Страница 39 из 303
Жун Цзю томно сел на лежанке. Единственный мужчина здесь, он чувствовал себя более чем непринужденно.
Он привел в порядок свою одежду и волосы и после, взглянув на себя в бронзовое зеркало, с сожалением отметил, что после смерти его лицо выглядело несколько изможденным, утратив тот здоровый цвет, что так красил его при жизни, выгодно оттеняя полные желания прекрасные глаза под изящными дугами бровей.
Поэтому Жун Цзю, не обращая внимания на плач и стенания окружающих его дрожащих женщин, оправил одежду, надел шелковые туфли и в отличном расположении духа вышел во внутренний двор.
Цветы примулы в Призрачном Царстве были ярче, чем в смертном мире. Жун Цзю сорвал цветок и, растерев между кончиками тонких пальцев, смазал выделившимся соком губы и растер по щекам.
Каждый человек имеет свои приоритеты в жизни. Жун Цзю с рождения знал лишь горечь и страдания. Он думал, что так называемая дружба — это блажь благородных и богатых людей, рожденная исключительно от пресыщения прочими благами. Родившись нищим простолюдином[111.17] сам он уж точно не собирался беспокоиться о таких понятиях как дружба, совесть, стыд, бескорыстие и справедливость. У него никогда не было ничего, кроме его жизни, а теперь, после смерти, у него осталась только его душа.
Внезапно позади раздался слабый шорох, как будто кто-то коснулся лепестков цветов.
Решив, что это вернулся тот офицер, которому он приглянулся ранее, Жун Цзю постарался придать своему взгляду выражение страстного желания, словно этот призрак был любовью всей его жизни, а сам он только и мечтал ему снова отдаться, даже не помышляя о вознаграждении.
Мобилизовав весь свой непревзойденный талант обольщения, перед которым не могли устоять ни мужчины, ни женщины, он обернулся с самой обворожительной улыбкой на губах.
Но стоило ему увидеть человека, стоявшего за цветущими ветвями, Жун Цзю невольно отступил. Его глаза округлились от изумления, рот приоткрылся. Сейчас он выглядел так, словно в него ударила молния…
— Это ты?!
— Да, это я, – ответил Мо Жань.
На миловидном личике Жун Цзю разом отразилась вся гамма испытанных им в этот момент чувств — изумление, нерешительность, злорадство, гнев, страх и притворное равнодушие.
В конце концов он натянул на лицо подчеркнуто вежливую улыбку.
Этот юноша давно привык скрывать злость за натянутой улыбкой, а сейчас ему не хотелось демонстрировать свою досаду.
— Господин Мо, как же вы здесь оказались? — их последнюю встречу точно нельзя было назвать приятной. Жун Цзю выпрямил спину и постарался выглядеть незаинтересованным.
— Я ищу человека, – ответил Мо Жань.
— Представить не могу, что такой ветреный человек, как господин Мо, ради поиска кого-то спустится в Призрачное Царство, — Жун Цзю насмешливо фыркнул.
Мо Жань, не собираясь вести с ним долгие беседы, сразу перешел к делу и вытащил портрет:
— Видел его?
Жун Цзю бросил всего один затуманенный взгляд[111.18] на рисунок и холодно усмехнулся:
— Ничего особенного, совсем не женская красота. Ваш новый питомец?
Мо Жань нахмурился:
— Какой еще питомец?! Никакой он не питомец! Если не видел, так и скажи.
— Не видел, – холодно ответил Жун Цзю, — а если бы и видел, не сказал бы.
— …
— Я немного утомился, пойду отдохну. Господин Мо, можете идти. Провожать меня не нужно.
— Жун Цзю! — окликнул его Мо Жань.
Стройная фигурка остановилась, очаровательное личико с изрядной долей кокетства напополам с самодовольством, вполоборота повернулась в его сторону:
— Что-то случилось?
— Я хочу спасти его и забрать отсюда. Если хочешь, я и тебя могу взять с собой. Ты же не можешь оставаться в этом жестоком мире и ложиться под этих кровожадных демонов. Давай вместе вернемся.
Жун Цзю полностью развернулся в его сторону и преувеличенно ласково ответил:
— Господин Мо, вы говорите, что мне не место в этом жестоком мире? А где мое место? Невезучий Жун Цзю прожил в смертном мире двадцать лет, и здесь он не чувствует себя хуже, чем там. Был постоянный клиент человек, а стал призрак. Все идет по кругу, так какая мне разница?
— Но… сейчас твоя жизнь на острие ножа...
На этот раз Жун Цзю искренне расхохотался, да так, что потребовалось время, чтобы он смог снова заговорить с Мо Жанем:
— А разве раньше я ежедневно не жил на острие ножа? Для таких как вы, я не более, чем рыба на разделочной доске. В той жизни было не так много хороших людей, которые готовы были вознаградить меня серебром. А если уж посчастливилось встретить такого «хорошего человека», как господин Мо, не получить ничего за труды — это обычное дело, можно сказать легко отделался. Может ведь выйти и так, что обернуться не успеешь, а этот «хороший человек» уже сбежал со всеми моими сбережениями, а при новой встрече сделал вид, что не знаком со мной. Господин Мо, сначала вы ударили меня ножом, а потом советуете быть осторожнее с холодным оружием? Да вы просто эталон доброты и милосердия.
Автору есть что сказать:
Когда сукин сын был молочным щенком, он был полон решимости стать тем, кто укроет и согреет всех бедных людей на земле. Однако в конечном итоге этот человек стал дьяволом, утопившим мир в крови. Если мать щенка не вошла в круг перевоплощений и жила в Призрачном Царстве, зная о всех его делах, это было очень грустно, не так ли?
Хотя события из прошлой главы могут вызвать жалость к этой собаке, не стоит его жалеть, потому что на самом деле то время было лучшим в жизни щенка за первые пятнадцать лет его жизни.
До того, как погрузиться в воспоминания, он сказал, что в то время у него, по крайней мере, была мать.
Позже у него не было даже матери.
На самом деле, я надеюсь, что нет необходимости проводить четкую черту между добром и злом, предательством и преданностью, и спорить о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Кто-то из героев этой истории еще отвернется от добра и станет злодеем, а кто-то сможет вернуться из тьмы к свету. В жизни у каждого человека бывают прекрасные моменты, моменты гнева, моменты жалости, моменты ненависти. Все мы живые люди из плоти и крови, а значит можем допускать ошибки и раскаиваться в них, можем быть предвзяты и справедливы, потому что только так мы обретаем внутреннюю целостность.
Если вы желаете, чтобы в истории были только хорошие люди, проповедующие одинаковые нравственные ценности, не было эмоциональных качелей, противостояния персонажей, моральных противоречий, зато в избытке были хвалебные оды (кхм!) изменениям, что несет нам весенний бриз революции, если вы верите, что когда-нибудь все люди мира смогут быть счастливы, не будут закрывать двери по ночам, а деньги будут валяться на обочине дороги годами, лучше включите телевизор в половине восьмого и посмотрите десять тысяч какой-то там эпизод сериала 《Синьвэнь Ляньбо[111.19]》 , и вы будете удовлетворены.
Глава 112. Оскорбление[112.1] Учителя недопустимо
Он говорил о поступке, который совершил переполненный обидой Мо Жань в первый день возрождения.
Если подумать, хотя Жун Цзю и провинился перед ним, сговорившись с господином Чаном с целью обманом завладеть его духовными силами, все это было в прошлой жизни. Но после его воскрешения Жун Цзю с этим своим Чаном ему ничего не сделал, и у Мо Жаня не было ни одного оправдания своего неблаговидного поступка с кражей серебра.
— Я был не прав, – при этих обстоятельствах Мо Жань не мог себе позволить препираться с Жуном. — Все, что я забрал у тебя, верну позже.
— И каким образом? – спросил Жун Цзю. — Да и какая польза мне здесь от золота, жемчуга и серебра?
— …
— Браслеты из жемчуга могут вернуть мне мою жизнь?
111.17
[111.17] 泥土里的脏种 — нечистым семенем в глинистой почве.
111.18
[111.18] 烟视媚行 yān shì mèi xíng янь ши мэй син — затуманенный взгляд и грациозная поступь; для описания преувеличенно спокойной/отрешенной манеры поведения.
111.19
[111.19]《新闻联播》 xīnwén liánbō 《Синьвэнь Ляньбо》 — ежедневная новостная программа Центрального телевидения Китая.
112.1
[112.1] 辱 rǔ жу — позор, стыд, срам, бесчестье; быть запятнанным (посрамленным).