Он меня погубит

— Это что еще здесь за Кентервильское приведение? — иронично сказал я, разрушая магию, окружавшую Мелену. Она испуганно подпрыгнула, роняя плед — а штучка сексуальная на ней.

— Марк! — тихо воскликнула, едва не бросившись ко мне, но устояла. У нас был уговор — никаких сантиментов и прочей любовной дребедени.

— Только не говори, что скучала.

— Скучала, — честно призналась она. Я вздернул бровь. У мышки напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Я ж подонок, а она на меня глазами своими ясными, как на рыцаря своего… Глупышка. — Два дня без секса — пытка, — вдруг добавила она, нарочито горько вздохнув. — А у тебя ведь монополия на мое тело.

Теперь взлетела и вторая бровь — малышка, которая уже не такая уж мышка, решила поиграть. Так, глядишь, настоящей кошкой станет.

Мелена демонстративно медленно обогнула диван, волосы свои роскошные назад отбросила, чтобы с ума меня свести острыми сосками, не скрытыми полупрозрачной сорочкой.

— Шлюхе позволено поцеловать хозяина, или наша сделка это запрещает? — замерла рядом, обдавая тонким ароматом диких ягод. Сладкая.

Да, Мелена старалась отыграть на полную. После моего финансового предложения вопросы чести и достоинства ее больше не беспокоили.

Она ведь, по сути, дорогая проститутка — ноги по щелчку раздвигать обязана, что она и делает, собственно. Любую другую я именно такой и считал бы, но не мышку-малышку: она осталась невинной будучи замужем за подонком, и я не только про девственность. Если всплывала тема ее семьи, то ясные глаза тут же становились испуганными, затравленными, потухшими в секунду. Мелена боялась к ним возвращаться. Если бы она только знала, что сама вручила еще один инструмент давления в случае чего. Надеюсь, он мне не понадобится — Мелена и так моя, на все согласная.

— Ты такая вкусно пахнущая шлюха, — я притянул ее к себе за ягодицы, приподнял, вжимаясь стоячим членом в округлые бедра, — что тебе все можно.

Я сам поймал ее губы, властно раздвигая языком, напористо врываясь. И не только туда нужно ворваться — два дня, а меня уже колбасит от желания тестостерон свой на нее и в нее спустить.

— Соскучился? — игриво шепнула мышка, потершись об меня тугими горошинами сосков. Вся такая хрупкая и стройная, а сиськи охренительные — стоячая, упругая троечка.

— Нет, — ответил, не особо задумываясь, что бессовестно лгу. Причем самому себе. Я не скучал, а просто трахаться хочу. Ее хочу.

— А так? — она юркими пальчиками расстегнула ремень и скользнула под резинку трусов, обхватывая каменный ствол, дразня, распаляя. Язычком розовым губы влажные облизнула и в глаза смотрит призывно. Моя ж ты мышка-малышка! Прочитать ее — нехер делать: Мелена пыталась втянуть меня в себя эмоционально. Физически ей уже было недостаточно. Пора бы ей понять, что нечего во мне привязывать. Чувств к ней, чистых, искренних, я просто не могу испытывать. Никакой любви и розовых соплей. Только секс.

— А так? — она стянула с меня рубашку-поло и, привстав на цыпочки, смогла поцеловать в ямочку на шее, языком по ключицам провела, постепенно вниз спускаясь, прикусывая мышца пресса, через грубую ткань джинсов лаская член. — Нравится? Сделать тебе хорошо? — и снова возбуждающий шепотом.

— В рот возьми, — ответил спокойно, а у самого одно желание: бросить ее на пол и оттрахать как следует, чтобы забыла, как в игры со мной играть. Но я сдержался. Не стоит раздавать козырные карты своим… не врагам, но определенно не друзьям. Женщинам, одним словом. Не нужно мышке-малышке знать, как меня заводит ее тело невинное. Невинное! Я уже трахаю ее больше двух месяцев, а воспринимаю все еще как деву непорочную, сам не знаю, почему. Баг какой-то. Но в любом случае будет ошибкой, если Мелена почувствует себя особенной. Ее ошибкой. Мне бы не хотелось, чтобы на выходе ей было очень больно. Нужно минимизировать ущерб. Хотя если все задуманное осуществится — больно будет.

— Сыграй для меня, — попросил раньше, чем подумал. Она ни разу не играла для меня, разве что тогда — в особняке Берроузов. В другой жизни.

— Сейчас?! — удивилась тихо, продолжая поглаживать мой пах. Я кивнул, не сдержав улыбки: она так забавно выпячивает нижнюю губу, когда не удовлетворена. — Я разбужу Сальму, — попеняла, но поднялась.

Мелена провела пальцами по клавишам, и я сразу узнал вступление. На англоязычной территории нет человека, который не узнает Roxette «Listen To Your Heart».

Песня моего детства. Песня, которую она уже играла. Потом мышка-малышка запела. Я оперся о дверной косяк, испытываю жгучую ностальгию, впервые, наверное, слушая слова, впитывая их в себя.

Слушай свое сердце…

Когда-то слушал, когда-то оно у меня было. Я окинул взглядом Мелену — такая нереальная сейчас: голос, волосы, изгиб спины — утонченная эротика в каждом жесте. Каким же подонком нужно быть, чтобы ее запереть под замком — вишней неспелой оставить. Ее сорвали, не дав распуститься, напитаться солнцем и собрать в себя женскую прелесть.

Мелена пыталась передо мной изображать соблазнительницу, но слишком много в ней нежности, врожденной скромности и совсем нет распущенности. Даже когда говорит и совершает порочные вещи, не выглядит развращенной шлюхой, скорее, чувственной принцессой. Да, тут мои уроки пропали даром… Я был не рад, потому что так она в сто раз желанней. Отзывчивая шлюха с изяществом королевы и душой ангела — комбо, бьющее в голову, сердце и ниже пояса. Хорошо, что голова у меня холодная, сердце отсутствует (в переносном смысле, естественно), а член только рад покувыркаться с необычным экземпляром.

Мелодия оборвалась резко, сменившись нестройным звуковым рядом, когда я резко подхватил малышку и усадил на клавиши. У меня никогда не было секса на рояле, даже на простеньком пианино не было!

— Как в фильме прямо, — улыбнулась Мелена. — Я в детстве с мамой смотрела.

— Что за фильм? — поинтересовался, зубами стянув тонкую бретельку — крепкая грудь меня интересовала, признаться, больше, но у нас ведь беседа светская намечается. И ничего что ствол у меня уже полчаса в полной боевой готовности.

— Миллиардер знакомится с проституткой и предлагает ей стать его спутницей на неделю, потом влюбляется и просит выйти замуж.

— «Красотка», что ли? — нахмурился я. Этот фильм даже мамонтов застал. — Мама смотрела его раз пятьсот, — пояснил, когда изящные светлые брови взлетели вверх.

— А что она смотрит сейчас?

А вот это ты зря, мышка-малышка. Любопытство сгубило не только кошку, но и мышку.

— Она умерла, — сухо бросил, жестко сжав округлые бедра. Из-за ее папаши умерла. Нет, формально он убил только Грея, но де факто виновен и в ее смерти. Гребаный мерзкий выблядок. Я завелся, не чувствуя, что давлю слишком сильно, смяв до красных пятен нежную кожу.

— Прости, я не знала, — шепотом проговорила Мелена. Ее ресницы задрожали. Я не успел остановить руку, ласково сорвавшую хрустальную слезинку. Блядь!

Мелена обняла меня за торс, мокрой щекой холодя грудь. Ну вот, я хотел трахнуть ее на рояле, а она котенком беззащитным ко мне жмется. И пахнет от нее сладко — с ума просто сводит. Я жестко подавил желание утешить ее, защитить, взять трепетно и нежно, как она того заслуживала. Мелена — дочь врага. Я не могу жалеть ее и тем более испытывать что-то, кроме похоти. Она вкусом и запахом, доверчивостью и чистотой стремится сбить меня с пути, разбудить душу мою пытается. Не выйдет. Я пройду дорогой мести до конца. Я на могиле матери клялся.