Страница 1 из 84
ФАНТАСТИКА ДОБРАЯ И БОЕВАЯ
Впечатление такое, будто наука гонится по пятам за фантастикой и все чаще обгоняет ее. Может показаться даже, что наука отбирает у фантастики одну ее исконную вотчину за другой и что за последние десять лет фантастика потеряла больше своих владений, чем за предыдущие десять веков.
Да, атомная электростанция и завод-автомат больше не фантастика. Сверхзвуковой самолет и видеофон тоже. Капитана Гаттераса на Северном и Южном полюсе сменили старшие и младшие научные сотрудники — существа вполне реальные. Вместо «Наутилуса» морские просторы бороздят корабли науки, которые за несколько последних лет почти начисто стерли с карты земного шара самое большое «белое пятно» — дно Мирового океана. Словосочетание «Первые люди на Луне» больше уже никогда не сможет стать заглавием научно-фантастического романа, а автоматы людей, исследующие поверхность Луны, Марка, Венеры, засвидетельствовали небытие селенитов, марсиан и венериан, с которыми приходится расставаться, увы, так и не познакомившись.
Пока еще нет термоядерной электростанции и полностью управляемой кибернетическими механизмами отрасли промышленности или транспортной магистрали. Еще нет массового электромобиля, грузо-пассажирских ракет и телевизионного экрана, с помощью которого можно было бы прочитать любую книгу, побывать па рабочем совещании или у друга в далеком городе, не выходи своей комнаты. Нет и академгородков на океанском дне или на соседних планетах. Но само по себе все это тоже уже не фантастика, ибо давно служит предметом научных исследований или даже опытно-конструкторских разработок.
Что там электромобиль! Несколько лет назад восьми десяткам видных американских ученых был задан вопрос: какие научные открытия они считают реальными в ближайшие пятьдесят лет и каков, по их мнению, «год наибольшего ожидания» для каждого из этих открытий. Большинство ученых сочло, что таких выдающихся открытий, как, например, устранение наследственных дефектов человеческого организма химическими средствами или экономически выгодная эксплуатация океана, можно ожидать приблизительно к 2000 году. Создание лекарств, повышающих уровень умственного развития, ожидается, по их мнению, несколько позднее — примерно к 2020 году, а создание препаратов, продлевающих жизнь минимум на пятьдесят лет, — к 2023 году.
Сомнение у экспертов (сомнение, а не отрицание!) вызвали только возможности таких открытий, как симбиоз мозга с электронно-вычислительной машиной, связь с внеземными цивилизациями, создание веществ с заданными свойствами из любой материи, управление гравитацией, искусственная летаргия и телепатия.
Конечно, эксперты — люди, а людям свойственно ошибаться. Конечно, названные ими «годы наибольшего ожидания» не пророчество со стопроцентной гарантией осуществления, а сводка экспертных прогнозных оценок для соответствующей ориентации деятельности американских учреждений и корпораций. И все же… Не обогнала ли наука фантастику окончательно? Не загоняет ли она ее в некий угол, тупик, где ей уже больше не развернуться?
Нет, впечатление обманчиво. Ибо фантастика принадлежит к сфере искусства, а наука и искусство, как две различные формы общественного сознания, представляют собой такие параллельные плоскости, которые, вопреки всем законам геометрии, пересекаются во многих точках и все-таки нигде не совпадают друг с другом, не способны подменить одна другую. Рифма не соперница уравнению, а формула — образу. Да, фантастика, как проявление искусства, вездесуща, а сфера науки пока еще сравнительно ограничена. Но куда бы ни проникла наука, искусство всюду продолжает царить в особых, ему одному свойственных формах осмысления, переживания сущего. И если фантастике приходится как-то реагировать на триумфальное шествие науки, то это движение не вспять, п вперед и выше — на все более высокие вершины искусства, которое должно отвечать все более высоким требованиям общества.
Давно известно, что подлинно научный прогноз не имеет ничего общего с попытками пророчества, предугадывания в деталях того, что предугадать невозможно, что это тщательное взвешивание возможных последствий предпринимаемых шагов, исследование вероятных и желательных перспектив дальнейшего развития, чтобы повысить обоснованность и, следовательно, эффективность планов, программ, проектов, решений. Точно так же подлинно научная (и подлинно художественная) фантастика, в какие бы времена и миры она ни забиралась, всегда была и остается особой формой осмысления и эмоционального восприятия окружающей нас действительности, всегда была и остается на фронтах научной, общественной, политической, идеологической борьбы сегодняшнего дня.
В наши дни борьба двух противоположных социальных систем на мировой арене происходит в условиях научно-технической революции и ее социально-экономических последствий. Наука перестала быть крошечной (по масштабам) отраслью духовного производства, какой она была всего 20–30 лет назад. Она теперь ведет электрификацию и химизацию всего производства, автоматизацию и кибернетизацию промышленности, строительства, сельского и городского хозяйства, транспорта, связи. Она берется доставить человеку любое потребное ему количество киловатт-часов электроэнергии и тонн (или кубометров) материалов с заданными свойствами, в изобилии снабдить его продуктами питания, избавить его от тяжелого монотонного труда и расширить сферу труда радостного, творческого, пустить на, массовый поток производство комфортабельных жилищ, помочь человеку освоить недра земли и глубины океана, весь земной шар и всю солнечную систему. Соответственно число занятых в сфере науки измеряется теперь уже не тысячами, как было совсем недавно, а миллионами, ассигнования на науку — не десятками миллионов, а десятками миллиардов.
Меняется структура общества. Во-первых, возрастная структура: в развивающихся странах Азии, Африки, Латинской Америки падает детская смертность и поэтому стремительно ускоряется рост населения, происходит «омоложение» его состава; в некоторых развитых странах, наоборот, падает рождаемость, замедляется рост и начинается «постарение» состава населения. Во-вторых, производственная структура: быстро уменьшается доля занятых в сельском хозяйстве и некоторых отраслях промышленности, за счет чего столь же быстро растет доля занятых в сфере обслуживания, в народном образовании, здравоохранении и в науке. В-третьих, образовательная структура: каждый год специальные средние и высшие учебные заведения выпускают миллионы дипломированных специалистов, а миллионы неквалифицированных и малоквалифицированных рабочих уходят на пенсию; СССР и другие социалистические страны переходят ко всеобщему среднему образованию. Нетрудно представить себе, как разительно изменится образовательная структура нашего общества через каких-нибудь 20–30 лет!