Страница 46 из 67
Возлюбленный Аллахом имам Малик, эмир королевства Матар, великий принц дома бен Хаза, шариф Ум-катуша, был крайне недоволен известием о том, что Делам-Нуар из 11-го отдела находится в Матаре и просит его «аудиенции». Впрочем, слово «аудиенция» Малику понравилось. Оно звучало намного царственней, чем «встреча».
Тем не менее он чувствовал, что Делам-Нуар снисходит до встречи с ним. Он и так-то не очень любил этого француза, а теперь вообще был не в настроении выслушивать очередную лекцию по поводу историзма гегельянской дихотомии. И уж меньше всего Малику хотелось, чтобы ему в который раз напомнили, кто посадил его на трон, выдвинув идею превращения нечестного гонщика в религиозного лидера.
Король Таллула с принцем Бавадом и без того помыкали Маликом как только могли, напоминая ему в каждом разговоре по телефону, в каждом электронном письме и при каждой личной встрече, что это их войска, их мукфеллины, их деньги и, хвала Всевышнему, их нефть посадили его на трон. Малик устал быть бесконечно благодарным то Парижу, то Каффе. Черт их возьми! Это они должны сказать ему спасибо! Разве не он беззаветно отказался от блестящей карьеры автогонщика, дабы восстановить Матар в его славе? (Если, конечно, эта слава когда-нибудь вообще существовала.) Разве не он рискнул всем? А если бы переворот не удался? Где бы он был сейчас? В подземелье своего братца Газзи, питаясь тараканами. Нет, хватит с него их бесконечных претензий.
– Мы не примем француза, – раздраженно объявил Малик Фетишу, которого он унаследовал от своего брата и которого всячески ему рекомендовал Делам-Нуар. В последнее время в его речи стали заметно прорезаться величавые интонации. Такое, увы, случается, когда человек становится диктатором.
– Но, Ваше Святейшество…
– Я высказался, Фетиш.
Однако, поскольку Фетиш был на зарплате также в 11-м отделе, он продолжал осторожно настаивать:
– О великий имам, не будет ли проявлением мудрости уделить французу хотя бы несколько минут? Он проделал нелегкий путь.
– Ха-ха! Можно подумать, что он пересек пустыню Нефуд верхом на верблюде. Какое там! Он прилетел на личном лайнере. Там есть кровать, кухня и парижский шеф-повар. Мы сами на нем летали. Это… Черт возьми, до чего же ты обнаглел, Фетиш! Не наше дело – перед тобой объясняться!
– Я всего лишь навоз пред лицом Вашего Величества, о повелитель, возлюбленный Аллахом, защитник подлинной веры. И все же, в крайнем своем унижении, я позволю себе попросить вас принять этого француза хотя бы на самое короткое время.
Малик хоть и готов был зарычать от злости, понимал, что Фетиш прав.
– Десять минут. Войдешь ровно через десять минут и скажешь: «Имам, вас срочно хочет увидеть… этот…» Короче, кто-нибудь важный.
– Воистину мудр и добросердечен мой господин! Да благословит Аллах…
– Слушай, иди за ним, не болтай.
Малик прошел к себе в кабинет, нервно перебирая четки. Туда же провели Делам-Нуара.
– Ваша светлость! – по-французски сказал Делам-Нуар, почти не поклонившись.
Он оглядел Малика с ног до головы, как затаивший что-то недоброе портной.
– В вашем лице величие семьи бен Хаззим и чистота подлинной веры обрели свое наивысшее воплощение. Как счастлив Матар иметь такого мудрого, такого всемогущего правителя. Это случается весьма редко. Последним таким правителем можно назвать прапрапрадедушку вашего двоюродного брата по имени Али бен Хашим…
– Да-да, – сказал Малик. – Матар вновь стал священным местом. Хвала Всевышнему. Итак. Значит, вы приехали…
– Я приехал засвидетельствовать свое почтение, mon emir. Увидеть новый изумруд королевской крови в подобающей оправе.
– Вот как? Ну что же. Хорошо. Значит, повидались. Итак. Я ужасно занят…
– Понятно, – по-галльски ухмыльнулся Делам-Нуар. – Воистину это тяжелый труд – добиться непререкаемого авторитета. Но вы преуспели, да, да, уже преуспели. И, возможно, теперь самое время дать знать всему миру: о'кей, мы серьезно относимся к своей религии, мы рьяно служим Аллаху, мы очень, очень строгие мусульмане, но мы не собираемся забить насмерть всех непослушных женщин в торговом комплексе у «Старбакса». Согласны?
Малик вздохнул:
– Откуда нам было знать, что эта женщина Флоренс все заснимет на пленку?
– В любом случае это не идет на пользу имиджу нового Матара, mon imam. Эту запись уже разместили в Интернете. Она весьма… Мне лично кажется, такое нелегко смотреть. Это похоже на фильм Мела Гибсона.
– Интернет – орудие сатаны.
– Теологические вопросы я вынужден оставить теологам, – сказал Делам-Нуар. – Меня, собственно, больше беспокоите вы. Поскольку это плохая реклама. Мне-то лично плевать. Во время нашей революции мы отрубили столько голов, что вам и не снилось. Поначалу это весело и хорошо развлекает толпу, но если затягивается – начинает мешать бизнесу.
– И что они сделают? Не будут покупать нефть?
– Нет, нет, что вы! Нефть они будут покупать у кого угодно. Хоть у сатаны. Но к чему вам такой дурной имидж в глазах мирового сообщества?
– Вас ведь не мой имидж беспокоит, а свой.
– От вас, мудрейший имам, ничто не укроется. Что ж, согласен. У всех из-за этой истории вид не самый лучший. Не то чтобы Францию волновало мнение остального мира, но все же…
Малик развел руками:
– Это васабийцы настаивают на казнях! Таллула лично звонит мне каждый день и сообщает, что пришлет еще мукфеллинов помочь мне «очистить страну». Я ему отвечаю: «Спасибо, вы очень щедры, но мы не нуждаемся более в услугах религиозной полиции». А через час Фетиш уже извещает меня о прибытии еще пятисот человек. На автобусах! Ну что я с этим поделаю?
Делам-Нуар сочувственно кивнул.
– Да, нелегко быть имамом.
– Если бы не я, казней было бы в два раза больше.
– Очевидно, я неправильно понимал ситуацию. Каким образом мне теперь извиниться перед вами? Чем я могу вам помочь?
– Просто скажите, – буркнул Малик, – что я должен делать?
– Мне кажется, для вашей проблемы существует решение. Почему бы вам не сказать Таллуле: «Дорогой мой король, тактику железного кулака мы уже применили. Может, перейдем к рукопожатиям? Людей мы уже напугали. Они писаются от страха и уважения к вам прямо в свои тхобы. У нас теперь очень послушный народ. Пора перейти к удовольствиям». Ну как?
– Это же васабийцы, – ответил Малик. – Удовольствия не по их части.
– Ну тогда хоть перестаньте выставлять себя и свою страну в дурном свете.
– Как?
– В моем распоряжении оказались кое-какие данные. Они очень секретные, поэтому не распространяйтесь о том, кто вам их сообщил. Васабия присылает сюда своих мукфеллинов отчасти и по той причине, что их нечем занять дома. Население Васабии так ими напугано, что уже не нарушает никаких правил. Они даже не выходят больше из своих домов. А это привело к безработице среди мукфеллинов. Таллула очень обеспокоен, поэтому теперь с радостью высылает их из страны, чтобы у них появилась работа. Такова ситуация с мукфеллинами. Не очень-то хорошо иметь у себя под боком множество безработных палачей. Мало ли что придет им в голову… Так вот, может быть, вам обратиться к Таллуле и сказать: «О'кей, в ответ на вашу помощь при смене власти я отправлю вам всех непослушных женщин Матара, чтобы разрешить вашу проблему с безработицей мукфеллинов». Если им так нравится рубить женские головы и забивать девушек палками, то по крайней мере пусть это происходит в Васабии, от которой все ждут подобного варварства, а не здесь – в бывшей Арабской Швейцарии. Хорошо?
– Но как быть с этой женщиной Флоренс? Я не могу позволить ей шнырять повсюду. Это подрывает мой авторитет.
– Нет, нет, нет, – улыбнулся Делам-Нуар. – Этого мы не допустим. Думаю, что и здесь у меня найдется для вас интересное предложение.