Страница 8 из 16
– У кого?
– Да там с параллельного класса один тоже туда собрался поступать. Не помню его фамилию. Он мне всё и рассказал.
– А в город какой ехать надо?
– Никуда ехать не надо. У нас средку открывают в этом году (это я точно помнил, потому что на практику к нам в РОВД много потом балбесов с этой школы милиции приходило).
– У нас в Новоульяновске? – глаза женщины расширились.
– Да, потом планируют на её базе сделать высшую школу милиции. Помнишь новые корпуса построили и территорию огородили в районе центрального парка?
– Ну.
– Это и есть школа милиции.
– Ничего я об этом не слышала.
– Ну правильно, – усмехнулся я. – Телевизор же сгорел, а газеты ты не читаешь.
Я это тоже почему-то помнил, видать бывший хозяин моего сегодняшнего тела, каким-то образом влиял на мою память и мироощущение. Я даже чувствовал себя более спокойным и более, так сказать, «ботаническим». Школьник немного осадил прожжёного мента. Старый матёрый опер обсуждает поступление в учебное заведение со своей матерью. Скажи такое кто мне раньше, в глаз бы плюнул. А сейчас мне казалось это совершенно нормальным. Как говорится, по Сеньке и фуражка. Не зря считается, что не мозгом единым руководствуется человек. Есть еще гормоны, сердце и другие более важные органы, которые часто участвуют в принятии жизненно-важных решений. Особенно когда эти органы подпитываются горячительным.
Кстати… Сегодняшнюю дозу вечернего пивка я так и не допил. Меня убили (теперь я в этом не сомневался, ни какая это ни кома). А в новом теле бухать не хочется. Почти не хочется. Странно… Может я еще и курить брошу?.. Ведь сейчас совсем не тянет.
– А как же Катя Косичкина? – уставилась на меня мать, будто я в чем-то провинился.
– А что Катя? – я отставил пустую тарелку, по телу разлилась сытость.
– Вы с ней вместе собирались поступать в Москву. Из семьи она хорошей.
– Ну мне как-то всё равно на Катю, – честно ответил я. – Вижу, что девушка она хорошая, но жениться мне пока рановато. А для остального и других девушек полно.
– Как ты можешь так говорить? Она же будет переживать!
– Так мы вроде бы просто друзья? Разве нет?
– Друзья, – закивала мать. – Но она так смотрит на тебя…
– А я?
– А тебе со своими книжками интереснее…
М-да-а… А я не только лузер, но еще и импотент. Тьфу, тьфу, не дай бог… Такая деваха за мной бегает, а я не знаю, что с её телом делать. Да что с её, со своим наверное тоже… Ни с девкой замутить, ни гирю потягать не могу. Это ещё хорошо, что компьютеров в этом времени нет. А то бы совсем превратился в комнатного червя.
Мать вздохнула и, махнув рукой, встала из-за стола:
– Ладно, поступай в свою школу милиции. Но обещай, что станешь потом генералом.
– Это можно, – улыбнулся я.
– Долго до такого звания служить-то? – спросила мать.
– Генерал – это не звание, это счастье, во всяком случае в будущем так будет.
– Откуда ж тебе знать, что дальше будет?
– Да все это знают, – пожал я плечами. – Мировой коммунизм распространится по всей Земле и по всем странам. Денег не будет. Каждый будет брать столько товаров и продуктов, сколько ему надо. Так вроде нас в детстве учили.
– Так, – кивнула мать. – Спать ложись. Поздно уже.
Утро ворвалось через открытое окно лаем собак и свежестью росы. Воздух казался чистым, как в деревне. Не открывая глаз, я привычным движением свесил с кровати руку и потянулся к полу. Поводил по заскорузлому линолеуму пальцами и ничего не нашел. Блин! Где этот чёртов телефон? Будильник на нём не прозвонил. Надо срочно посмотреть время. Наверняка уже обед или того хуже – утро… Опять его оставил на зарядке на тумбочке. Сколько раз зарекался так не делать – батарея от таких забывалок дохнет…
Открыл глаза и с удивлением понял, что мобильника, интернета, мировых новостей и прочего треша в ближайшее время не предвидется. Я – выпускник средней школы и живу с матерью в обычном советском городе. Меня не заботят крипта и курсы валют, у меня всё гораздо проще – надо поступить в школу милиции и найти своего сослуживца (ему сейчас наверное лет десять, не больше), того, что убил меня в 2022 году.
В глубине души я порадовался, что это не сон. Все дороги открыты. Можно начать жизнь заново. Но почему, чёрт побери, я опять пытаюсь выбрать прежний путь? И ничего с собой не могу поделать. Может, судьба закинула меня сюда не просто так? Может, есть какое-то предназначение.
Я не верю в избранных и прочих блаженных, которых провидение (или сценаристы в Голливуде) назначило спасти мир от сил зла (или русских). Но в свете последних событий, учитывая, что я переместился в прошлое, уже не так категорично к этому отношусь.
Я встал с кровати. На мне была чуть растянувшаяся белая майка, висевшая на острых плечах, как флаг сдающегося в плен солдата. И черные хб-шные трусы-паруса. Всё, как в советских фильмах.
Я потянулся и, приняв упор лёжа, попробовал отжаться. На пятый раз чуть не зарюхался носом в пол. Руки мои дрожали, как ноги проститутки после двойной смены. Да-а… Надо браться за это тело всерьёз. Даже отжиматься нормально не умею. А мне ещё на вступительных физо сдавать. Бег, прыг и другие турники.
Надо, кстати, узнать, что за экзамены там принимают. В своем времени я истфак закончил, так как совсем не собирался служить в органах внутренних. Но друг меня завлёк и завертелось. А потом этого друга списали на пенсию и он стал маньяком. И убил меня, гад, исподтишка. Зачем? Все равно ему не скрыться. Наверняка Коля дал ходу справке о совпадении ДНК по базе.
С отжиманиями не срослось, и я решил поприседать. Выгнул спину в пояснице, как тиктокерша перед зеркалом, которая собралась селфить свой попец. Расправил плечи, и присел. Колени по-стариковски хрустнули. Раз, два, три. Через пару десятков раз хруст исчез. А я вывалил язык на плечо, как сенбернар посреди пустыни, одышка тоже присутствует. Вот блин. Я на физру вообще что-ли не ходил. Вроде в советских школах со спортом всё по фэн-шую было. Наверное, я тот еще прогульщик.
Я оглядел свою комнату, чтобы узнать себя получше. Простенькие обои в безвкусный горошек, массивный, чуть кособокий шифоньер, письменный стол с выдвижными ящиками и панцирная скрипучая кровать с ватным матрацем. Все…
Даже магнитофона нет. Но зато на стене висит гитара. Ух! Неужели я играть умею. В той жизни мне по уху (даже по обоим) пробежало стадо медведей. Больших таких, белых, наверное, ну или минимум гризли. А в этой?
Я снял гитару и сдул с жёлтого, чуть потёртого корпуса, пыль. Левой рукой зажал струны, а правой ударил по ним. Дребезжащий звук разнёсся по комнате. Ударил второй раз. Звук повторился, только стал ещё более противным. М-да-а… А я думал, ща как польётся песня дивная. Очи черные, ну или утки, на худой конец. И два гуся с ними. Хотел, как лучше, а получилось, как у Бузовой. Ну, ту хоть куча народа слушает. А у меня даже воробьи с подоконника смотались после такого концерта. Даже нагадить успели в знак своей признательности.
В дверь постучали, я не успел ничего ответить, как в комнату вошла мать. Вид у не был обеспокоенный:
– Андрей, там к тебе пришли…
– Кто? – удивился я.
– Из милиции. Поговорить хотят.
Я быстро натянул трико с вытянутыми коленями и незаметной дырочкой на бедре и вышел из комнаты.
– На диване, под настенным ковром с изображением пятнистого оленя сидел, похожий на него человек в милицейской форме старшего лейтенанта. Только вместо рогов кустистые усы. Глаза хитрые, как у Бармалея. Нос красный, как у Санты, покрыт сеточкой капилляров. Однако, любит служивый выпить.
– Андрей Григорьевич Петров? – милиционер вопросительно уставился на меня.
О, круто, отчество у меня, оказывается, как в прошлой жизни. Вот так совпадение. Или это не совпадение?
– Да, – кивнул я и уселся на стул напротив.
Мать, заломив руки, прислонилась к стене и вздыхала. Интересно, что он ей уже наговорил? Ладно. Разберемся сейчас с коллегой.