Точка Экстремума

— Я хочу увидеть ее!

— Пока не стоит. Подожди.

— Нет, — упрямо сказал Ретт. — Я должен! Она — все, что у меня есть. Я хочу видеть ее.

Леон поджал губы. Прикрыв глаза и вздохнув, он кивнул. Затем поманил Ретта рукой. Андроид спрыгнул с койки. Он был одет в белый костюм, рубаху с длинными рукавами и свободные брюки. Мягкая ткань ласкала тело. Ретт задрал рубаху, осмотрел себя. От ран остались небольшие отметины.

— Сколько я здесь?

— Три дня, — ответил Леон, открывая дверь. — Идем.

Леон повел его за собой. Ретт даже не пытался запомнить дорогу. Он хотел задать миллион вопросов своему спутнику, но не знал, с какого начать.

— Кто-нибудь еще выжил в крушении «Афелия»? — наконец, спросил Ретт, и голос его эхом отразился от блестящих металлических стен.

— Не знаю. Ты с этой девушкой — Айрией, кажется, — единственный пришел ко мне. Если кто-то еще и жив, это ненадолго. Погода на этом планетоиде… суровая. Нужно точно знать, когда выходить на поверхность, чтобы не попасть в электрическую бурю.

— И ты ни за кем не вышел?

— Зачем бы мне это делать? — усмехнулся в ответ Леон.

— Где мы?

— Это Гмар-Тиккун. Его физическое воплощение.

Ретт замер, у него отвисла челюсть. А Леон, похоже, наслаждался эффектом. Тень улыбки скользнула по его губам, и он сказал:

— Ну и чего? Ты хочешь увидеть Айрию?

Андроид вновь сорвался с места.

— Гмар-Тиккун? Это? Но ведь это должен быть рай, где все получают то, что захотят…

— Всего лишь легенда, выросшая из обрывков знаний об этом месте. Гмар-Тиккун — это машина. Но я позже расскажу тебе о ее действии. Мы пришли.

Леон коснулся очередной двери, ее створки разъехались. Ретт шагнул за ним следом и оказался в большом светлом зале. У противоположной стены расположился некий механизм, похожий на спрута: круглый корпус с панелью управления и допотопным жидкокристаллическим экраном, а по стенам подобно щупальцам тянулись толстые рифленые кабели. Вдоль них с каждой стороны расположились по три капсулы, напоминающие медицинские модули для ухода за пациентами без сознания. Одна из капсул была занята.

— Айрия! — с криком Ретт бросился к ней, спотыкаясь и цепляясь за собственные ноги.

Он врезался в толстое прозрачное стекло капсулы, за которым лежала девушка. Андроид наклонился так низко, что ударился носом о поверхность, которая тут же покрылась испариной от его дыхания.

— Айрия, — прошептал он.

Она как будто спала. На ней был тот же белый костюм, что и на нем. Голубоватый свет выбелял ее лицо, и оно казалось застывшей маской. Ретт закрыл глаза, из-под век выкатились слезы. Он сделал глубокий вдох и с дрожью выдохнул. Она не уйдет. Он сможет ее вернуть.

К Ретту подошел Леон. Ладонь его легла на плечо андроида, и тот выпрямился.

— Мы подключили ее к Гмар-Тиккуну, — объяснил Леон, указав на гигантского спрута. — У этой машины есть своя «синтетика». Сознание Айрии будет пребывать там, пока ее тело не восстановится.

Ретт кивнул. Он увидел, что из-за уха девушки к изголовью капсулы тянется тонкий проводок.

— А теперь, — промолвил Леон. — Если ты готов сесть и слушать, я расскажу тебе обо всем.

Он указал Ретту на свободную капсулу по соседству, и тот забрался на нее, свесив босые ноги. Андроид не мог отвести взгляд от Айрии.

Внезапно в груди, словно цунами, выросло доселе неведомое чувство. Оно жгло легкие, сжимало сердце. От него хотелось орать, рыдать, разнести что-нибудь. Хотелось умереть. Люди называли это чувство горем. Теперь и он его познал.

Он услышал шорох: Леон оперся спиной на капсулу Айрии и скрестил на груди руки.

— Я много лет ждал, что кто-то из нас сюда придет. Не знаю, точно, сколько нас сейчас. Как твое имя?

Андроид понял — сейчас он узнает тайну своего происхождения. Вот только теперь ему было все равно. Он предпочел бы ни о чем не знать, только бы Айрия была с ним, а не в этой капсуле.

— Ретт Калестон, — равнодушно бросил он в ответ.

— Неплохой выбор, — кивнул Леон. — Наша история началась пару сотен лет назад с одного ученого. Его звали Скинлан. Он был выдающимся человеком, всю свою жизнь посвятил науке. Множество открытий, новые технологии. Он начал искать путь к бессмертию. И ему удалось. Скинлан изобрел способ перемещать свое сознание в другое тело. И скрыл это ото всех, не желая делиться секретом ни с кем. Он умер в преклонном возрасте, и с веками его имя стиралось из воспоминаний людей. Никто не знал, что все это время Скинлан жил в другом теле — андроида, созданного по его собственной технологии из собственного генетического кода.

Проходили десятилетия, Скинлан копил знания, на помощь ему приходили все новые и новые технологии. Он основал корпорацию, которая очень быстро добилась успеха, производя андроидов в промышленных масштабах. Добившись влияния, Скинлан начал пробиваться во власть. Спустя несколько столетий после своего рождения он сумел сосредоточить ее в своих руках и провозгласил себя экватóром. А потом начал строить Экстремум.

Чтобы замкнуть кольцо вокруг звезды, ему нужны были другие планеты. Ты знешь, что они «вмурованы» в металлический остов города?

Хан’ри и тра-цеты были порабощены первыми, затем Скинлан уничтожил сопротивлявшихся до последнего аккадов. А здесь, на этом планетоиде, он обнаружил синтезий. Они и поделились с ним знаниями о том, что такое Гмар-Тиккун и каковы его функции. Экватóр избавился от тех синтезий, кто знал секрет машины.

И все-таки даже он совершал ошибки. Иногда андроиды, вместилища его сознания на очередной период правления, обретали собственное сознание. Такие тела всегда подлежали уничтожению. А некоторым удавалось сбежать. Мы с тобой, андроиды, тела для экватóра, обретшие собственное сознание. «Старые платья экватóра».

Он замолчал, давая Ретту обдумать сказанное. Еще пару дней назад он был бы в глубоком шоке, узнав обо всем этом. Сейчас впечатление затерялось на фоне пережитого.

Он сидел, не шелохнувшись. Наконец он поднял глаза на Леона.

— Что будет с Айрией?.. Как мне спасти ее?

Леон провел ладонью по стеклу капсулы.

— Можешь отправиться к Скинлану и попытаться получить от него технологию переноса сознания и тело для нее. Это единственный шанс. Ты сможешь проникнуть на Иерихон благодаря части генетического кода Скинлана.

— Это самоубийство.

— Но ты же готов на это ради Айрии.

Ретт не ответил, но вслух можно было не говорить — все и так было ясно.

— У тебя есть шаттл?

— Да. Я тебе его одолжу.

— А что с кодами доступа? Я ведь не смогу даже сблизиться с Иерихоном, «свой-чужой» моментально меня опознает.

— Когда-то этот шаттл я угнал как раз из крепости. Коды старые, но должны сработать.

Ретт кивнул

— Тогда идем. Я помогу тебе подготовиться к полету на Иерихон.

Ретту не хотелос покидать Айрию, но он должен был уйти, чтобы спасти ее. Взглянув на нее еще раз, он выпрямился и пошел за Леоном к выходу.

— Слушай, ведь Гмар-Тиккун… Я думал, — Ретт запнулся и сглотнул, пересохшее горло отозвалось болью. Он продолжил: — Все думают, что Гмар-Тиккун это место, мир, в котором у каждого есть то, что он желает, где нет боли и страданий, где у всех есть свое место. В легендах так говорится… А это — машина.

— Верно, — отозвался Леон. — Древняя машина. Легенды всегда искажают реальность. Гмар-Тиккуну много тысяч лет. Возможно, его создатели понимали «рай» отчасти так же, как понимаем его мы: отсутствие боли, страданий, голода, несправедливости, вечная жизнь, счастье, тепло… Но Гмар-Тиккун никогда не был благом. Он — оружие, которое не убивает. Хотя, как посмотреть.

— О чем ты? — севшим голосом проговорил Ретт, глядя Леону в спину.

Тот взмахнул рукой.

— Ты никогда не задавался вопросом, кто такие Синтезии и как они появились в мире? Почему они такие необычные?

— Много раз.

Леон усмехнулся.

— Синтезии не знают, что такое эмоции, им неведомы чувства, которых в избытке у органических форм жизни, людей, киборгов и андроидов, хотя о последних многие спорят.