Страница 297 из 303
Одеяло не пропускало свет, а темнота лишь усиливала ощущения, делая их острее и ярче. Мо Жань ясно ощутил легкую дрожь Чу Ваньнина и напряжение его взбудораженного тела. В какой-то момент он почувствовал, как пять трясущихся пальцев вцепились в его крепкое плечо в отчаянной попытке оттолкнуть в сторону.
На самом деле, это все, что сейчас мог сделать Чу Ваньнин, чтобы попытаться его остановить.
Вот только эффект вышел обратный, и после такого пассивного сопротивления у Мо Жаня появилось желание разорвать его на части.
Сюэ Мэн продолжал что-то говорить, но о чем он там болтал, было уже совершенно не важно. Мо Жань рассеянно прислушался и тут до его слуха донеслось:
— Учитель, вышейте что угодно, мне все понравится.
От этих слов на него опять нахлынула злость. Его дыхание уже коснулось внутренней части бедер и члена Чу Ваньнина, но даже зная, насколько сильно сейчас его желание, он не спешил давать волю рукам.
Склонив голову набок, Мо Жань коснулся трепещущими ресницами самой чувствительной части тела Чу Ваньнина, а затем начал неспешно целовать, лизать и посасывать внутреннюю часть бедер, оставляя недвусмысленные следы, которые еще не скоро исчезнут.
Чу Ваньнин задрожал еще сильнее, наверняка уже десять раз раскаявшись, что позволил Мо Жаню спрятаться именно в этом месте. Его ногти глубоко впились ему в кожу в области лопатки, но разве подобная мелочь могла остановить этого безумца?
— Учитель, вы меня слушаете?
— Д-да…
Губы Мо Жаня были так близко от члена Чу Ваньнина, что тот мог почувствовать его жаркое и влажное дыхание. Мо Жань же замер под одеялом в предвкушении той самой безумной и захватывающей дух возможности…
Наконец, когда Сюэ Мэн задал свой очередной дурацкий вопрос, которого Мо Жань даже толком не расслышал, он дождался, пока Чу Ваньнин откроет рот для ответа, и в тот же миг под парчовым одеялом с почти с животной жадностью накрыл ртом средоточие его горячего желания.
— ..!
Чу Ваньнин тут же весь напрягся и судорожно сглотнул так, что кадык заходил ходуном. Его ногти до крови расцарапали кожу Мо Жаня, но тот даже не заметил. Реакция Чу Ваньнина еще сильнее распалила и взбудоражила его, и теперь он жадно раздувал вспыхнувший между ними двумя в темноте огонь вожделения. Учитывая, насколько сильна выдержка Чу Ваньнина, Мо Жань прекрасно осознавал, что даже если сейчас он сорвет с Чу Ваньнина остатки одежды и грубо трахнет его, тот не издаст ни стона, поэтому и вел себя так нагло и развязно.
Конечно, также ему было известно, что Чу Ваньнин мог сколько угодно сопротивляться своему желанию, но удовольствие его тела было настоящим. И свидетельством этого был твердый обжигающе горячий член, налитая и гладкая головка которого упиралась ему в горло. Ощущение было не слишком приятным, но Мо Жань и не думал отступать, принимая этот дискомфорт как должное и упрямо засасывая член Чу Ваньнина еще глубже, чтобы принять его в себя до самого конца.
Даже оказавшись в сладком плену рта Мо Жаня, и сходя с ума от возбуждения, Чу Ваньнин все же смог это скрыть и даже ответить Сюэ Мэну на его вопрос. Что в этой жизни, что в прошлой, самообладание этого человека было все таким же потрясающим.
Он довольно хорошо держался, лишь его речь стала более тихой и плавной, чуть более замедленной в определенные моменты. Если бы в данную минуту Мо Жань не находился под его одеялом с его членом во рту, он бы ни за что не поверил, что этот мужчина именно в этот момент испытывает такую возбуждающую стимуляцию и высшее наслаждение.
Наконец Сюэ Мэн чуть кивнул головой и сказал:
— Я понял.
— Если понял, тогда скорее возвращайся к себе, — ответил Чу Ваньнин, — не думай об этом больше. Время позднее, ложись спать.
Сюэ Мэн поднялся.
— Что ж, Учитель, тогда я пойду… Кстати, а лампу погасить?
— …Да.
Именно в этот момент его член глубоко вошел в глотку Мо Жаня, и Чу Ваньнин чуть приоткрыл губы, из последних сил пытаясь сдержать стон.
Его брови сошлись над переносицей, ресницы затрепетали, а щеки окрасил слабый румянец.
Сюэ Мэн помедлил в нерешительности:
— Учитель, у вас жар?
— …Н-нет.
— Но ваше лицо так раскраснелось, — обеспокоенный Сюэ Мэн, недолго думая, тут же приблизился и, подняв руку, пощупал лоб Чу Ваньнина.
Вот этого Чу Сяонин[209.4] уж точно не ожидал. С одной стороны он был вынужден принимать оральные ласки от Мо Жаня, а с другой — его лба касался ни о чем не подозревающий первый ученик. Перед ним маячило полное искреннего участия лицо Сюэ Мэна, а под одеялом Мо Жань, вобрав его член в свой теплый рот, начал двигаться, имитируя толчки при соитии. От осознания ситуации острое удовольствие сменилось чувством стыда, которое в один миг затопило с головой. Ему приходилось контролировать каждую частичку своего горящего от возбуждения тела, чтобы не позволить с трудом сдерживаемым стонам и вздохам вырваться наружу.
— Жара нет, — пробормотал Сюэ Мэн. — Учитель, вам нехорошо?
Услышав его вопрос, Мо Жань про себя подумал: «Нехорошо? Как это нехорошо? Да сейчас твой Учитель на грани смерти, настолько ему хорошо, но из-за того, что ты околачиваешься здесь, я не могу сделать так, чтобы ему стало еще лучше. Когда ты уже свалишь отсюда?»
Когда его раздражение почти достигло предела, Чу Ваньнину, наконец, удалось спровадить Сюэ Мэна. Прежде чем попрощаться и уйти, заботливый Сюэ Мэн не забыл погасить лампу.
Услышав звук захлопнувшейся двери, Чу Ваньнин в бешенстве откинул одеяло и, схватив Мо Жаня за собранные в пучок волосы, подтащил его к себе и дал пощечину. В темноте послышался его приглушенный голос:
— Совсем стыд потерял… да?!
Ответом ему было частое сбивчивое дыхание и затуманенный похотью взгляд черных глаз. Большинство мужчин по природе своей — похотливые животные, а уж в постели с любимым человеком, так и вовсе превращаются в блудливое зверье, наглотавшееся афродизиаков. Вот и Мо Жань, получив оплеуху, даже не почувствовал боли. Вцепившись в руку Чу Ваньнина, он прижал его к кровати и быстро сорвал с него оставшуюся одежду. Когда их тела склеились кожа к коже, оба не смогли сдержать стон удовлетворения.
Мо Жань не проронил ни звука, в глазах у него появился безумный блеск, а нижняя часть стала до боли твердой. Головка внушающего ужас своими габаритами напряженного члена сочилась прозрачными каплями предъэякулянта. Совершенно потеряв голову от вожделения, он терся о Чу Ваньинина, размазывая липкую, пахнущую рыбой[209.5], жидкость по его животу.
Как совсем недавно под одеялом он безжалостно и неутомимо доводил Чу Ваньнина, так теперь разожженное им самим пламя изводило и безжалостно сжигало его изнутри. Как совсем недавно Чу Ваньнин прилагал все силы, чтобы не застонать, так теперь Мо Жань напрягал всю свою волю, чтобы не задрать ноги Чу Ваньнина и не вогнать безжалостно в него свой ноющий от желания болезненно твердый член.
Все его мышцы окаменели от напряжения, но Мо Жань продолжал яростно целовать Чу Ваньнина. Совершенно потеряв голову от желания, он терся об него и дрочил, думая лишь о том, как же ему хочется засадить на полную. Похоть и досада лишь подстегнули его примитивную натуру и теперь все его мысли крутились вокруг того, как войти в тело любимого человека, раз и навсегда покорить его, разорвать в клочья и через боль заставить принять себя и сделать своим человеком.
— Поднимись… золотце, поднимись еще… — прохрипел он, — скорее, давай, сожми меня, я больше не выдержу, сожми ноги чуть сильнее… — воспользовавшись последним проблеском разума, Мо Жань поставил Чу Ваньнина на колени, и как и в прошлый раз, вставив свой изнывающий от похоти обжигающе горячий член между его бедер, начал им грубо толкаться и тереться.
От сильных и яростных толчков его грудь стала влажной от пота, а перед глазами замелькали яркие точки.
209.4
[209.4] 楚晓宁 chǔ xiǎoníng чу сяонин. Автор поменяла первый иероглиф имени на 晓 xiǎo сяо (рассвет; знать, понимать; преподать), что в связке с 宁 níng нин (мир, покой; усмирять; унимать, укрощать) можно трактовать как «познавший мир» или «получивший урок смирения».
209.5
[209.5] 腥臊 xīngsāo «зловоние от сырого мяса/рыбы» — скверный дух, дурной запах, вонь (сладковатый запах, как от сырой рыбы или мяса). От переводчика: часто используется для описания запаха физиологических жидкостей: крови или спермы.