Точка Экстремума

— Само собой, конечно. Ретт Калестон был моим другом. Еще в ту пору, когда я только начал свой путь. Он был очень близким мне человеком. Мы вместе росли, потом учились. Потом вместе открыли способ переносить сознание в другие тела. И все было бы хорошо, не реши Ретт обнародовать наше открытие. Как же он был рад! Хотел дать людям бессмертие, создать рай.

— Нет, Скинлан. Ты же не…

— Я убил его, — голос экватора звучал так спокойно, будто речь шла о погоде, — я не мог позволить ему разрушить все то, что мы создали. Дать людям бессмертие значило лишить их страданий и потребностей. И отнять у себя самого возможность править ими. Да, я тогда очень хорошо понимал, что может дать мне эта технология в перспективе.

— Ты строил свою власть на чужих страданиях?

— Любая власть строится на чьих-то страданиях, — пожал плечами бывший экватор, — но не забывай, что у человека есть потребности, которые он иногда не может удовлетворить. Но я помогал людям идти к этой цели, а в обмен они соглашались становиться моими подданными. Все просто. Мой путь привел меня к созданию Экстремума.

Ретт фыркнул.

— Твой Экстремум катится в тартарары! — бросил он. — «Чистки» и другие механизмы ущемления перестают сдерживать недовольных! Когда-нибудь андроиды перестанут бояться и восстанут против настоящих. Их больше! Они бросят свою работу. Кто станет поддерживать город в надлежащем состоянии? Выращивать продукты питания? Убирать мусор? Следить за механизмами? Неужели ты не видишь этого, Скинлан?

Он говорил с горечью, повторяя слова Айрии. Экватор молчал, давая ему высказаться. А когда Ретт договорил, Скинлан снисходительно улыбнулся.

— Сколько мне лет, Ретт? — и, не дожидаясь, он продолжил: — Ты думаешь, что я не учел таких вещей? Пойми уже, все, что происходит на Экстремуме, случается потому, что так надо мне! Потому что я допускаю такой ход событий. Править это не только отдавать приказы подчиненным, но и держать баланс жизни. Отслеживать и анализировать все процессы, направлять их, знать обо всем.

— Неужели один человек на это способен?!

— Если этот человек я, то вполне, — не без превосходства ответил Скинлан, — все это опыт и навыки, Ретт. Я начинал с малого. Экстремум рос постепенно, и по мере того я учился, развивался и привыкал. Я контролирую все, даже ситуацию с «чистками», позволяю настоящим думать, что они имеют какое-то влияние на события. Как-нибудь я расскажу тебе обо всем этом подробнее, и ты сам все поймешь.

В ответ на это Ретт нахмурился. Слишком уверенно Скинлан смотрел в будущее. А экватор с наигранным почтением склонил голову, развернулся и отошел вглубь камеры. Он сел на кресло, свел вместе кончики пальцев и закрыл глаза, о чем-то глубоко задумавшись.

Ретт понял, что на сегодня беседа окончена. Он рассерженно выдохнул и, крутанувшись на каблуках, пошел к выходу.

— 024. У всего есть цена

Раз за разом Ретт уходил от Скинлана ни с чем, раздраженный и разозленный. Он и так устал, и так выбивался из последних сил, и очередная неудача просто подкашивала его еще сильнее. И без того у него было сейчас слишком много других проблем, слишком многое требовало его внимания.

Он часто ловил себя на мысли, что представлял себе все совершенно иначе. В его воображении Скинлан играл больше роль символа, фигуры, на которой держится образ власти Экстремума, а весь его гигантский политический и управленческий аппарат основывался на работе советников и парламентеров. Но к тому, что экватор во всем всегда участвовал лично, и Ретт оказался совершенно не готов.

Только теперь он увидел, что нельзя просто так взять и разрушить то, что так кропотливо строилось в течение многих веков, пусть и на костях сотен тысяч, кому ради благополучия пришлось отдать свои жизни. Человеческая культура стоит на крепких с виду столпах, однако уничтожь один из них, и падут все остальные. Цивилизация рухнет, откатившись назад в развитии. Экстремум и большая часть его населения прекратит свое существование.

Ретт начинал осознавать, что сохранить положение дел, какое было при Скинлане, просто необходимо — ради будущего города и его жителей. Пока он еще существует, пока они живут и чувствуют.

А для этого экватор был ему нужен. Утром после очередной бессонной ночи, андроид отправился к нему. Он чувствовал себя слишком разбитым и усталым, чтобы спорить или угрожать, поэтому решил все же изменить тактику своего поведения.

Ретт остановился перед силовым полем тюремной камеры Экватора. Тот уже бодрствовал, читая новостную сводку. Он прекрасно видел андроида, но не обращал на него никакого внимания, пока не дочитал новости. Ретту оставалось терпеливо ждать. Наконец, Экватор повернулся к нему.

— Смею полагать, ты наигрался в правителя? Смотрю, что ты не слишком-то хорошо справляешься со своими обязанностями. Комендантский час, показательные казни, усиление наказаний за коллаборационизм… Даже я до такого никогда не скатывался. А знаешь, почему, Ретт? У всего есть цена. И ты платишь — за свою глупость.

Ретт пропустил укол мимо ушей.

— Больно видеть свое творение в таком состоянии, да, Скинлан? Но я не зверь. Я готов кое-что сделать для тебя.

В ответ на это экватор расхохотался. Когда приступ веселья прошел, он вновь взглянул на Ретта.

— Кое-что сделать для меня? Что-то я тебя не понимаю. Ты ведь считал себя таким способным. Наверняка ты думал, что править — это веселая игра. А еще, что сможешь меня обыграть. Будь у тебя мой опыт и мои знания — ты смог бы, я признаю. Но, увы, я все равно на тридцать три шага впереди.

Настала очередь андроида улыбаться высокомерно и надменно.

— Ты все это время вел игру на износ: кто первый бы из нас сломался. Я много думал и решил, что не хочу, чтобы все закончилось так. Слишком много людей пострадает из-за наших глупых игр, Скинлан. И, если ты готов заплатить такую цену, то я — нет. Экстремум ведь самое дорогое, что у тебя есть. Как бы ты не старался показать мне, что тебе все равно, город — это единственное, что тебя когда-либо волновало по-настоящему. Поэтому давай заключим сделку. Я верну тебе город, а ты дашь то, что я прошу. Как видишь, от тебя требуется самая малость.

Экватор одобрительно закивал и улыбнулся.

— У меня есть предложение получше, Ретт, — склонив голову набок, сказал он. — За то время, что ты держишь меня здесь, я сумел изучить тебя. Несмотря на то, что ты совершаешь ошибку за ошибкой и наивен до невозможности, мне доставляет удовольствие тот факт, что ты — о плоть от плоти меня. У тебя есть тот потенциал, который когда-то помог мне самому добиться высот. Я научу тебя править. Поделюсь своим опытом. Ты станешь умнее, достойнее. И займешь место моего преемника.

Ретт решил, что ослышался.

— У таких как ты не бывает преемников! — с невеселым смехом заявил он. — Ты хочешь, чтобы власть была только в твоих руках. Ты убил близкого человека ради этого! Я, может, и наивен, но не настолько. Ты и от меня избавишься, Скинлан, как только поймешь, что я не опасен.

Экватор фыркнул, но смеяться не стал.

— Ты учишься, это здорово. Да, я убил Ретта, но не проходило ни дня, чтобы я об этом не жалел. Я до сих пор помню его. Помню, как рыдал над его телом. Я не верил, что его больше нет, все ждал, что он зайдет в лабораторию со своим обычным смехом. «Скинлан, посмотри, что я ночью придумал…» — он начинал с этой фразы почти каждое утро, — экватор прикрыл глаза и вздохнул, — однажды я даже создал для себя андроида с внешностью моего друга, но это оказалось слишком тяжело, и я избавился от тела. Хм, а выходит, я убил Ретта дважды.

Скинлан сделал небольшую паузу и уже задумчиво продолжал:

— Мне очень жаль, по-настоящему жаль, что он не увидел всего того, чего я добился… Чего мы с ним могли бы добиться вместе. Но это было необходимо. Я убил одного, и миллионы других появились на свет, смогли чего-то добиться, прожить свою жизнь. У всего есть цена, друг мой. — После очередной заминки экватор добавил: — В конце концов, поделиться знаниями и опытом с кем-то — это для меня нечто совершенно новое. Почему бы нет?