Падающие звезды

Уиллоу не могла сидеть. Она прижалась к стене, обхватив руками ребра, чтобы не дрожать.

— Мы должны уходить, — заявил Джерико. — Здесь небезопасно.

Рука Элизы метнулась к горлу.

— Нет. Они ухаживают за Амелией.

— Это не имеет значения. Она все равно ум…

— Думаешь, я не знаю? — Элиза напряглась, ее губы сжались в тонкую линию. — Дай ей возможность умереть спокойно. Это все, о чем я прошу.

Рот Джерико затвердел.

— Элиза…

Хорн оттолкнулся от стола и пригладил свои светлые волосы. Он нашел где-то воск и уложил их в аккуратную прическу.

— Я ценю ваши чувства, но мы должны добраться до безопасной зоны. Настоящей.

Габриэль нахмурился.

— В кои-то веки я согласен с этим придурком. Мы не знаем этих людей. У них нет ни охраны, ни защиты.

— Лучше не скажешь. — Зубы Хорна сверкнули. — Мы все очень переживаем за вашу дочь, Элиза, но здесь ее даже не смогут вылечить. У нее больше шансов на военной базе или в гражданской безопасной зоне с госпиталем.

— Она умрет раньше, чем мы туда доберемся, — заметила Уиллоу.

Суровый взгляд Габриэля остановился на ней.

— Здесь небезопасно.

— Нигде не безопасно! — вспылила Уиллоу, ее гнев неудержимо рос. Они могли уехать сегодня, а завтра попасть в засаду на дороге, устроенную Охотниками за головами или какой-нибудь другой бандой. Здесь, по крайней мере, они чувствовали себя в какой-то мере нормально. Они могли полноценно питаться, у них было время для тренировок и занятий. С каждой ночью, проведенной здесь, они становились все сильнее.

— Какое значение имеют несколько дней?

— Уиллоу права, — поддержал ее Мика. — Мы не можем тащить с собой в дорогу Амелию или Бенджи. И мы не оставим Амелию. В этом месте безопасно. И люди здесь хорошие. Мы должны остаться тут, пока… — Он замолчал, не в силах произнести это вслух.

Элиза схватила Джерико за руку.

— Я умоляю тебя.

Джерико с минуту смотрел на Элизу, затем перевел взгляд на их сплетенные руки. Выражение его лица не изменилось. И он не стал убирать руку.

— Хорошо. Мы останемся… столько, сколько потребуется. Но не больше.

Элиза выдохнула. Уиллоу сделала то же самое.

— Так будет правильно, — подытожил Мика. — Нам нужна передышка.

Больше всего на свете Уиллоу беспокоилась о Бенджи. И она его вернула.

Прохладный ветерок бросил челку ей на глаза. Она спрятала ее за уши и повернулась к Грейси.

— Спасибо за все, что вы для нас сделали. Мы очень ценим это.

— Не за что. Хорошо, что у нас появился еще один ребенок. — Грейси ухмыльнулась, сморщив носик, как это делала Зия.

Новая боль пронзила сердце Уиллоу. Не успела она остановиться, как на глаза навернулись слезы.

— Прости меня, Грейси. Я… я должна идти. — Она отвернулась от тюков сена и растерянного взгляда Грейси и торопливо пошла по гравийной дорожке в сторону теплиц и леса за ними.

Уиллоу втянула воздух, быстро моргая. Ей нужно держать себя в руках. Она чувствовала, что ее душа трещит по швам, грозясь лопнуть. Ее мамы больше нет. Она потеряла Зию. Она готова отдать все, чтобы вернуть сестру, исправить свою ошибку.

Но не могла. Зия навсегда останется мертвой, и в этом будет виновата Уиллоу. Если она еще и Бенджи потеряет… Она не могла так думать. Она развалится на части и не сможет собрать себя воедино.

Но сейчас Бенджи цел и невредим. С ним все в порядке. И Уиллоу собиралась сделать все, чтобы так оно и оставалось.

Она плотнее стянула на себе куртку и резко повернулась, направляясь обратно к жилым корпусам. Она найдет Сайласа или Джерико и попросит их тренировать ее активнее. Она не остановится, пока не сможет попасть в яблочко, завалить нападающего, метнуть клинок в цель и поразить его в сердце.

В этом жестком мире Уиллоу просто обязана быть сильной. Если для защиты Бенджи нужен воин, то она им станет.

Глава 27

Амелия

Мозги Амелии кипели. Ее тело пульсировало от жара. Лихорадочные сны толкали навстречу жидкому огню.

Она проваливалась, тонула, захлебывалась в кошмаре, который всегда настигал ее, овладевал и уничтожал ее снова и снова. В своем горячечном бреду она не могла отличить сон от реальности.

Амелия застряла в том страшном месте, Кейн нависал над ней со своим смрадным табачным дыханием, впивался мясистыми пальцами в бретельки ее платья, смотрел злобными змеиными глазами, желая причинить боль.

Она ворочалась, кричала, но кошмар ее не отпускал. Кейн подымался над кроватью, смыкая пальцы на ее шее, его образ вытягивался, оскаливался, чудовищной тенью выкрикивал ее имя.

Тени Габриэля и Деклана Блэка корчились рядом с ним, их демонически-красные глаза впивались в нее. Их зубы сверкали, как языки пламени, и звучал маниакальный хохот. Они причиняли ей боль, убивали ее, мучительная агония проносилась в ее голове, раскалывая череп, разрывая его на части…

— Амелия!

Она резко пришла в себя. Демон все еще нависал над ней, заполонив все пространство.

— Амелия! — Ее схватили за плечи и затрясли. — Проснись. Это я!

Она закрыла глаза и снова открыла их. Над ней склонилась ее мать. Ее мать, не Кейн, не какой-то кошмарный демон. На ней был громоздкий костюм индивидуальной защиты. Голову закрывала респираторная маска, сквозь квадрат стекла просматривалось озабоченное лицо.

— Амелия. — Голос матери глухо звучал сквозь маску. — Это просто кошмар. Теперь ты проснулась.

Она слабо улыбнулась, чувствуя, как ужас покидает ее тело. Это сон. Просто сон. Но вот — невыносимая жара, болезнь, пронизывающая ее тело, разъедающая ее изнутри — это было ужасающе реальным.

Мать придвинула стул и села, сгорбившись, рядом с кроватью, зажав руку Амелии между своими перчатками.

— Болит?

Болело все. И все горело. Глаза словно пронзали иголки. Внутри ее тела бушевала война, которую она, похоже, проигрывала. Она то приходила в себя, то теряла сознание, ее несло по реке расплавленной лавы.

— Сколько я уже здесь? — прохрипела она.

— Три дня.

Мать могла бы сказать «недели» или «месяцы», и Амелия бы поверила. От боли время тянулось бесконечно долго. Каждая тикающая секунда превращалась в пытку.

Мать закусила губу.

— Я давно хотела поговорить с тобой, милая… Мне казалось, если дать тебе пространство, ты успокоишься. Я думала, тебе нужно время.

Амелия отвернулась к стене и кашлянула.

— Думаю, мое время вышло.

— Не надо так, — яростно запротестовала ее мать. — Пожалуйста.

— Ладно.

— Ты можешь не говорить. Но ты выслушаешь меня?

— Не похоже, что у меня есть выбор? — Матери было трудно, как и Сайласу. Даже в бреду Амелия это понимала. И от этого чувствовала себя виноватой.

Мать покачала головой.

— Понимаю, ты сердишься на меня. И имеешь на это полное право. Но есть вещи, которые я не успела рассказать тебе раньше. Я собираюсь сделать это сейчас. Я хочу рассказать, как познакомилась с твоим отц… Декланом.

— Я знаю. — Амелия слышала эту историю сотни раз: как они случайно встретились в отеле, где он представлял свои результаты эксперимента с больными эпилепсией, как судьба свела их вместе, как Деклан Блэк сразил ее мать наповал, как он спас их обеих.

— Нет, не знаешь. — Мать провела прохладной салфеткой по ее лбу и проверила капельницу, введенную в правую руку Амелии. — Я из бедной семьи. Мои родители умерли молодыми, когда двадцать пять лет назад разразилась эпидемия холеры. Моя бабушка заявила, что не может содержать меня, но она просто не хотела брать на себя груз ответственности за ребенка. Я скиталась по приемным семьям, пока однажды не решила сбежать. Улицы — жестокое, опасное место для девушки, особенно если у тебя есть то, что нужно мужчинам, например, красота.

Она замолчала, прикусив нижнюю губу.

— Но я нашла выход. Я не горжусь некоторыми своими поступками, но я выжила.

Амелия не могла ничего сделать, только ошеломленно смотреть на мать. На мгновение показалось, что жгучий жар на мгновение утих. Она никогда не воспринимала свою изящную, умную, красивую маму иначе, чем благородной, аристократической особой, королевой общества. Элиза ни разу и словом не обмолвилась о другом.