Страница 24 из 82
“Желают ли они быть отлученными от грешников? Они уже отлучены от них. Предпочитают ли они обладать чистой жизнью? Они обладают ей. Стремятся ли они проводить все свое время в славословии Бога? Они непрестанно славословят Его. Жаждут ли они радоваться в сонмах святых? Они радуются в них. Желают ли они наслаждаться Христом? Они наслаждаются Им. Не терпится ли им достигнуть пустынного жития? В своем сердце они достигают его. Так, по изобильнейшей благодати Христовой, здесь и сейчас они сподобляются многих из тех блаженств, чаемых ими в будущем веке. Последуя упованию пусть даже на некотором расстоянии, они уже сейчас охватывают существо его. Даже сам их тяжкий труд приносит многую мзду, ибо будущее воздаяние их лежит как бы в настоящих трудах” (гл. 43).
Чтобы не показалось, будто эта щедрая “похвала пустыни” происходит от “западного романтизма”, приведем здесь слова великого отца восточного монашества, жившего столетием раньше, свят. Василия Великого (как они приведены в житии великого отца русской “Северной Фиваиды” старца Назария Валаамского). Вдохновленный внешне весьма отличными пустынями Египта и Каппадокии, свят. Василий также, как и западный поэт видит тот же самый рай сердца для того, кто оставил все для Бога:
“О пустынное житие, обитель небесного обучения и божественного познания, училище, где Бог есть все, чему мы учимся. О пустыня сладости, где благоухающие цветы любви блистают ныне огненным цветом, сияют ныне белоснежною чистотою. Там мир и тишина; и те, кто живет под ними, остаются неколеблемы ветром. Там фимиам совершенного умерщвления не одной лишь плоти, но, что еще достохвальнее, самой воли, и кадило непрестанной молитвы негасимо горит огнем божественной любви. Там различные цветы добродетели, блистающие разнообразными украшениями, расцветающие благодатью неувядаемой красоты. О пустыня, услаждение святых душ, рай неисчерпаемой сладости! Ты еси пещь, силу чьего пылающего огня три отрока прохлаждают молитвой, и посредством горячей веры они гасят вокруг себя неистовое пламя, в котором сгорают и стрелы и оковы, но те, кто в оковах не сгорают, только узы греха ослабевают, и душа возводится к пению божественной хвалы, восклицая: “Растерзалъ еси узы моя. Тебе пожру жертву хвалы” (Пс. 115, 7–8)”.
Любовь к пустыне как к убежищу от житейских бурь и суеты и месту напряженной духовной брани ради Царствия Небесного и преклонение перед обитавшими там преподобными, облагоухавшими земли Запада своими подвигами благочестия — вот то, что вдохновляло молодых новообращенных христиан Запада искать пустыни Галлии и узнавать там из первых рук, от опытных старцев и на собственном опыте духовное учение восточных Отцов. Было много несчастных случаев и духовных катастроф, неизбежных при столь жестокой битве, но те, кто устояли перед лицом всех препятствий и действительно возрастили семена восточного монашества на западной почве, оставили по себе благоухающую память и пример, который еще и сегодня не умер для тех, кто пожелает отыскать его и вдохновиться им.
Из житий древних пустынножителей Галлии нет ни одного столь притягательного и воодушевляющего как житие препп. Романа и Лупикина. Написанное в их монастыре несколько десятков лет спустя после их смерти, это пространное Житие дает самый подробный из имеющихся у нас рассказов о древней монашеской ревности Галлии.
Роман и Лупикин, юрские пустынножители
В Галлии IV века был свят. Мартин с его необычайным подвижничеством и отшельническими общинами; начало нового столетия ознаменовалось основанием островного монастыря на Леринах, принесшего предания египетских отцов в Галлию, из которого вышло много епископов и основателей монастырей; в первые десятилетия V столетия были созданы многочисленные монашеские общины на юге Галлии, обычно около городов и часто основанные епископами, в которых через писания преп. Кассиана распространились уставы и учение восточного монашества. К концу жизни преп. Кассиана (+ 434 г.) православное монашество уже прочно укоренилось в Галлии.
Затем имел место феномен, хорошо знакомый нам из позднейшей истории “северной Фиваиды” в России 14–17 вв.: бегство монахов и стремящихся к монашеству не только из городов и других населенных пунктов, но даже и из благоустроенных монастырей в абсолютное уединение пустынных лесов Галлии. Несомненно, такие книги, как “Похвала пустыне” преп. Евхерия, оказали влияние на это движение; но главная побудительная причина была та же, что и вызвавшая первоначальное бегство в египетскую пустыню столетием раньше: простое христианское побуждение отказаться от всего ради Бога, отбросить все предметы и влияния мира сего, чтобы лучше приготовить себя для Царствия Небесного.
Среди первых из таких пустынножителей, кто буквально обратил “пустыни” Галлии в города, населенные духовными воинами, были препп. Роман и Лупикин. Не случайно свят. Григорий начинает с них свою “Жизнь отцов”, ибо еще в предшествующее ему время их подвиги стали легендой, а сами они чистейшим образцом пустынного монашеского жития. Их жития, вместе с житием их ученика преп. Евгенда, были написаны анонимным учеником последнего около 520 г. Этот документ “Жизнь юрских Отцов” (Vita Patrum Jurensium) дает не только более подробное описание жития препп. Романа и Лупикина, чем у свят. Григория, но представляет также бесценные сведения о монашеском учении этих Отцов, о монашеской жизни в целом в Галлии V века и о повседневной жизни и росте юрских монастырей в течении первых 75 лет их существования. Нижеследующие страницы — суть краткий обзор тех частей этого документа, что лучше всего иллюстрирует это.
Юра — горная гряда, протянувшаяся в восточной части Франции, недалеко от швейцарской границы на несколько сот километров, при ширине 30–50 километров. Хотя и не столь эффектные как Альпы, которые по временам можно видеть на востоке, эти горы наделены своей суровой красотой. Они простираются с запада к востоку тремя “ступенями”, каждая примерно на триста метров выше предыдущей, от равнин до “высокой Юры”, гористого плато из пиков и узких ущелий, высотой до 1600 метров над уровнем моря. Даже сегодня эти горы покрыты пихтовыми лесами, со множеством водопадов, озер и коварных потоков. Города, ныне находящиеся там, где были первоначальные монашеские поселения, являются туристическими центрами, куда летом съезжаются любители рыбной ловли и туризма, а зимой, когда горы покрываются глубокими снегами — горнолыжники.
В древнеримские времена в нижних частях Юры были населенные города, тогда как ‘’верхняя Юра”, которую Юлий Цезарь описал как Juva mons abtissimus (“высочайшие юрские горы” — лат.), были совершенно необитаемы. С ослаблением римской власти и нашествиями варваров, население этой области уменьшилось, и леса быстро покрыли большую часть земли, которая была отнята у него развитой римской цивилизацией. К V веку, когда дикие бургунды и франки бродили по этой части Галлии, там оставались лишь немногие из тех старых городов; они были вполне христианскими, а старые языческие храмы там были уже в руинах. Все три юрских отца родились неподалеку от одного из этих городов. Св. Евгенд, как утверждает “Житие” (гл. 119), родился недалеко от Изернори, где был расположен важный языческий храм, посвященный богу Меркурию, бывший частично разрушенным (его руины можно видеть еще сегодня), и был земляком препп. Романа и Лупикина, которые, по всей видимости, родились либо здесь, либо в близлежащей деревне.
Руины языческого храма в Изернори, месте рождения Юрских святых.
Покрытые лесами Альпы Восточной Франции, примыкающие к Юрским горам — место обитания препп. Романа и Лупикина.
Лес Юры.
Преп. Роман был старшим братом преп. Лупикина и первым удалился в пустыню. Он родился, вероятно, в последнем десятилетии IV века, почти одновременно с преставлением свят. Мартина… “Прежде него ни один монах в этой провинции не посвящал себя ни отшельнической жизни, ни общежитию” (гл. 5). О его приуготовлении к монашеству “Житие” говорит лишь следующее: “Прежде избрания монашеской жизни он уже знал достопочтенного Савина, авву монастыря Конфлюэнца Лионского и его требующий многих усилий устав, и жизнь его монахов. Затем, как пчела, собрав нектар с цветов совершенств каждого из них, он возвратился туда, откуда вышел” (гл. 11). Ничего более не известно о сем авве Савине, не известно также и какого из нескольких островных лионских монастырей, расположенных в слиянии (“confluence”) рек Соны и Роны, он был аббатом. Известно, однако, что Лион, расположенный примерно на триста километров вглубь страны от Марселя, уже в начале V века был монашеским центром: некий ученик свят. Мартина Турского, преп. Максим (чье краткое житие приведено свят. Григорием в его “Славе исповедников”, гл. 22) некоторое время жил в одном из этих островных монастырей; а о преп. Евхерии, авторе “Похвалы пустыне”, ставшем епископом Лионским около 434 г., известно, что он проводил время Великого поста в одном из сих монастырей в молитве, посте и писании книг. Исходя из информации, данной в “Житии”, преп. Роман мог быть в Лионе во время святительства св. Евхерия, хотя более вероятно, что он был там несколькими годами позже; в любом случае, он мог читать “Похвалу пустыне”, написанную около 428 г., прежде своего удаления в пустыню. Причина его ухода в Лион была, вероятно, проста: скорее всего, это был ближайший монастырь к его дому, находившийся не более, чем в ста пятидесяти километрах от Юрских гор и связанный с ним рекой Роной и ее притоками.