Ангел-мечтатель

— Что это? — выдохнула Лилит, с ужасом глядя на Первого. — Не вижу! Ничего нет!

— Это ночь, — успокаивающе ответил ей Первый, тоже поднимаясь. — Ночь — темно. А раньше был день — светло. И после ночи снова будет день.

— Зачем ночь? — притопнула Лилит ногой.

— Ночь, чтобы спать, — объяснил Первый, поведя вокруг рукой. — Смотри.

Зверьки не скрылись в зарослях — они устроились на самой их границе, свернувшись в клубочки: мохнатые друг возле друга, пушистый — чуть в стороне. Теперь настал черед Лилит озадаченно рассматривать их.

Убедившись в их полной безмятежности, она — все еще теряясь в сомнениях — оглянулась вокруг. И вдруг охнула, прижав руки к лицу, когда взгляд ее упал на поверхность водоема. В котором отражались уже показавшиеся в ночном небе звезды.

— Что это? — спросила она совершенно иначе.

Первый после Творца молча поднял вверх руку.

Проследив за ней взглядом, Лилит закинула голову, качнулась, словно теряя ориентацию, затем опустилась на землю, вытянулась на ней и принялась водить глазами по небосводу, чуть приоткрыв рот.

Первый начал понемногу пятиться к зарослям — он уже и так откладывал возвращение в свою башню слишком долго.

— Не уходи! — послышалось от водоема. — Пожалуйста. Красиво! Что это?

Вспомнив подсмотренную сцену в пещере в макете, Первый просто не смог уподобиться своему первородному.

— Это звезды, — ответил он, возвращаясь к Лилит и укладываясь рядом с ней.

— Что такое звезды? — тут же отозвалась она.

— Каждая звезда, — вытянув вверх руку, потыкал он в небо пальцем, — это мир. Такой, как здесь. И в них живут такие, как ты. — Он внутренне усмехнулся невозможности такого сравнения.

— Много, — заметила она, сосредоточенно водя глазами по ночному небу. — А ты там живешь?

— Да, — ответил он, чтобы не направлять ее мысли в ненужное русло. — Только очень далеко.

— А как туда попасть? — поинтересовалась она, и Первого кольнуло подозрением, что она думает о возвращении в макет.

— Твой мир здесь, — твердо ответил он ей.

— Мой и Адама? — подтвердила она его подозрения.

— Да, — скорее напомнил он себе, чем заверил ее.

— А он придет? — остро глянула она на него, повернув голову.

— Придет, — коротко бросил он, подавляя неприязнь — любой нормальный первородный уже давно бы бросился, сломя голову, вслед за таким совершенством.

— А ты? — вдруг спросила Лилит, все так же пристально глядя на него.

— Обязательно, — неожиданно для себя самого ответил он без малейших колебаний. — Пока тебе будет нужна помощь.

Лилит вдруг снова ахнула, указывая ему на светящуюся точку, промелькнувшую у них над головами.

Первый после Творца рассмеялся и объяснил ей, что это — всего лишь крохотное ночное существо из этого мира.

— Почему здесь все движется, а там — нет? — разочарованно протянула она, кивнув на небо.

Первый только крякнул про себя. Ему удалось создать совершенно уникальный, не имеющий аналогов мир — и, похоже, обитателей ему под стать. По крайней мере, обитательницу — которая воспринимает все окружающие ее чудеса как нечто, само собой разумеющееся, и хочет новых. Ну что же, найдя наконец истинного ценителя его творений, он с удовольствием пойдет ему навстречу.

— Хорошо, — загорелся он, уже прикидывая, как реализовать возникшую идею. — Когда тебе понадобится помощь, позови меня. Просто подумай обо мне. И когда я отправлюсь в путь, ты увидишь, как к твоему миру приближается звезда, и будешь знать, что я тебя услышал.

— Хорошо, — эхом ответила ему Лилит, довольно вздохнув и закрывая глаза. — Здесь хорошо.

Когда она, наконец, уснула, Первый еще некоторое время с интересом всматривался в ее лицо — сам он не создал ни одного эскиза ее спящей, и уж точно не в темноте, в одном только звездном свете. У него возникло странное ощущение, как будто он вовсе и не свое собственное творение разглядывал. Как будто его первородная перехватила у него идею дальнейшего совершенствования уже созданного идеала — как и весь этот саморазвивающийся мир — и далеко не всегда по заложенным его создателем принципам.

Глава 7.3

А вот об этом давно пора доложить Творцу. Отклонение от принципов никогда не вызывало у того удовольствия, но здесь, похоже, речь идет о выходе взаимоотношений нового мира, его обитателей и владельца на совершенно иной уровень. Не может Творец не заинтересоваться таким прорывом в их совместной модели мироздания.

Неохотно оторвавшись от созерцания интригующе незнакомого облика Лилит, Первый после Творца вернулся к себе в башню. Сначала он планировал сразу отправиться в другую, прямо к Творцу на прием, но потом передумал. В доклад нужно и наблюдения за первородным включить, чтобы представить Творцу полную картину. Из которой сразу будет видно, что речь идет о хорошо продуманном эксперименте, развивающемся строго по плану и ведущим к точно предсказанным результатам.

Второстепенный элемент этого эксперимента Первый после Творца нашел все на том же месте в макете — на берегу водоема, вновь покрытого цветами. Но на этот раз первородный не лежал там в своей неизменной позе — с закинутыми за голову руками и выражением полной безмятежности на лице — а мерил небольшую поляну шагами с крайне раздраженным видом, постоянно поглядывая то в одну, то в другую сторону.

Счев необычную активность первородного достаточным доказательством того, что он уже ступил на путь поисков предназначенного ему мира, Первый уверенно отправился на другой конец макета.

По мере приближения к башне Творца, он вдруг осознал, как она разрослась. Когда-то, когда все только начиналось — настолько давно, что сейчас в это верилось уже с трудом — они с Творцом обитали там вдвоем, ни мало не заботясь условиями, в которых создавали свою модель мироздания. Они постоянно спорили — о ее принципах, целях, этапах развития — и Творец, встречая возражения своего Первого, не раз и не два метал громы и молнии, проклиная тот день, когда решил создать себе собеседника и оппонента в одном лице. Но слушать он умел — даже критику — и во главу угла всегда ставил истину и справедливость.

Потом, когда они приступили к реализации своей модели и рядом с ними появился Второй, а затем и все остальные, Творец даже предоставил своему Первому отдельное жилище — чтобы множащиеся рутинные вопросы не мешали полету его мысли. Поначалу Первому очень не хватало их острых дискуссий, но Творец, взяв на себя координацию функционирования уже созданных миров, дал ему почти полную свободу в создании проектов новых.

В каждый из них Первый уходил с головой — по крайней мере, в первые, когда никто и ничто не ограничивало его в проработке их деталей — и постепенно вошел во вкус своей независимости. С Творцом он виделся все реже, только представляя ему на утверждение очередной проект и демонстрируя затем его макет.

Макеты проектов всегда создавались между резиденциями Творца и Первого, и каждый новый сдвигал предыдущие на более высокие уровни — оставляя им обоим максимально прямой и быстрый доступ к нему. И сейчас, приближаясь к их когда-то скромному жилищу и поднимая глаза от его основания к вершине, но не находя ее, Первый вдруг подумал, что и его башня от этой ничуть не отстала. Он понятия не имел, что происходит на ее верхних этажах — его команда, так же, как и подчиненные Творца, всегда спускались к нему.

Но одно отличие между резиденцией Творца и его собственной все же существовало. К нему можно было попасть — и из макета, и из самой башни — беспрепятственно, в то время как доступ к Творцу находился в руках Второго. В большинстве случаев Первого вполне устраивало наличие посредника, подготавливающего Творца к встрече с ним, но не сегодня.

— Он занят? — спросил он, входя в небольшую комнату, в которой не было ничего, кроме огромного рабочего стола и массивного кресла позади него.

Несмотря на размеры стола, в комнате явно доминировало это кресло — темного дерева, богато украшенного резьбой, с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Оно располагалось так, что входящий сразу оказывался перед лицом его хозяина, и притягивало взгляд подавляющим сочетанием величественности и неудобства. Одна-единственная, кроме входной, дверь в стене позади него и немного справа просто терялась на его фоне.