Страница 4 из 15
Даже спустя время, когда мы смогли наконец, сесть за стол переговоров, разногласия, упёртость, враждебное поведение и недопонимание, не улетучивалось по мановению руки. Каждый шаг, каждая уступка, маленькая победа достигалась часами и днями криков и взаимных обвинений. Но мы продолжали свою работу. В самые чёрные дни находили ещё одну возможность спасти немного жизней. И не сдаваться. Не опускать руки…
– О чём в то время вы думали чаще всего?
– О том, что каждую минуту, пока мы сидели за столом, обложившись тоннами бумаги, пока мы произносили речи и подписывали соглашения… делали перерывы на обед…
Ли Во Джонг понижает голос и смотрит сквозь меня:
– Десятки людей расставались с жизнью.
Целый день я трачу на то, чтобы добраться до места назначения. Затерянный в глуши, вдали от цивилизации и людей дом принадлежит Александру Борроу, бывшему чиновнику и руководителю администрации Самуэля Ронгази.
Видимо, мистер Борроу не хочет, чтобы его беспокоили и специально выбрал это уединённое место для своего проживания. Он встречает меня у дома. Высокий, худощавый. Внешность аристократа. Только на лице и в глубине глаз читается разочарование и усталость.
Мы устраиваемся на веранде у дома. Его супруга приносит нам немного закусок и пару бутылок вина и оставляет нас наедине.
– Своё, – говорит хозяин, откупоривая бутылку.
Вино отличное. Ароматное.
– Вы давно тут живёте? – спрашиваю я.
– Шесть лет, примерно. Жена настояла.
Я с пониманием киваю:
– Простите если этот разговор вам будет неприятен. Но он очень важен для меня.
– Не беспокойтесь, мы общались с вами по телефону, ваши цели мне понятны. Надеюсь, буду вам полезен.
– Но всё равно… спасибо, что согласились на интервью.
Борроу кивает.
– Я попытаюсь рассказать вам о человеке по фамилии Ронгази, так… как его знал и видел я, – он делает паузу. – Мы познакомились во время учёбы в университете Старой Праги, на Земле. Мои родители были состоятельными людьми, наша семья владела крупными фармацевтическими фабриками и лабораториями. Мне могли дать лучшее из возможных образований. Я выбрал метрополию, её сердце и центр. Земля… Удивительное место для рождённого в колонии. Человек давным-давно покинул эту планету. Заселил множество миров, но как и прежде она манит к себе нас. Никогда там не бывав, ощущаешь, что вернулся домой. В молодости много романтики. Так, я тогда это чувствовал.
Самуэль, как и я, отпрыск старинной, богатой семьи. Только в отличие от меня, его отношения с родителями никогда не были тёплыми. Он о них говорил редко и неохотно. За время учёбы, насколько я знаю, получил лишь пару писем и столько же отправил в ответ. К тому времени, как мы получили дипломы его мать и отец скончались. Он не был на похоронах. Просто не поехал.
Сами понимаете, наше с ним происхождение, дало толчок к началу нашей дружбы. Мы прилежно учились, знакомились с новым для нас миром, изучали людей и их культуру. Впитывали информацию. Он всегда вёл себя немного отстранённо, где-то холодно, с другими учениками. Не любил больших компаний. Много читал… Ничего необычного. Просто тихий парень. Так, про него говорили.
Особый интерес и страсть в нём пробуждалась, только когда заходили разговоры об истории и устройстве современного государства. Об экспансии человечества, метрополии, колониях. О политическом строе и месте каждого населённого людьми мира в этой системе. Он любил рассуждать на тему самоопределения и возможностей всех планет, людей, живущих на них и целей, которые перед ними стоят. Однажды он спросил у преподавателя:
«Будет ли прав человек, который решится изменить ход истории, руководствуясь исключительно своим, личным мнением, без оглядки на остальных?»
«Смотря какие идеи он захочет реализовать и что это даст обществу» – ответил тот.
«То есть его правоту будут расценивать по результатам его действий?»
«Сейчас один человек не способен изменить мир, мы живём в демократии и решения принимает множество людей.»
«А раньше или, возможно, в будущем?» – не унимался Самуэль.
«Не могу сказать про грядущее, но когда-то таких людей называли либо тиранами, либо спасителями, в зависимости от их поступков».
– Забавно, – Борроу вертит перед глазами бокал с вином, разглядывает, как янтарная жидкость перекатывается по стенкам. – В прошлом всегда можно найти намёки на будущее, если хорошо присмотреться. Или найти объяснения тому, что случилось…
–В общем, – продолжает он. – После университета мы оба вернулись домой. Я, благодаря связям отца, стал помощником сенатора, а Самуэль получил должность в управлении столичного аппарата внутренних дел. Тогда нам было по 25 лет. Мы строили карьеры, не прерывая общения. Виделись нечасто, но не теряли друг друга из поля зрения.
Через несколько лет я стал сенатором. Женился. И жил в столице. Самуэль организовал политическую партию и разъезжал по планете с выступлениями, встречами и собраниями. На очередных парламентских выборах его партия получила места в Сенате и он стал частым гостем на политических шоу и Сетевых программах. Его популярность росла, как и популярность партии. Мы стали видеться больше. Он стал частым гостем в моём доме. И его неуёмный энтузиазм, желание быть всегда на виду, участвовать во всех аспектах политической жизни, страсть с которой он отдавался делу, меня поражала. Я буквально восторгался им. Да и не я один…
По-прежнему скромный, тихий и не очень общительный он менялся, как только, оказывался на трибуне перед слушателями. Чёткий и выразительный голос, горящий взор, твёрдая убеждённость в своих словах – завораживала. Ему рукоплескали…
– Он верил в то, что говорил, так? – спрашиваю я.
– Искренне. По-настоящему. Политики всегда угождают избирателям…
– А он?
– Он говорил как есть. Правду. От всего сердца и люди это чувствовали. Этим он отличался от всех.
– У него была личная жизнь?
– Нет. Говорю с полной уверенностью. Мне кажется, он никогда и не думал о семье и детях. Я никогда не видел его в обществе женщины, не слышал от него ни слова про любовь и отношения. Ничего подобного. Лишь однажды, когда он был у нас в гостях, моя супруга шутливо поинтересовалась:
«Когда ты отдашь своё сердце девушке?»
«Оно занято» – ответил он, – «В нём нет места».
На этом всё. Мы посчитали, что карьера для него самое важное. И не трогали эту тему. Так, в скором времени, Самуэль Ронгази был избран президентом. Он легко обошёл всех своих соперников и получил высшую должность в неполных сорок лет. Став самым молодым лидером в нашей истории. В ту ночь, когда голоса ещё считали, но никто не сомневался в его победе, от него раздался звонок. Я ожидал услышать радостный голос без пяти минут президента, удовлетворение от победы, желание отпраздновать его достижение, но он спокойно и даже несколько скучающе сказал:
«С завтрашнего дня ты руководитель аппарата президента… у нас много дел».
Я не мог, да и не хотел отказываться. В течение следующих десяти лет он дважды переизбирался на новый срок. Доверие к нему было фантастическим. И пользуясь этим доверием, Самуэль сделал много для нашего народа. Поднял экономику, искоренил коррупцию, добился преференций от метрополии. Там с ним считались, а на родине любили. Потрясающее время… Я постоянно был рядом, помогал во всех его начинаниях. Поддерживал самые опасные и рискованные реформы. Нам всё удавалось…
Мистер Борроу замолкает, глядя на пустой бокал.
– За эти годы парламент, из противовеса превратился в проводника его воли. Многопартийная система ушла в прошлое. Нет, он не менял конституцию, не боролся с политическими соперниками, их просто не стало, они все перешли под его знамёна. Одна партия – один президент – один народ. Лозунг тех дней, – продолжает он.
–Тогда мы думали, что поступаем правильно. Да, демократия стала другой, но ведь она осталась! Что с того? Мы едины, изменения налицо. Прогресс, процветание. Не к этому ли стремится каждая нация? У нас есть сильный лидер, он делает всё во благо людей, даёт им уверенность в завтрашнем дне…