«Агентурно Х»

– Здравия желаю, Адриан Иванович, — сказал Максимов. — Имею честь сообщить, что избран новым командующим Балтийским флотом.

– Вам ли говорить о чести, — грозно прошипел Непенин. — Шкуру свою спасете. Вы же офицер флота, присягу давали, вашу бога душу мать.

– Я давал присягу государю, а его нынче нет.

– Вы России присягу давали.

– От России я не отрекаюсь, только она теперь другая, новая. Давайте прекратим эти демагогические споры. Вот документ.

Непенин пробежал глазами по листку.

– С этой бумажонкой можете сходить в гальюн и там ей подтереться. Я назначен Временным правительством и могу быть смещен только соответствующим постановлением.

– Я предполагал, что вы так скажете, и не зря пришел именно сейчас. Дело в том, что из Петрограда прибыли уполномоченные делегаты от правительства. Они готовы подтвердить мои полномочия. Прошу следовать вместе со мной.

– Извольте, — мрачно произнес Непенин, осознавая безвыходность своего положения.

Тем временем матросы вступили в перепалку с караулом «Кречета», накаляя и без того напряженную обстановку, но, увидев на палубе командующего, присмирели. Авторитет грозного Адриана был непререкаем.

– Петр Игнатьевич, не надо со мной идти, — чуя недоброе, тихо обратился Непенин к своему флаг-офицеру и закурил.

Тирбах тяжелым взглядом посмотрел на адмирала.

– Не сметь сомневаться во мне, я исполняю свой долг, не сметь! — так же тихо, но твердо ответил флаг-офицер.

– Как знаете, только оружие оставьте, все равно не поможет, а если какая провокация случится, рука сама к кобуре потянется, тут же пулю и получите. Нынче расправы скорые.

Когда Непенин в сопровождении десятка матросов, Тирбаха и вестового Беликова подходил к Морскому собранию, навстречу им вышла возбужденная, явно кем-то подстрекаемая толпа матросов, неожиданно раздался выстрел, другой, началась легкая паника. И тут Тирбах увидел, что адмирал как будто на что-то наткнулся, замер и упал ничком в снег. Флаг-офицер заметил стрелявшего, хотел было догнать его, но вспомнил, что безоружен, а долговязый убийца в матросской, но явно не по размеру форме тем временем затесался в толпе. Матросы начали бузить, единодушия среди них не было, не всем по нутру были такие расправы. Беликов бросился к Непенину, рывком перевернул тело, и стало понятно, что командующий убит. Тут флаг-офицер увидел стоящую без движения телегу с сеном и рядом распростершегося на земле возницу, видимо, случайную жертву перестрелки. Беликов и Тирбах переглянулись, без лишних слов подхватили адмирала, погрузили на телегу и были таковы.

– Куда? — спросил Беликов.

– В Морской госпиталь.

– Есть.

Въезд во двор госпиталя охраняли несколько легкораненых офицеров с пулеметом, в глазах их светилась стальная решимость.

– Стой, — приказал старший лейтенант с забинтованной головой.

Тирбах соскочил с телеги, подбежал к офицеру и начал шептать ему на ухо.

– Добро, — ответил старший лейтенант, — проезжайте. Нет, постойте, я с вами.

У главного входа они остановились, и раненый офицер стремглав скрылся за дверью, через минуту он вернулся с немолодым уже человеком в белом халате, испачканном кровью, тот был мрачен и курил одну папиросу за другой. Он взглянул на слегка прикрытое сеном тело, перекрестился.

– Николай Сергеевич, вернитесь на пост, я сам, — сказал доктор старшему лейтенанту и достал новую папиросу.

– Следуйте за мной, — приказал он уже Беликову и Тирбаху.

Они подъехали ко входу, ведущему в подвал отдельно стоящего приземистого одноэтажного здания.

– Раздевайте адмирала, и без лишних вопросов. Там все равны, а без знаков различия ему покойнее будет. Матросня и в морг заглянуть может, не преминет над телом царского сатрапа надругаться, — опять в приказном порядке высказался доктор.

Беликов и Тирбах молча подчинились.

– Заносите, больше некому, все сбежали, мать их, — сказал доктор и стал открывать тяжелую металлическую дверь. — Так, господа офицеры, дышать через раз, в обморок не падать, бояться надо живых, а не мертвых.

Через несколько минут дверь была снова закрыта на висячий замок.

– Мундир мне отдайте, я спрячу. Придете ночью, я батюшку позову, ну и сразу на кладбище, хоронить надобно незамедлительно, пока не нашли.

– Спасибо, извините, мы не представлены.

– Пустое, идите с богом, — устало произнес доктор и снова закурил.

Тирбаху досталась тяжелая доля донести печальную весть до супруги командующего. Он долго мялся перед дверью, выкурив не одну папиросу, потом, все-таки решившись, потянулся к звонку. Неожиданно дверь отворилась, оказавшись вовсе не запертой. Офицер вошел в прихожую и услышал звонкий детский голос.

– Ну что ты плачешь, мамочка. Дядя Адриан придет, обязательно, он же не может потеряться, взрослые не теряются.

Тирбах прошел в гостиную и увидел Ольгу Васильевну всю в слезах, и Люсю, которая стояла, забравшись с ногами на диван, и гладила маму по голове.

– Вы уже знаете? — спросил Тирбах.

– Глаша, забери девочку! — крикнула Ольга Васильевна.

Заплаканная горничная вывела Люсю.

– Да, Петр Игнатьевич, дурные вести распространяются быстро. Извините, я оставлю вас ненадолго.

Она вышла, оставив флаг-офицера в одиночестве. Тирбах был даже несколько рад, что кто-то опередил его с известием о гибели адмирала.

Вскоре Ольга Васильевна вернулась.

– Где Адриан Иванович? — с твердым взглядом спросила она. Слезы исчезли, спина выпрямилась.

– В морге Морского госпиталя.

– Моего супруга надобно отпеть и похоронить, как подобает.

– Конечно, мы уже все устроили. Хоронить придется ночью, тайно.

– Хорошо, — сказал она и позвонила в колокольчик.

Вошла давешняя горничная.

– Глафира, подготовь мыло, губку, спирт, уксус, полотенце, кувшин и тазик. Отдельно уложи свежее белье и парадный мундир, тот, что с орденами. Собери еды, походный сервиз, водку не забудь. И хватит реветь!

Уже через два часа, при неровном свете керосиновой лампы, в почти полной темноте, среди мертвецов, Ольга Васильевна обмывала своего супруга. Делала она это внешне удивительно спокойно, и только губы ее подрагивали от холода.

Когда стемнело, приехал Беликов, привез гроб.

Тирбах помог вдове одеть адмирала.

И только когда гроб с телом вынесли наружу, Ольга Васильевна попросила водки и выпила стопку одним махом.

Вскоре появился и доктор в сопровождении священника.

Отпевали покойника здесь же, в госпитальном дворе.

Еще через час кавалер ордена Святого Георгия, участник героической обороны Порт-Артура, стоически переживший все тяготы японского плена и вновь вернувшийся в строй, фактический создатель военно-морской разведки и последний командующий Балтийским Его Императорского Величества флотом вице-адмирал Адриан Иванович Непенин был похоронен, похоронен без подобающих почестей, тайком, как преступник.

1917 год. Октябрь. Копенгаген

Метрдотель уютного ресторанчика с интерьерами в охотничьем стиле, расположившегося в одном из живописных пригородов Копенгагена, на своем долгом веку повидал многое, но такой компании, пожалуй, не встречал. За столиком недалеко от камина сидели три офицера в незнакомой ему, но очень красивой форме при орденах. Особенно выделялся самый старший из них — и богатством шитого золотом мундира, и количеством наград на нем.

Говорили они не так много, зато пили, что называется, по-черному, пили исключительно Смирновскую и, кажется, совсем не пьянели. На закуску компания требовала соленые огурцы и квашеную капусту, но таковых в меню не было, и посетители с трудом согласились на корнишоны, местную селедку и традиционную датскую маринованную шинку. «Русские», — решил метрдотель и оказался прав.

– Аркадий Михайлович, не опасаетесь вот так объявляться здесь при всех регалиях? Мы в Европе все еще официально как военные дипломаты, а вы, собственно, нелегал, — поинтересовался Сташевский.