Страница 79 из 81
Следователь, составивший обвинительное заключение, в число тех, кто вел «к-р. работу» в ВМА и на СКУКС включил Б. Б. Жерзе, Ю. А. Добротворского, В. В. Селитринникова, Д. П. Белоброва, Ф. Ф. Клочанова, Р. А. Холодецкого, В. Е. Эмме и его жену А. Н. Эмме, которая «знала о к-р. работе, но скрыла».
В список «к-р. и вредителей» попали и те, кто уже пал от руки чекистов, умер, и те, кого еще предстояло арестовать. Так, в перечне оказались умершие контр-адмирал А. В. Развозов и генерал-майор Н. Л. Кладо, капитаны 1 ранга Е. А. Беренс и И. И. Ренгартен, еще не арестованные на день составления обвинения А. П. Гарсоев, Ю. Ю. Кимбар, Е. Е. Шведе и Б. Е. Егорьев. А состояла «к-р работа» в том, в частности, что на месте «изучались условия создания в Мурманске базы большого флота». Кроме того, занятия в ВМА велись по «программам, модернизированным соответственно опыту мировой войны и прогрессу военно-морской тактики. Опыт гражданской войны игнорировался».
Когда в 1927 году «партия и Советское правительство перешли в социалистическое наступление, — говорится далее в обвинительном заключении, — наступил период активизации к-р вредительской деятельности на основе подготовки интервенции. Проводилось вредительство во всех отраслях военно-морского дела».
Аресты в ВМА и на СКУКС, а также в училищах привели к тому, что многие дисциплины читать было некому. Не стало и учебников, методических пособий и пр., т.к. было изъято все написанное, разработанное «вредителями». Резко снизился качественный уровень подготовки слушателей.
Чекисты «трудятся» на флотах
В отчете по боевой подготовке за 1931 год МСБМ читаем:
«В начале текущего года ...за контрреволюционную вредительскую работу были взяты ряд командиров флота — бывших старых офицеров: ...из командиров соединений... взято 3 чел, начальник штабов соединений—2, командиров дивизионов — 3, командиров кораблей — 7».
Столько было «взято», но еще больше оказались подследственными (но еще не арестованными), проходили по делу свидетелями и отстранялись от должности. Поэтому итоговые данные за 1931 год в этом отчете выглядят так:
«В результате арестов и перемещений:
1). Из 8 командиров соединений вновь назначены — 5;
2). Из 8 командиров дивизионов — 6;
3). Из 2-х командиров линкоров — 1;
4). Из двух командиров кораблей 1 ранга — 2;
5). Из 20 командиров кораблей 2 ранга — 1;
6). Из 9 командиров подводных лодок — 5».
Заметим, что в отчете не указано число арестованных и перемешенных «бывших старых офицеров» в штабе МСБМ, среди помощников командиров кораблей и флагманских специалистов в штабах соединений, в береговой обороне и других не корабельных частях МСБМ. Как и в 1921 году, повальные аресты и перемещения командного состава резко снизили боевую готовность флота.
Настоящему разгрому подвергла ГПУ штаб МСБМ. В 1930 году по обвинению в контрреволюционном вредительстве были арестованы начальник штаба МСБМ А. А. Тошаков, начальник оперативного отдела Я. А. Хвощинский, начальник отдела боевой подготовки С. А. Плотников, начальник управления комплектования Л. А. Поленов, его помощник В. Н. Федотов, начальник отдела этого управления Б. В. Биллевич и его помощник Д. С. Поляков, первый помощник начальника санитарного отдела А. И. Беспальчиков. Все они были бывшими офицерами, за исключением Беспальчикова, имевшего в дореволюционном флоте положенный врачу чин военного чиновника — коллежского советника.
Начальник штаба МСБМ А. А. Тошаков, бывший старший лейтенант, командовал эсминцем, после Октября служил в штабе командующего Морскими Силами Республики, в 1919-м был арестован ВЧК, но через некоторое время освобожден, стал начальником Оперативного управления Морского штаба Республики, затем — УСУ, а с 1927 года начальником штаба МСБМ. Бывший мичман Хвощинский до того, как получить назначение в оперативный отдел штаба МСБМ, командовал эсминцем и подводной лодкой, закончил ВМА. Человек сильной воли и большой физической силы, купавшийся всю зиму в Неве, Хвощинский оказался одним из очень немногих, отказавшихся подписать признание во «вредительстве» и «к-р работе»...
Тысячестраничные тома дел арестованных в 1927—1931 годах бывших офицеров читаешь с чувством боли и отвращения. Они заполнены наглой, нелепой ложью следователей-чекистов. И становился понятно, почему те, кто выжил, так страдали в 1958 году, когда давали показания при пересмотре «дел»... Тогда лишь снимали судимость, это была еще не реабилитация... Вызывались эти люди в прокуратуру, чтобы дезавуировать свои показания тех уже далеких лет. Никто не имеет права осудить их. Ведь многие, судя по записям в делах, вызванные для заслушивания приговора «тройки» ГПУ, отказывались от своих показаний и заявляли, что подписи их «получены под давлением». Что, впрочем, чекистами никогда во внимание не принималось. Почти все, вызванные в 1958 году в прокуратуру, сразу же отказывались от вырванных у них показаний — оговоров, самооговоров... Среди них были контр-адмирал В. А. Белли, Е. Е. Шведе, капитан 1 ранга Д. П. Белобров... Я сказал «почти все». Два человека в 1958 году не пожелали отказаться. Один из них был Леонид Соболев.
В 1930 году бывший мичман Леонид Соболев служил в оперативном отделе штаба МСБМ под началом Хвощинского. Он оказался одним из немногих уцелевших в 1930-31 годах бывших офицеров, проходивших по делу «контрреволюционной вредительской группировки на флоте». Миновала его тяжкая участь многих «бывших» и в 1937-38-м. Понятно поэтому приглашение его к военному прокурору для дачи показаний в 1958 году. Соболеву был задан вопрос: «Что вы можете сказать по существу своих показаний от 25, 26, 29 ноября и 6, 11 декабря 1930 года в отношении... вредительской деятельности этих лиц[25] и вредительской деятельности Хвощинского и др. в разработке мобилизационного плана КБФ (термин ошибочный: тогда МСБМ. — С.З.), комплектации флота кадрами, организации службы и боевой подготовки?»
9 февраля 1958 года Леонид Соболев письменно собственноручно ответил на эти вопросы так:
«Характеристики их сделаны мною в свое время в свидетельских показаниях от 25/26 ноября 1930 года. При всей своей резкости они верны и отражают действительность».
Что же это за показания, которые Соболев полагает «отражающими действительность»? Тогда, в конце тридцатого, Соболев, надо признать — с несомненным литературным даром, не только ответил на конкретные вопросы следователя ГПУ о своем непосредственном начальнике Хвощинском, но и дал по своей инициативе общую характеристику работы всего штаба МСБМ и начальника МСБМ М. А. Викторова, исписав немало страниц своим четким штурманским почерком. Никого не упустив, он разделил всех командиров из «бывших» в штабе МСБМ, а также в соединениях МСБМ и МСЧМ на четыре группы: «карьеристов», «шипящих», «чуждых абсолютно» и тех, чья «связь с прошлым сильна». К «карьеристам» были отнесены Хвощинский, Новицкий (флагштурман МСБМ), Сивков (командир линкора «Октябрьская революция»), Боголепов (начальник штаба дивизии крейсеров МСЧМ), Солоницын (из оперативного управления штаба РККА), Поленов, Макаров, Самойлов (командир крейсера «Профин- терн»), Рубанин (штаб МСБМ), Викторов, Иконников. Своего начальника Хвощинского Соболев включил и в число тех, «чья связь с прошлым сильна», вместе с Петровым, Макаровым, Галлером (командиром бригады линкоров), Никоновым и некоторыми другими. К «чуждым абсолютно» отнес Тошакова, Поленова, Биллевича, Федотова... В общем, следователь-чекист получил неплохой материал для соответствующей ориентации в кадрах штаба и соединений. Доброго слова, между прочим, Леонид Соболев не сказал ни об одном из бывших офицеров, служивших в то время в МСБМ и МСЧМ. Во всяком случае нет их в собственноручных письменных показаниях будущего автора «Капитального ремонта». В сущности Соболев не изменил свои показания 1930 года:
25
выше в тексте перечислены Тошаков, Хвощинский, Плотников, Поленов, братья Биллевичи, Федотов, Никонов, Мамонтов, Беспальчиков. — С.3.