Доза красивого яда

Это был беспроигрышный вариант. Но я не уверена, что мне нравится, когда мою собственную тактику используют против меня.

— Ты злой, — говорю я ему.

Он усмехается, проводя своими губами по моим. — Должен ли я напомнить тебе о рожке мороженого, который был ранее?

Вместо ответа я сокращаю расстояние между нами и позволяю своему языку танцевать с его. Он застонал, и его руки, лежащие на моей заднице, приподняли меня, а я, используя свои ноги, притянула его ближе. Я трусь о его член, и чем сильнее я это делаю, тем больше возбуждаюсь.

— Трахни меня, — выдыхаю я. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Прямо здесь. Вот так.

Уголки его губ приподнимаются, когда они все еще прижаты к моим. — С удовольствием.

Он развязывает часть моего купальника, заставляя его упасть и повиснуть на одной ноге, и мысль о презервативе даже не приходит мне в голову, пока он не проникает в меня.

Мы крепче прижимаемся друг к другу. Так намного лучше, когда между нами ничего нет. Я чувствую каждый сантиметр, каждый изгиб. И если мне так хорошо, то я могу только представить, насколько хорошо ему.

Его дыхание сбивается, а все тело начинает дрожать, когда он опускается до самого дна. Он втягивает мою нижнюю губу в рот и стонет. А когда он отпускает ее, я откидываю голову назад и начинаю подпрыгивать на его члене.

— Черт возьми, — стонет он, прижимаясь к моей коже. — Ты такая невероятная. Всегда так хорошо принимаешь мой член.

Его пальцы впиваются в плоть моей задницы, обхватывая и разминая ее, пока я скольжу по его члену. С каждым движением его руки приближаются все ближе к центру. И когда его палец прижимается к моей дырочке, я чувствую, как напрягается каждая часть меня.

— Расслабься, детка, — мягко говорит он. — Сосредоточь свое внимание на мне. На том, как ты чувствуешь мой член, совершенно голый внутри твоей киски.

Я делаю, как он говорит, и когда он начинает вводить свой палец, я не ожидала, насколько это будет приятно. Это всего лишь один палец, но почему-то это ощущается гораздо ярче. Между его членом, находящимся глубоко внутри меня, и тем, как он медленно вводит и выводит свой палец, я чувствую, что заполнена им до отказа.

— Святое дерьмо, — стону я.

— Черт. Я чувствую себя внутри тебя, — говорит он мне, его голос дрожит. — Я не могу дождаться того дня, когда я завладею и этой дыркой. — Я слегка хнычу, и он ухмыляется. — Да, тебе бы это понравилось, не так ли? Быть такой хорошей девочкой для меня, пока я наполняю твою попку своей спермой.

— Да, — выдыхаю я, целуя его в плечо. — Это пугает меня, но я хочу этого. Я хочу всего этого с тобой.

— О, не волнуйся. Ты получишь все. Не будет ни одного сантиметра твоего тела, на который бы я не претендовал, — рычит он. — Я заставлю тебя желать, чтобы каждый парень, с которым бы ты ни трахалась, был мной.

— Никогда не будет никого другого. Никто не сможет заставить меня чувствовать то же, что и ты. Я разрушена. Ты испортил меня. Ничто и никогда не будет так хорошо, как это. — Может быть, я и бредила, но ни одно из моих слов не было ложью. — Я твоя. Только твоя.

Он продолжает овладевать мной, насаживая меня на свой член, пока он ласкает пальцами мою задницу. — Ты чертовски права, детка. Вся, блядь, моя.

Давление нарастает внутри меня, увеличиваясь с каждым разом, когда я чувствую его глубоко внутри себя. Все, что я слышу, — это шум воды, смешивающийся с его тяжелым дыханием и моими тихими стонами. И когда оргазм пронзает меня насквозь, я кусаю его за плечо.

— Да, — рычит он, убирая палец, чтобы крепче обхватить мою талию. — Черт возьми, да.

Еще несколько резких толчков в меня, и в последнюю секунду он отстраняет меня от себя, позволяя своей сперме вылиться в воду вокруг нас. Я целую его шею и чувствую вкус соли на его коже, пока мы оба успокаиваемся.

— Что, если рыба забеременеет твоим ребенком? — спрашиваю я, думая о миллионах сперматозоидов, которые содержатся в одной капле спермы. — Подожди, они же не смогут заплыть обратно в меня или что-то в этом роде, не так ли?

Он фыркает и начинает поправлять мне купальник. — Если они смогут, то это будет один очень решительный сперматозоид. Мы бы стали родителями следующего Билла Гейтса.

Это шутка. Я это знаю. В этом нет никакого заблуждения. Но даже простая мысль о том, что мы можем стать родителями вместе, растить ребенка с ним рядом, вызывает бабочек в моем животе, порхающих вокруг с их ложными надеждами и бессмысленными мечтами.

Встав, я заставляю себя думать о чем-нибудь другом. — Ладно, теперь я готова попробовать серфинг.

— Я не знаю, Лей, — говорит он с неуверенным видом. — Там довольно сильное течение, и вода сильно бьется о камни. Может быть, нам стоит заняться серфингом в другой день.

Я скрещиваю руки на груди. — Ты меня недооцениваешь?

— Нет, — он качает головой. — Я просто не уверен, что это лучшая идея.

— Не-а. — Я отступаю назад, все еще стоя лицом к нему, но двигаясь к берегу. — Ты обещал мне серфинг. И мы будем кататься.

Он выдыхает, сдается и идет со мной за досками, и я начинаю задаваться вопросом, что еще он был бы готов сделать для меня.

Предупреждение о спойлере: мне следовало прислушаться.

Мы должны были лежать на пляже, говорить обо всем, о чем хотели, и обмениваться ленивыми поцелуями. Но я настояла на том, чтобы заняться серфингом. И, что еще хуже, я так хотела произвести на него впечатление, так старалась хорошо выглядеть, что подвергла себя опасности.

Я осознаю все это, когда слышу, как Хейс выкрикивает мое имя — как раз вовремя, чтобы я успела увидеть камни до того, как упаду с доски. Вода швыряет меня без всякой пощады. Я даже не могу определить, в какой стороне находится поверхность. И когда я чувствую, как что-то вонзается мне в бок, весь воздух, который у меня оставался, покидает мои легкие.

В голове проносится мысль о том, что я могу умереть прямо сейчас. Интересно, что Хейс скажет Кэму? Будет ли он честен и расскажет ли о том, что между нами происходило? Стал бы он врать и просто заявит, что давал мне уроки серфинга? А Мали убьет его прежде, чем он расскажет ему что-нибудь? У меня так много вопросов, на которые я не знаю ответов.

Время движется так медленно, пока моя паника утихает. Не то чтобы я хотела умереть. Скорее, я смирилась со своей участью. Как раз в тот момент, когда мне начинает казаться, что я теряю сознание, я чувствую, как две руки обхватывают меня и тянут на поверхность.

Я глубоко вдыхаю воздух, но тут же срываюсь на приступ кашля. Хейс выносит меня на берег, и я падаю на руки и колени. Каждый вдох причиняет боль в груди, но это не идет ни в какое сравнение с болью в боку.

— Ты в порядке? — спрашивает Хейс, все еще пытаясь отдышаться.

Я киваю. — Я так думаю.

Но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на повреждения, я шиплю. Рана, идущая от моей спины к боку, длиной, наверное, дюйма четыре, и выглядит она отвратительно. Кровь стекает по моему телу, и глаза Хейса расширяются, когда я поворачиваюсь, чтобы показать ему.

Он встает и протягивает мне руку. — У меня в грузовике есть аптечка первой помощи. Идем.

У меня небольшое головокружение, я чувствую, как все вращается, пока я стою, но Хейс держится за меня, пока мы идем по пляжу. Он опускает заднюю дверь и берет аптечку с заднего сиденья.

— У тебя тоже идет кровь, — говорю я ему, видя порез у него на ноге.

Он качает головой. — Прямо сейчас меня это не волнует.

— А меня да!

Но он не слушает. Вместо этого он тратит время на то, чтобы промыть рану и закрыть порез пластырями-бабочками, а затем накрыть все марлей. Потом и только потом он занимается собой.

— Кстати, как ты это получил? — спрашиваю я.

Он отвечает так, как будто в этом нет ничего особенного. — Я нырнул в воду в ту секунду, когда увидел, как ты идешь ко дну.

Это не должно меня удивлять. Конечно, он рискнул бы своей жизнью, чтобы спасти мою. Такой уж он есть. Но тот факт, что он пытался отговорить меня от серфинга, а я настаивала на этом, заставляет меня чувствовать себя плохо.