Капля красивого яда

Ему ничего не стоит заставить меня улыбнуться. — Ты такой придурок.

Когда я допиваю одну и поворачиваюсь, чтобы заменить ее на другую, мы снова затихаем. Но я никак не могу разобраться во всем, что проносится у меня в голове. Меня как будто разрывает пополам.

— Я даже не знаю, почему меня это сейчас волнует, — признаюсь я. — Ведь ему было наплевать на меня, почему же мне должно быть не наплевать на него?

— Потому что ты человек, и тебе не все равно, даже если ты думаешь, что не должен, — отвечает Кэм. — Это не делает тебя плохим человеком или наивным, если тебе не все равно. Это просто говорит о том, что ты лучше, чем он.

— Разве это плохо, что я не хотел, чтобы он умер? Что я на самом деле злюсь, что он не шатается где-то пьяный?

Он покачал головой. — Нет. Ты чувствуешь ту же потерю, что и шесть лет назад, но в этот раз она более постоянная. Это понятно, по крайней мере, для меня.

Я медленно киваю, а затем пожимаю плечами. — Думаю, просто я не могу смириться с тем, что не ненавижу его так же сильно, как несколько дней назад. До того, как я узнал, что его больше нет.

— Потому что ты его больше не ненавидишь. — Он говорит это так, как будто это самая очевидная вещь в мире для всех, кроме меня. — Ты ненавидел. Я знаю, что ненавидел. И я уверен, что какая-то часть тебя все еще ненавидит. Но пьяница, которого ты ненавидел, умер, и все, что осталось, - это то, что ты решил запомнить. Алкоголик - это тот, кто ушел от вас, но отец, о котором у тебя еще остались какие-то воспоминания, тоже умер. Это не делает тебя хуже, если ты чувствуешь боль от этого.

Пока я наблюдаю за кораблями на горизонте, я впитываю в себя его слова, и каждое его высказывание становится для меня настоящим спасением. Чем больше я думаю об этом, тем больше я понимаю. Может быть, я и не понимаю всего того, что чувствую, но то, что сказал Кэм, определенно помогает мне чувствовать себя лучше. Я уже не собираюсь саморазрушаться от хаотичной ярости.

— Спасибо, чувак, — искренне говорю я.

— Нет проблем, — отвечает он, и снова включается сигнал текстового сообщения. — Но ради Бога, ответь моей сестре, пока у нее не случился инсульт.

Сжавшись, я достаю свой телефон и вижу бесконечную череду уведомлений. Я открываю сообщение Лейкин и набираю текст - позже я прочитаю все, что она прислала.

Я в порядке. Я люблю тебя.

Я отправляю быстрое сообщение в групповой чат с мамой и Девин, а затем кладу телефон обратно в карман.

— Ну что, у нас все в порядке? — спрашиваю я, потому что если, когда мы уедем отсюда, он снова начнет меня ненавидеть, я думаю, что предпочту остаться еще ненадолго.

Он закатывает глаза. — Не могу сказать, что мне это нравится. От одной мысли о том, что вы с Лейкин вместе, мне хочется промыть мозги кислотой.

Я не могу удержаться от смеха, потому что понимаю его. Я бы чувствовал то же самое, если бы узнал, что он переспал с Девин. Но через минуту мы оба снова становимся серьезными, так как вокруг становится тихо.

— Мне нужно беспокоиться о том, что ты причинишь ей боль? — спросил он через минуту.

Я, не задумываясь, качаю головой. — Я без ума от нее.

Он медленно кивает, поворачивает голову прямо и делает еще один глоток. — В таком случае, думаю, мне придется научиться справляться с этим.

Облегчение захлестывает меня, заглушая все те чувства, с которыми я боролся до этого. Я люблю Лейкин. Правда, люблю. И если бы она была всем, что у меня есть, я знаю, что все было бы хорошо. Но если у меня есть она и мой лучший друг, то ничто не сможет меня сломить.

— Эй, — подталкиваю я его. — Она не сможет на тебя разозлиться, если ты сейчас пойдешь за Мали.

Кэм фыркает, поднимая на меня бровь. — Это и был твой главный козырь?

— Это все, что у меня есть, — говорю я, пожимая плечами, и он шутливо качает головой.

Мы встаем и подходим к лестнице технического обслуживания, спускаясь вниз. Но когда мы начинаем возвращаться к своим машинам, мне в голову приходит идея.

— Ты не хочешь стать владельцем бара вместе со мной?

Он смотрит на меня. — Ты серьезно?

Я киваю. — Да. Когда он умер, на его счету оставалась приличная сумма денег, и я хочу открыть бар на свою половину. Но я не думаю, что смогу справиться с этим самостоятельно.

Выражение его лица становится задумчивым, пока он размышляет об этом. — Думаю, это то, с чем я могу согласиться.

Я могу не знать, куда приведет меня будущее, но у меня есть ощущение, что оно будет прекрасным. Лейкин была права в том, что я могу вернуть себе часть той радости, которую он украл у меня.

7

Опираясь на кухонный остров, я смотрю на пять слов, которые он прислал. Я перечитываю их снова и снова. Как раз перед тем, как он ответил, я была в нескольких секундах от того, чтобы собрать всех наших друзей и организовать поисковую группу. Слишком драматично? Может быть. Но я волновалась. И, честно говоря, до сих пор волнуюсь. Сообщение помогло, но сейчас мне нужно быть в его объятиях.

Приглушенный звук двух голосов снаружи привлекает наше с Мали внимание. Мы обмениваемся растерянными взглядами, когда дверь открывается и входит Кэм, а за ним Хейс.

— Почему бы и нет? — простонал Хейс.

Кэм закатывает глаза и направляется к холодильнику. — Потому что «Соленый ободок» - дурацкое название.

— О, значит, оно намного хуже, чем «Островной риф»?

— Так и есть!

Хейс смотрит на него так, словно он сошел с ума. — Чувак, мы живем в Северной Каролине. Где, блядь, ты видишь острова?

— Внешний берег, — указал он.

— Мы там не живем!

Кэм насмехается. — Неважно. «Соленый ободок» звучит как бар для девчонок. Там будет полно людей, которые будут просить «яблочный мартини» и «арбузную маргариту».

По лицу Хейса расползается ухмылка. — О, тогда ты точно впишешься.

Мой брат смеется. — Ты такой мудак. Давай просто уладим это за игрой в Center Ice. Победитель выбирает название бара.

— Идет.

Мы с Мали только и можем, что наблюдать с широко раскрытыми глазами за их перепалкой, как будто последних двух недель и не было. Но когда я вижу Хейса, совершенно здорового и в десять раз счастливее, чем он был утром, у меня сердце разрывается от радости.

Кэм собирается подняться наверх, но останавливается и оглядывается на Хейса.

— Встретимся там, — говорит он ему.

Мой брат бросает взгляд на нас двоих и вздыхает. — Интересно, поможет ли отбеливатель?

Хейс смеется, а затем поворачивается ко мне. Положив руку мне на шею, он притягивает меня к себе и обхватывает руками, прижимая меня вплотную. Я вдыхаю его запах и чувствую, как мое кровяное давление снова приходит в норму.

Когда он слегка отстраняется, то проводит большим пальцем по моей щеке и смотрит мне в глаза. — Прости, что я исчез. Мне просто нужно было привести мысли в порядок, и я не хотел тянуть тебя за собой.

— Тебе не нужно извиняться за то, что тебе нужно было побыть одному, — говорю я ему, качая головой. — Но я хочу, чтобы ты знал, что всегда можешь прийти ко мне.

— Я это знаю. — подтверждает он.

Он целует меня, и я таю в его поцелуе. Это, прямо здесь, именно то, что мне было нужно. То чувство, которое я испытываю, когда нахожусь рядом с ним. То, как он заставляет меня чувствовать себя в безопасности и любимой.

Он разрывает поцелуй и улыбается. — Ты очень важна для меня.

— Перестань болтать с моей сестрой и поднимайся сюда, чтобы я мог надрать тебе задницу! — кричит Кэм сверху.

Мы оба смеемся, и мне не может не нравиться, как беззаботно он сейчас выглядит. Это то выражение, которое я так хотела увидеть на его лице.

— Иди, — тихо говорю я ему, кивая в сторону лестницы.

Он хмурит брови. — Ты уверена?

— Определенно. Я знаю, что ты ждал, когда он перестанет тебя игнорировать.