Постигая прошлое

Подергавшись ещё немного, топтун ушел под воду. Последним, что скрылось в колышущейся поверхности реки, оказалось древко стрелы, торчащее из левой глазницы. Оно погружалось неторопливо, словно мачта получившего пробоину корабля.

Оставшийся в одиночестве бегун на скоропостижную гибель товарищей обратил внимания не больше, чем корова на покрашенный забор. Продолжал беспокойно топтаться у кромки воды, тоскливым взглядом уставившись на лодку.

— Давай, Пустой, подгребай к берегу. — поторопил крестный, пряча лук на дно лодки. — Этого сам упокоишь, на берегу. Мне стрелу беречь надо, заодно погляжу, что ты в бою ближнем с оружьем могешь.

Увлеченный картиной жестокого геноцида над беззащитными одержимыми, я и не думал, что придётся принимать участие в расправе. Тем более сталкиваться с тварями в рукопашной. Пускай для меня такое не впервой, да и противник несерьёзный. Но проблемой оказалось не нежелание вновь сходиться накоротке с кровожадной тварью, а отсутствие более-менее серьёзного оружия для ближнего боя. Нож не в счёт, а подаренный на крестины меч так до сих пор и не позволил вытащить себя из ножен. Озвучил эти мысли бородокосому, для наглядности ещё и вышеупомянутый презент показал.

— Коли так, оставим это на потом. — ответил крестный, после недолгой паузы, враз посмурнев, после чего внимательно посмотрел на красиво инкрустированные металлом ножны. При этом, в его застывшем взгляде сквозило такой глубокой задумчивостью, что сразу становилось понятно — повествование о подаренном мече будет непростым.

Укрытый от посторонних взглядов, в выложенном камнями углублении, костерок задорно постреливал искрами. Пересушенные сучья, что в немалом количестве обнаружились в одной из хижин, венчающих островной холм, почти не давали дыма. Зато жар, исходящий от них, позволял подогреть подкопченное мясо и колбасу, что привез с собой крестный. Хотя вкус у них был такой, что и холодными уплел бы с превеликой радостью.

Помимо мясных деликатесов, на расстеленном куске полотна уютно расположились пироги с мясом и капустой, печеная репа, квашеная капуста, душистый хлеб, вяленая соленая рыба и небольшой бочонок пива.

После того, как добили последнего бегуна и освободили затылочные наросты тварей от ценного содержимого, сразу отправились на остров. Находящиеся на нем строения оказались рыбацкими хижинами, сейчас пустующие. В определенное "рыбное" время здесь собиралась артель рыболовов. Пространство между берегами и островом перекрывали сетями, в результате чего, за каких-то полдня можно было наловить рыбы на месяц вперёд.

Под навесом нашелся удобно устроенный в ямке очаг, немедленно разожженный. Расположенные по обеим сторонам от него бревнышки признаны пригодными для сидения, а расстеленный кусок полотна вполне сошёл за стол. Бородокосый достал заветный мешок и начал выкладывать на импровизированный стол кушанья и яства, от вида которых в животе у меня заголосило так жалобно, что крестный лишь с пониманием усмехнулся. Наверное, этим смешком напомнил мне о попытке угостить его недожаренно-подгоревшей рыбой. С таким аппетитом съеденная утром тушка самостоятельно пойманного речного обитателя сейчас казалась отвратительной гадостью, от которой даже бродячие собаки носы отвернут.

К трапезе приступили незамедлительно. Время уже перевалило за полдень, к тому же речная прогулка способствовала сжиганию калорий. Да и крестный, как оказалось, успел здорово нагулять аппетит. Так что, следующие двадцать минут прошли в тишине, нарушаемой лишь звуками поглощаемой пищи, под аккомпанемент хорового урчания одержимых с левого берега.

Лишь, когда разложенная на полотне снедь была уменьшена примерно на половину от первоначального количества, а пенный напиток из бочонка был разлит по кружкам, бородокосый начал говорить о том, как завершилось вчерашнее нашествие одержимых.

После того как к поселковому войску прибежали перепуганные бабы с ребятнёй, бородокосый скомандовал потихоньку отходить к крепости, в надежде, что оставшиеся войны успеют их догнать.

На середине пути их и впрямь нагнала группа во главе с Ловкачом, принесшая весть о большом количестве одержимых и намерении деда Василия сдерживать их до последнего.

Тут уже мешкать не стали и дальше двинулись скорым шагом.

Несколько бегунов и жрачей попалось по дороге. С ними справились без потерь, а вот возле самой крепости случилась стычка посерьёзней.

Напавшие с нескольких сторон одержимые, в числе которых была пара топтунов, разделили войско. Справиться с ними удалось немалой ценой — семеро убитых и с десяток раненных. К тому же, при нападении тварей, несколько человек разбежались по закоулкам, поддавшись панике. Искать их не стали, торопясь как можно скорее спрятаться за стенами крепости.

Там и отсиделись, через бойницы отстреливая появляющихся тварей, правда особо тяжелых моментов больше не случалось. Единственной проблемой, не на шутку перепугавшей обороняющихся, оказался исполинских размеров волот, наверняка уничтоживший бы весь поселок вместе с обитателями. Но одна из зачарованных знахаркой стрел, выпущенная верной рукой крестного, сразила громадину еще на подходе к крепости.

Через некоторое время твари перестали подтягиваться. Осажденные решили отправить пару человек на разведку. Оказалось, что вовремя.

Оставшиеся одержимые и впрямь ушли за стену, лишь на парочку заблудившихся бегунов наткнулись.

К тому же староста с дружиной вернулись с промысла и с удивлением обнаружили наглухо закрытые ворота и отсутствие дозорных на стене. Свое удивление возвратившиеся воины высказывали предельно громкими криками, при этом совершенно не стесняясь в выражениях. уже немало времени провела под стенами и даже успела зачистить пространство вокруг поселка от остатков одержимых.

После того как ворота, наконец, были открыты, состоялась радостная встреча. Поначалу, вернувшиеся с промысла воины не на шутку разволновались, видя пустые стены и наглухо запечатанные ворота. Подозревали худшее. Так что встреча и впрямь была радостной, хоть радость эту и омрачали прозвучавшие имена тех, кто не пережил нашествия одержимых.

Долго разговаривать не стали, несмотря на ночную тьму, начали дружно наводить порядок на территории поселка. В дерганом свете горящих факелов осматривали все проулки и закутки, погибших уносили на площадь, трупы тварей собирали на телеги и вывозили за стены. Знахарка тем временем занялась оставленными в крепости ранеными.

Долго думали, что делать с тушей того самого, исполинских размеров, волота. Утащить его целиком было невозможно. По словам крестного, веса в убитой твари было не меньше ста пятидесяти пудов, а то и все двести. Единственный приемлемый вариат — порубить тварь на части и уже потом вытащить за пределы поселка. Но быстро справиться с, закованной в костяную броню, плотью чудовища не выйдет. Так что оставили это дело на потом.

До утра худо-бедно управились. Собрались на совет. Главными вопросами были: причина нашествия и кому держать ответ за погибших во время этого нашествия людей. В итоге крайним оказался бородокосый, на время отсутствия старейшины, оставленный за главного. Наказанием стало изгнание из поселка.

— Подожди, дядь Прохор, а ты то в чём виноват?! — возмутился я, узнав о произошедшем.

— Што людей не уберег, што не увел сразу в крепость, што по дурному оборону держал, да и вопще… — Он хотел сказать что-то ещё, но, прервав фразу, лишь махнул рукой. У меня было что возразить по этому поводу. Уже открыл было рот, но крестный не дал сказать и слова, остановил жестом. Помолчали.

— Ты с дедом Василием и Феофаном сам третий остался, нет их теперь. Мы и тебя похоронили уж. Как уцелел то? — прервал затянувшуюся тишину бородокосый, глядя серьезным взглядом из-под нахмуренных бровей.

— Поначалу мы деда Василия прикрывали, пока он этой хренью улицу перегораживал. — Я сделал паузу, вспоминая ту страшную сферу. Творение мрачноватого паренька, за два десятка минут, превратившегося в дряхлого деда.