Малинджи

…

Вернувшись по утру домой, он услышал звук льющейся в ванной комнате воды. Значит, Хелену снова мучают мигрени, которые она приспособилась снимать, поливая лоб и макушку теплой струей. А вот фантастически дорогие таблетки, которые ей выписывал Светило, не помогали совсем. Карл некоторое время стоял под дверью, рассеянно размышляя, сто́ит ли оповестить жену о своем приходе, и решил, не делать этого. Резкие звуки – вроде стука или окрика – только взбудоражат ее, а это, как правило, усиливало боль. Он прошел в единственную комнату, половину которой занимала двуспальная кровать и, скинув одежду, повалился на нее. Несмотря на чудовищную усталость, сон не шел, и он бездумно пялился в потолок. Некоторое время спустя звук льющейся воды прекратился, и жена – бледная, истощенная, словно призрак себя прежней – вошла в комнату.

- Голова опять?

Хелена безразлично кивнула и спросила:

- Тебе что-то приготовить? В холодильнике есть яйца и сыр. Я могу…

- Ничего не надо, - произнес Карл и чуть сдвинулся на кровати, освобождая ей место, - Я позавтракал в больничном кафетерии. Просто полежи рядом.

Она заколебалась, но потом все-таки легла на самый край поверх одеяла. Карл тут же прижался к ее напряженной спине, вдыхая запах родного тела. Это был тонкий, ни с чем не сравнимый аромат.

…

Они познакомились больше десяти лет назад на вечеринке у общих друзей. Увидев ее, Карл поразился ее росту и стати. В нем самом было больше шести футов, и он давно привык, что смотрит на всех окружающих сверху вниз. А тут одного с ним роста, и к тому же женщина - прекрасная, как мечта! В детстве он именно так представлял себе женщин-викингов. Рослая, крепкая, с широкими бедрами, длинными ногами и белокурыми длинными волосами.

Но вскоре выяснилось, что она пришла с мужем, и Карл, всегда считавший себя принципиальным, тут же потерял к ней интерес. Впрочем, спустя четверть часа все принципы были забыты. По воле случая он оказался рядом на танцполе, когда Хелена откинула назад тяжелые светлые кудри и обдала его невероятным по красоте ароматом. Он никогда не вдыхал ничего вкуснее и тоньше.

Где-то когда-то он читал, что пары находят друг друга по запаху. Мол, это обусловлено подсознательной проверкой генетической совместимости - из той дремучей поры, когда люди обнюхивали друг друга, чтобы не допустить случайного кровосмешения. Но Карл, потерявший на той вечеринке голову, был романтиком и не желал, чтобы их с Хеленой возможные отношения имели хоть какие-то ассоциации с собачьим обнюхиванием под хвостом. Ему было приятнее думать, что это аромат ее души позвал его. Быть может, и он обладает каким-то сокровенным запахом, на который откликнется только родственная ему душа.

Но несмотря на романтический настрой, весь тот вечер он напоминал именно пса, следующего по пятам за «текущей» сукой. Его не заботил ни его смехотворный вид, ни наличие рядом возмущенного мужа, ни глумливые ухмылки окружающих. Все, чего он жаждал – это зарыться лицом в ее тяжелые кудри и еще раз вдохнуть.

С тех пор Хелена забрала его покой и сон. Это была настоящая одержимость! Он облазил все парфюмерные магазины в Мальмё в поисках того самого аромата, но не нашел ничего и близко похожего. Тогда он начал беззастенчиво наводить справки и узнал, что они с мужем живут в Стокгольме. Она – владелица нескольких процветающих ателье, он – биржевой брокер. Детей нет и не планируется. Счастливая самодостаточная пара, но Карла это совсем не трогало. Все, чего ему хотелось - это снова почувствовать ее аромат. Выведав у общих знакомых адреса ее ателье, он каждые выходные ездил в Столицу и караулил ее то у одного, то у другого. А потом уже не стеснялся делать это и возле их дома.

Он добивался ее больше трех лет. Женщина была верна мужу и непреклонно отрубала любые Карловы поползновения. Ни до, ни после он не встречал столь сильной духом женщины. С настоящими, а не напускными, как оказалось у него, принципами. Порой он становился перед зеркалом и, внимательно разглядывая себя, не мог понять. Вот от –высокий, отлично сложенный, темноволосый и светлоглазый, с чарующей улыбкой - словно специально созданный для неё. Но она цепляется за щупловатого и уже изрядно плешивого мужичка, который едва достигает ее плеча… В чем секрет?

К счастью, муж ее оказался гораздо слабее и в какой-то момент, утомленный подогреваемыми Карлом подозрениями, собрал вещи и тихо ушел. Несколько месяцев спустя сдалась и Хелена. Карл видел, что расставание с мужем что-то в ней надломило, но такая слабина играла ему только на руку.

Еще через полгода они сыграли скромную свадьбу. Собрали друзей и уехали на живописный горнолыжный курорт Бранас, где весело провели несколько дней. Хелена какой-то звериной любовью любила снег, и этот отдых среди заснеженных гор и вековых сосен, казалось, наконец, примирил ее с новой жизнью. Видя, как она расцветает от ледяного ветра и залепляющего глаза и нос снега, с каким восторгом она летит по лыжне, зажав под мышками палки, а волосы ее искрящимся каскадом развеваются следом, он решил почаще вывозить ее в горы. Быть может, этот самый ветер выдует из ее головы воспоминания о том - первом – которого, он видел, она по-прежнему любила.

Следующим полем битвы оказался ее переезд в Мальмё. До женитьбы Карл мирился с этаким гостевым сожительством, когда они по очереди ездили друг к другу провести вместе ночь или пару дней. Но Хелена отказывалась переезжать к нему и после свадьбы. Ее вполне устраивало, как обстоят дела.

- Калле, неужели ты думаешь, что я брошу свой бизнес ради того, чтобы сидеть в занюханном Мальмё и варить тебе похлебку? – с жестким смешком спрашивала она.

- Но милая… Ты вполне можешь продать свой бизнес и открыть аналогичный в Мальмё. Клиентов у тебя и здесь будет – завались.

- Да? А почему бы тебе не бросить свою практику в Мальмё и не устроиться в Стокгольме? Больниц тут – завались, - в тон ему ответила Хелена и посчитала вопрос закрытым. В отличие от Карла.

С некоторым стыдом он вспомнил кой-какие не вполне благородные авантюры, в которые ему пришлось ввязаться, чтобы бизнес Хелены начал медленно, но неумолимо чахнуть. Она сражалась за свое детище, как львица, но в конце концов сдалась, продала принадлежавшие ей офисы, оборудование и квартиру и переехала к нему.

Он торжествовал победу, но все же пытался загладить свою вину. Снял для нее просторное помещение и оборудование, чтобы она могла заниматься любимым делом, но ее, казалось, это перестало интересовать, и она со спокойным безразличием влилась в жизнь жены-домохозяйки при преуспевающем муже. С виду они жили хорошо, даже можно было сказать - счастливо. Но в глубине души он видел, что Хелена в упадке и депрессии большую часть времени. Счастлива она бывала лишь зимой, когда падал снег. Порой она, оставив ему скупую записку, уезжала на несколько дней к родителям в Стокгольм и, по рассказам знакомых, все дни проводила на Меларене, чертя коньками лед. Тогда глаза ее ненадолго оживали и теплели, а с губ не сходила довольная улыбка. Благо, что зимы в Швеции длинные и снежные. Но Карлу не давала покоя мысль, что она так часто уезжает в Стокгольм отнюдь не ради зеленых льдов Меларена, а ради того – первого.

Тогда-то он и задумался о ребенке. Он знал, что Хелена, как и ее первый муж, убежденная чайлдфри. Его она еще до свадьбы поставила перед фактом – никаких детей. Ни при каких обстоятельствах. И он согласился. Но это было давно… Зная ее характер и железные принципы, он совсем не переживал, что она уйдет от него, но все же хотел подстраховаться.

Хелена уже перешагнула отметку тридцатипятилетия, Карлу было чуть за сорок. Он был уверен, что все эти убеждения – глупость чистой воды, и каждую женщину рано или поздно все равно клюет в задницу жареный петух. В ее случае будет уже поздно. Поэтому он начал усиленно склонять ее к расширению их семьи, шутливо намекая, что если подождать еще чуть-чуть, то встретить в здравом уме внуков им уже не доведется. Эти разговоры доводили Хелену до бешенства и истерик, но вода камень точит. В конце концов она забеременела, и Карл снова увидел тот самый погасший взгляд. Как после развода, как после потери своего бизнеса и переезда.