Но я никогда этого не допущу, так что лучше, чтобы она меня ненавидела. Мне так больше нравилось.

— Нет! — крикнула девушка, уже с большей уверенностью. Ее бдительность вернулась. Улыбаясь про себя, я спустился на первый этаж, взял ящик с инструментами и вернулся в спальню. Быстро открыл дверь в ванную, отчего Торрин на четвереньках отползла в противоположный от меня угол. Такая поза подходила ей идеально. Я снял дверь с петель.

— Что ты делаешь? — громко спросила Торрин, разозлившись еще больше.

— Гребаную «детскую кроватку».

Торрин расхохоталась, когда я стал выносить дверь из комнаты. Ее смех был потрясающим, я никогда не слышал ничего подобного. Черт возьми, я был уверен, что никогда в жизни не являлся причиной подобного смеха. Внутри возникло противоречие. Я хотел, чтобы девушка ненавидела меня, и в то же время жаждал услышать ее смех еще раз.

Я утащил дверь в комнату, которая располагалась дальше по коридору. Вернувшись, обнаружил Торрин, стоящую посреди спальни.

— Зачем ты снял дверь? — мягко спросила она.

— Чтобы между нами не было препятствий, Гарантия.

Она склонила голову набок, изучая меня.

— Между нами много препятствий, Оникс. — в ее голосе звучала печаль.

— Я имел в виду физических. Чтобы ты не могла убежать, спрятаться или отгородиться. Даже в ванной.

— Иногда, мне нужно побыть одной, Оникс.

Я ухмыльнулся.

— Иногда ты пытаешься что-то контролировать. Иногда пытаешься спрятаться. Но все это безуспешно. Я не дам этому случиться.