Страница 14 из 28
В Переяславле Глинка с товарищами «безжалостно обобрал» архиерейский хор певчих; из Киева они «вывезли» баритона С. С. Гулака-Артемовского. «Он был очень любим товарищами; когда он выезжал из Киева, они провожали его с плачем»,— вспоминал композитор в «Записках». Впоследствии Гулак-Артемовский стал известным оперным певцом и автором оперы «Запорожец за Дунаем».
Качановка. Зал, где исполнялись сочинения Глинки. Фотография
Марш Черномора. Автограф
«В Качановке (Глинка пишет балладу Финна)». Картина работы В. Штернберга
Но «центром своих операций», как писал композитор в «Записках», он сделал поместье своего давнего знакомого Г. С. Тарновского Качановку (где в юные годы живал Тарас Шевченко). Радушный хозяин поместил гостей в оранжерее, возле главного дома, окруженного вековыми деревьями парка, спускавшегося с холма к берегам прудов и зеленым лужайкам. Отсюда Глинка и его спутники выезжали в Переяславль, Киев, Ромны, Полтаву, Харьков и снова возвращались в Качановку с отобранными ими детьми-певчими.
В Качановке между поездками Глинка работал над балладой Финна из II действия «Руслана и Людмилы» и несколько раз спел ее сам с оркестром Тарновского. (Гостивший в Качановке молодой художник В. И. Штернберг изобразил Глинку сочиняющим музыку в одной из комнат усадебного дома.) Тогда же композитор впервые прослушал Марш Черномора и Персидский хор «Ложится в поле мрак ночной» из своей новой оперы — их партитуры Глинка случайно захватил с собой из Петербурга.
Василий Иванович Штернберг (1818—1845), русский художник. Автопортрет
«Игра в жмурки». Картина В. Штернберга
Семен Степанович Гулак-Артемовский (1813—1873), украинский певец и композитор. Портрет работы неизвестного художника
(Вскоре Штернберг написал также картину «Игра в жмурки», где с правой стороны видны выстроившиеся юные певцы со своим «дядькой» Г. И. Саранчиным во главе.)
Жизнь в Качановке была веселой и полной разнообразия. Много оживления вносили в нее молодые племянницы хозяйки дома, их гувернантка и дочь домашнего врача. Устраивались прогулки, поездки в соседние поместья и танцы; пелись народные, в том числе и чумацкие, украинские песни. На слова поэта В. Н. Забелы Глинка сочинил песни «Гуде вiтер» и «Не щебечи, соловейко», так тонко уловив ладовый склад и характер украинской народной музыки, что через несколько лет ему пришлось выступить в защиту своего авторства в письме к П. П. Дубровскому.
В оранжерее у Глинки устраивались ночные концерты из русских и украинских песен, дружеская беседа затягивалась иной раз далеко за полночь. Эти сходки и портрет поэта Забелы удачно нарисовал карандашом все тот же Штернберг.
«Не щебечи, соловейко». Украинская песня на слова В. Н. Забелы
Виктор Николаевич Забела (1808—1869), поэт. Рисунок В. Штернберга
Полька (ночная сходка в Качановке). Рисунок В. Штернберга (1838)
Петербург. Невский проспект. Литография с рисунка неизвестного художника
Анна Яковлевна Петрова-Воробьева (1817—1900), певица. Портрет работы К. Брюллова
Осип Афанасьевич Петров (1807—1878), певец. Портрет работы С. Зарянко
Мария Алексеевна Щербатова, урожденная Штерич (ок. 1810—1879), приятельница и ученица Глинки. Литография Шертля с рисунка М. М. Дафингера
Екатерина Ермолаевна Керн (в замужестве Шокальская, 1818—1904). Портрет работы неизвестного художника
Сочинив «Гимн хозяину» в честь Тарновского, 13 августа Глинка простился с Качановкой и украинскими друзьями. Несколько дней он провел в Москве, а 1 сентября в «Петербургских ведомостях» его имя уже значилось в списках прибывших в столичный город.
В Петербурге к прежним занятиям в Капелле и сочинению оперы добавилось еще составление «Собрания музыкальных пьес», затеянное Глинкой для распространения сочинений русских авторов. В его квартире в здании Капеллы, у Певческого моста через Мойку, начались музыкальные рауты по четвергам. Собирались друзья и знакомые хозяина дома и светские приятельницы его жены. Танцев и карточной игры не было. Зато звучала музыка, главным образом пение соло и в ансамблях. Пели А. Я. Петрова-Воробьева и О. А. Петров, П. М. Михайлов и начинающий свою карьеру С. С. Гулак-Артемовский (в доме Глинки он и жил). Свои романсы иногда пел и сам Глинка. Его высокий голос не обладал красивым тембром, но, как вспоминал А. Н. Серов, «могучегениальный, как творец музыки, он был столь же гениален и в исполнении вокальном», поэзию которого Серов назвал «непередаваемой»! Появлялась на этих вечерах и недавно овдовевшая княгиня М. А. Щербатова, племянница рано умершего друга Глинки Евгения Штерича, предмет любви М. Ю. Лермонтова.
28 марта следующего года у своей сестры М. И. Стунеевой Глинка познакомился с Екатериной Ермолаевной Керн, дочерью Анны Петровны Керн, чье имя освящено чувством к ней А. С. Пушкина. «Она была не хороша, даже нечто страдальческое выражалось на ее бледном лице... ее ясные выразительные глаза, необыкновенно стройный стан (élancé) и особенного рода прелесть и достоинство, разлитые во всей ее особе, все более и более меня привлекали»,— рассказывал Глинка в «Записках». Летом его чувства были уже «разделены милой Е. К.».
Вальс-фантазия для фортепиано. Первое издание
Романс «Я помню чудное мгновенье» на стихи А. С. Пушкина
Павловский вокзал в конце 1830-х годов. Литография И. Мертенса
Волновавшие композитора чувства он выразил в двух посвященных Екатерине Ермолаевне сочинениях. Первым из них был пленительно изящный, овеянный элегической поэзией нежной влюбленности «Вальс-фантазия». Инструментованный дирижером Г. Германом, он, по отзывам современников, «очаровал» слушателей концертов в Павловском вокзале и на многие годы сохранил за собой название «Павловского вальса».