Страница 122 из 169
– Надо. Но еще надо отвоевывать исконные еврейские земли, хотя ты меня не поддерживаешь. Ты у нас сторонник мирного решения конфликта, то есть научный фантаст, вроде мистера Азимова… – Старик схватил с кухонного стола какую-то брошюру:
– Есть и реальные предложения от женщины с головой, – неожиданно заявил он, – мне нравится, как она думает. Кстати, она директор школы в вашем кибуце… – Авраам узнал пособие по обучению ивриту, для новых репатриантов, авторства Анны:
– Я навел справки, – заметил Бен-Гурион, – родной язык у нее французский. В Северной Африке тоже все на нем говорят. Я намекну Еврейскому Агентству, что она может возглавить отдел, занимающийся ульпанами и школами…
За окном маленькой кухоньки вставало солнце. Увидев резиденцию, Мишель удивился, что в будке у калитки скучает всего один охранник:
– Этого охранника видят прохожие, – отозвался Харель, – но мы следим за периметром… – в доме оказалось всего два этажа. Кухня, она же столовая, и рабочий кабинет выходили в маленький, ухоженный сад. Старик приоткрыл дверь:
– Будет немного зябко, лето еще не началось, но жене не нравится, когда здесь пахнет табаком… – после шакшуки, с питами, хумусом и острым перцем, после рыбы по-гречески, разлив кофе, Бен-Гурион закурил: «Рассказывайте».
Харель быстро и толково доложил обстановку, как выразился глава Моссада. Соскочив со стула, Старик заходил по комнате. Мишель видел покойного профессора Эйнштейна только на фотографиях, но сейчас подумал:
– Они похожи. Не внешне, а повадками, выражением лица… – Старик остановился:
– Жаль, что полковник Горовиц погиб, – пробормотал он, – Меир не страдал двойной лояльностью. Он был еврей до мозга костей. Я уверен, что он бы привез нам мерзавцев. Покойный Йони… – он помолчал, – и Каракаль все-таки слишком британцы. Они привыкли все делать по правилам… – Авраам вспомнил рейд в Рамаллу, но смолчал:
– Джон тогда тоже не терял головы. У него было задание склонить на свою сторону лидеров ишува, будущее правительство Израиля. Как известно, нашим ястребам нравятся только мертвые арабы… – Бен-Гурион покачался на носках сандалий. Он носил старые шорты цвета хаки и вытертую майку. Встречая их, премьер-министр заметил:
– Вы все при параде, словно и не шесть утра на дворе. В таком виде не стыдно явиться на завтрак к президенту Де Голлю… – Мишель обвел взглядом тенниски и простые брюки, спортивные тапочки Иосифа и разбитые сандалии профессора Судакова. Туфли носили только он и Коротышка:
– Когда я последний раз завтракал с президентом, – улыбнулся он, – мы были при галстуках… – Старик почесал голову:
– В Аргентине вам тоже придется так ходить. Я слышал, они там еще чопорней, чем в Европе… – он пыхнул сигаретой:
– Значит, все решено… – он смерил Мишеля взглядом, – вы с профессором Судаковым встречаетесь в Париже и летите в Буэнос-Айрес, а ты… – он уткнул палец в грудь Иосифа, – едешь в Рим, к твоему брату… – капитан Кардозо отозвался:
– Мы с дядей Авраамом встретим гостей и отправимся в Европу… – Бен-Гурион бросил взгляд на календарь Еврейского Национального Фонда на стене:
– Да, наша золотая пара приезжает… – ласково сказал он, – мы с президентом устраиваем для них частный прием и концерт в Иерусалиме… – Старик хлопнул себя по лбу:
– Я вас совсем заговорил, а десерта на стол не поставил. Помоги мне… – попросил он Иосифа, – мишлоах манот в кладовой. Мне присылают столько сладостей, что их не съедят все малыши Израиля. Вы тоже получите пакеты на дорожку, – пообещал он, – у тебя дети, Авраам, да и в кибуце обрадуются сладостям… – в полутемном коридоре Старик замедлил шаг:
– Он ничего не знает о нем… – понял Иосиф, – ни мама, ни дядя Авраам ему ничего не сказали. Он думает, что я и Шмуэль дети героя еврейского народа, погибшего в Аушвице… – премьер-министр смотрел на него снизу вверх:
– Ты думаешь, что Шмуэль согласится… – Иосиф удивился:
– Разумеется. Он еврей, господин премьер-министр, то есть католический священник, но прежде всего еврей… – Бен-Гурион помолчал:
– Да. Вы сами-то видели их, детьми? Эйхмана, или этого фон Рабе… – рот Иосифа наполнился густой, с мятным привкусом, мерзкой слюной, его замутило:
– Эйхмана нет, – он справился с собой, – а фон Рабе один раз, когда СС приехало в приют в Мон-Сен-Мартене. Он тогда возглавлял уничтожение городка. Мы жили по бельгийским документам. Нас отвезли в тюрьму в Льеже, а потом… – Иосиф махнул рукой, – в общем, отец Виллем оставался с нами до конца. После вмешательства папы Пия нас выпустили из Аушвица, только не с отцом Виллемом, а с дядей Авраамом…
Бен-Гурион прислонился к стене:
– Эту историю я знаю. Каракаль звонила папе римскому, просила за вас. И потом, на Синае, она тебя спасла… – Иосиф испугался:
– Зачем он говорит о Синае? Он что-то знает, кто-то видел меня с Михаэлем… – Бен-Гурион добавил:
– Но на Синае фон Рабе ты не встречал, только Рауффа… – Иосиф облегченно помотал головой:
– Нет. В любом случае, он сейчас выглядит по-другому, он сделал пластические операции… – Бен-Гурион открыл дверь кладовки:
– Он может узнать Шмуэля, то есть тебя… – Иосиф получи роскошную коробку сладостей:
– Двадцать лет прошло, господин премьер-министр. Мы тогда были детьми, мы изменились… – Старик, потянувшись, потрепал его по плечу:
– Просто будь осторожен, мальчик… – он поправил себя:
– Будьте осторожны, и ты, и Шмуэль. Пошли, не след заставлять гостей ждать… – размахивая сеткой с мандаринами, он засеменил на кухню.
Сведения о прибытии рейсов в аэропорту Лод, объявлялись хрипящими динамиками. Рупор висел в углу кафе, на втором этаже скромного здания, выходящего на залитое мартовским солнцем взлетное поле. Поставив на стол две чашки кофе, профессор Судаков заметил:
– Я неподалеку воевал в сорок восьмом году, с Ицхаком Рабиным. Собственно, вот фото… – он указал на стену, – восьмая механизированная бригада, почти в полном составе нашего единственного танка… – Авраам широко улыбнулся:
– Шучу. На самом деле, у нас имелся целый батальон. Снимок сделали на этом поле… – Мишель узнал поле, вышку диспетчеров, посеченную артиллерийскими снарядами, и кузена:
– Двенадцать лет прошло… – доктор Судаков развалился на броне танка, – мы все повзрослели, вернее, постарели… – Иосиф его не провожал. Старший близнец Кардозо засел в библиотеке Тель-Авивского Университета:
– Его испанский я подтяну, – пообещал профессор Судаков, – и погоняю его по основам католицизма. С другой стороны, отец Симон, то есть Шмуэль, едет в Аргентину по американскому паспорту. Никто не будет ожидать от него блестящего знания испанского языка… – судя по часам, до отправления рейса на Рим оставалось совсем немного:
– В Риме я должен побывать… – Мишель стряхнул пепел в блюдечко, – мне надо привезти сувениры домашним. Более того, мое посещение библиотеки Ватикана вовсе не выдумано. Но Шмуэль меня не встретит, я проведу в Ватикане не больше пары дней. Пусть ему обо всем расскажет родной брат… – Авраам потер небритый подбородок:
– Все еще надеешься отыскать следы госпожи Марты, или Маргариты, дочери рыцаря Холланда? Или найти рукопись, на основе которой госпожа Марта, а за ней леди Констанца, придумали свой шифр… – Мишель повертел зажигалку:
– Я думаю, что рукопись как раз авторства госпожи Марты… – Авраам фыркнул:
– Вряд ли. Либо она вышла из-под пера Роджера Бэкона, либо Альберта Великого, как спекулируют в письмах, окружающих покупку манускрипта императором Рудольфом. Оба они жили на две сотни лет раньше госпожи Марты… – Мишель кивнул:
– Да. Но поскольку у нас нет рукописи, и неизвестно, где она находится, а папка леди Констанцы погибла, то ничего точно сказать нельзя… – Авраам внимательно посмотрел на кузена:
– Он никогда не говорит о случившемся в Антарктиде, о том, чего ему стоило вырваться от нацистов. Понятно, что ему пришлось делать выбор между жизнью Лауры и чем-то еще… – Авраам примерно представлял себе, чем пожертвовал Мишель: