Страница 95 из 169
– В дни, когда у него не было процессов, он появлялся в конторе с псом… – вспомнил Леон, – прогуливал его по дороге… – он подумал, что Джошуа давно не просит завести собаку или кота:
– Ривка не любит животных, – вздохнул Леон, – я объяснял мальчику, что домашнему питомцу нужно внимание… – сын горячо обещал, что сам станет ухаживать за псом:
– У нее… Кэтрин, и собака и кот… – Циммерман раскурил сигару, – она рассказывала, как в Лондоне спасла кота после налета…
Шансов столкнуться с Кэтрин в суде у него не было. Циммерман занимался корпоративным правом. Он не работал с правительством, госпиталями или мелким бизнесом, основными ответчиками по делам клиентов мисс Бромли, как она называла себя в профессиональной жизни. О Кэтрин он узнавал из дамских журналов, которые читала Ривка. Жена всегда замечала:
– Хорошо, что печатают такие статьи. Девочки должны пробивать стеклянный потолок, что называется. Хватит женщинам сидеть на секретарских должностях… – Циммерман подумал:
– У нее самой отличная голова. Она могла бы стать партнером в бухгалтерской практике. Но не в наше время, конечно. В юридических фирмах нет женщин партнеров, нет их и в Верховном Суде… – когда Джошуа исполнилось три года, они решили завести второго ребенка:
– Тогда Ривка уволилась бы с работы, осела дома, – вздохнул Леон, – однако все вышло по-другому… – после пяти выкидышей, врачи запретили дальнейшие попытки:
– Ривке было тридцать пять, мы решили не рисковать, – Леон пыхнул сигарой, – ладно, у Джошуа хватает приятелей. Тот же Хаим, например… – от сына он знал, что отец его друга, полковник Горовиц, пропал без вести на секретной миссии:
– Может быть, где-то в Советском Союзе или на Кубе… – Леон заметил:
– Сигары у вас отличные, герр Штрайбль, – они говорили на немецком языке, – но, к сожалению, кубинских сигар после коммунистического переворота больше не достать. Мы в Нью-Йорке докуриваем последние запасы…
Леон прилетел в Мюнхен с посадкой в Париже, ради переговоров с BMW. В прошлом году, из-за финансовых трудностей, компания хотела свернуть производство автомобилей:
– Купив права у итальянцев на Изетту, они немного выправились, – заметил Леон Штрайблю, – посмотрим, удастся ли им выйти на американский рынок… – Штрайбль не обслуживал автомобильный концерн, иначе Леону не удалось бы с ним пообедать:
– Получилось бы столкновение интересов, – сказал Циммерман за аперитивом, – вашу карточку я получил от одного из наших партнеров… – Леон понял, что десять лет не был в Европе. Он отказывался от деловых поездок в Лондон, не желая оказаться за столом переговоров с отцом Кэтрин. Каждый раз, думая о женщине, он чувствовал застарелую тоску:
– Она меня не любила, все было разговорами. Когда я сказал, что женюсь, она быстро окрутила Зильбера, богатого, одинокого вдовца, родила ему ребенка… – приняв чашку кофе, он кивнул на фото темноволосого ребенка, сына Штрайбля:
– Ваш Герберт учится в пансионе… – адвокат отозвался:
– В пригороде Мюнхена, в лучшей католической школе Баварии. Мы не хотели посылать мальчика в Швейцарию. Он бы скучал по родителям, а так он каждые выходные проводит дома… – адвокат Краузе добавил:
– Швейцарские школы принимают кого угодно, только плати. Я уверен, что там есть и евреи… – Циммерман уловил нотку презрения в голосе молодого коллеги, – как будто им не хватает Израиля… – Леон велел себе молчать:
– Они думают, что я американец. Не надо лезть на рожон, пусть мы и даем деньги Израилю. Я приехал сюда ради бизнеса, а не для разговоров о политике. Штрайбль антифашист, он сидел в Дахау… – адвокат Краузе внимательно посмотрел на Леона:
– Для американца у вас отличный немецкий язык, и фамилия похожа на нашу… – Леон пожал плечами:
– В Нью-Йорке все перемешались, концов не отыщешь. У меня хорошие способности к языкам… – о прошлом он предпочитал не говорить:
– Что было, то было, надо оставить войну за плечами. Тем более, я сижу за одним столом с немцами… – Леон взглянул на часы:
– Вы обещали четвертого гостя к десерту, герр доктор Штрайбль. Десерт на столе, а его все нет. Непохоже на немецкую пунктуальность… – Штрайбль прислушался:
– В передней звонят. Должно быть, это он. Он занятый человек, пишет книги, публикуется. Он тоже пострадал от гитлеровцев. Пойду, встречу его, как положено хозяину…
Поднимаясь из-за стола, Штрайбль добавил: «Он не немец, украинец. Герр Степан Бандера».
Из всех гостей адвоката Штрайбля Скорпиона интересовал только один.
Устроившись на лавочке, рядом с пышным, монументальным фонтаном Виттельсбахов на Максимилиан-плац, юноша внимательно рассматривал припаркованные у подъезда герра Штрайбля автомобили. В кармане Саши лежал портативный фотоаппарат, замаскированный под обыкновенный американский кодак. Механизм отлично справлялся со съемками в сумерках.
На площади зажигались фонари. Неожиданно теплый для середины октября ветер шелестел страницами университетского учебника истории. Студент Александр Шпинне приехал из Западного Берлина в Мюнхен на короткие каникулы:
– Выпить пива, поесть сосисок… – юноша зашуршал бумажным пакетом, – проживаю я в католическом пансионе, днем гуляю по городу с фотоаппаратом, а вечером сижу над учебниками или хожу в кино…
Группа из Москвы встречалась в фойе дешевых кинотеатров. Ребята играли в бильярд, торчали перед американскими автоматами, бросая туда мелкие пфенниги, крутя рычажки. Перемигивались лампочки, к потолку поднимался сизый дым крепких «Каро», на пластинке подвывал Элвис Пресли. Трещали шары, Саша натирал кий мелом:
– Товарищ Котов рассказывал, что папа тоже любил играть в бильярд и хорошо разбирался в картах… – юноша улыбался:
– И с тем, и с тем я отлично справляюсь… – он замечал быстрые взгляды, которые бросали на него щебечущие по углам девчонки. В Мюнхене, католическом городе, молодежь одевалась смелее, чем в Берлине. Юбки девушек заканчивались выше колена, некоторые носили синие американские джинсы и облегающие грудь свитера. Саша напоминал себе, что в Лондоне его ждет Невеста:
– Я здесь не ради мимолетных знакомств с ненужными для работы девицами, – думал юноша, – тем более, нельзя ставить под угрозу нашу миссию… – штаб группы находился в неприметной квартирке на пятом этаже доходного дома на недорогой улице Крейтмарштрассе. Дом стоял напротив особняка, где размещались апартаменты лидера украинских националистов. Несколько дней назад, дождавшись, пока квартира опустеет, двое парней в форме техников городской телефонной компании поднялись на третий этаж. Ребята несли рабочие чемоданчики.
Теперь в штабе слышали все, сказанное Бандерой по телефону. Жучки фиксировали и разговоры домашних:
– Но нужная нам информация поступила именно в звонке… – Саша давно сделал снимки машин, – мы узнали, что герр Штрайбль сегодня устраивает званый обед узкому кругу друзей… – Штрайбль и Бандера познакомились на приеме у городского епископа:
– Ватикан создал украинскую церковь для поддержки националистических настроений, – в Москве, на курсах, Саша выслушал цикл лекций по истории так называемого украинского освободительного движения:
– Пагубное влияние католиков на Россию началось во времена Смуты. Бандера всегда состоял на содержании у Ватикана, к немцам он прибился в начале войны, и то ненадолго… – с осени сорок первого года, лидера украинских националистов держали в концлагере Заксенхаузен:
– Фашисты не позволили бы никакой украинской независимости… – допив пиво, Саша закурил, – они хотели превратить славян в рабов… – Бандеру выпустили на свободу, по выражению их лектора, как последнюю надежду на спасение. Осенью сорок четвертого года, когда поражение рейха стало неминуемым, Гитлер готов был принять под фашистские знамена даже славян:
– Но ни Бандера, ни армия Власова нацистам не помогли… – Саша вытянул длинные ноги, тоже в джинсах, – Власова мы повесили, а сегодня сдохнет и Бандера…
Степан Андреевич, впрочем, не должен был умереть на месте покушения. Оружие Лемана, опробованное в подобных акциях, стреляло облаком цианистого газа. Именно так два года назад товарищ Леман устранил подручного Бандеры, Льва Ребета. Скорпиона, как и других членов группы, научили обращению с пистолетом: