Страница 281 из 303
Дойдя до места, он сразу увидел, что развевающаяся на ветру простая походная одежда его племянника порвана, а один из рукавов в крови. В руке Мо Жань крепко сжимал черный камень, вокруг него лежали сожженные обрывки лозы, а новые плети пока не спешили выползать наружу.
Увидев, что он ранен, Чу Ваньнин и Сюэ Чжэнъюн изменились в лице.
— Жань-эр, как ты? — воскликнул глава Сюэ. — Нужно его вылечить… Исцелите его! Скорее, позовите кого-нибудь! Ши Мэй! Иди сюда! Помоги!
Ши Мэй, похоже, тоже был напуган. При виде кровоточащего плеча Мо Жаня его лицо посерело, и он просто замер на месте, не в силах пошевелиться.
В конце концов вперед выступил божественный мастер[204.3] Ханьлинь из Гуюэе. Стоило его руке лишь слегка коснуться разорванного рукава, как Мо Жань сразу же почувствовал, что острая боль начала отступать. Обернувшись к Хуа Биньаню, он чуть кивнул головой:
— Большое спасибо, божественный мастер.
— Не за что, — холодно ответил Хуа Биньань. — Я слышал, что образцовый наставник Мо обнаружил что-то, чем хотел срочно с нами поделиться?
Мо Жань и до этого находился в полном смятении чувств, а сейчас, когда настал момент и ему необходимо было принять решение, его внутреннее напряжение достигло апогея. Он ясно понимал, что если выложить все, что он знает о Формировании Единого сердца, то безо всякого сомнения у некоторых людей возникнут подозрения и догадки, которые могут затронуть его самого.
Однако сейчас у него не было выхода. Кому, как не ему, знать, какая кровавая бойня начнется, если тень Вэйци Чжэньлун накроет мир. Он был готов пожертвовать своей репутацией только ради того, чтобы Чу Ваньнин никогда этого не увидел.
— Посмотрите на это.
Он раскрыл ладонь и предъявил окровавленный черный камень собравшимся вокруг него людям.
Цзян Си усмехнулся:
— Шашка Чжэньлун? Образцовый наставник Мо, вы этим давно всем известным фактом так хотели с нами поделиться? Если бы внутри этих трупов не было черных камней Вэйци Чжэньлун, то как этими трупами можно было бы управлять?
Мо Жань упрямо поджал губы и ответил:
— Это не просто шашка Чжэньлун — это жук-шихунь на шашке Чжэньлун.
Он еще раз показал черный камень вэйци всем, кто желал рассмотреть его поближе, и ткнул в кровавую точку:
— Вот, прямо здесь.
Сохраняя соответствующую его высокому статусу невозмутимость, Цзян Си, заложив руки за спину, молча стоял рядом с ним, бесстрастно рассматривая насекомое.
Сюэ Чжэнъюн подошел ближе, чтобы лучше видеть жука, однако даже длительное его разглядывание не натолкнуло его на какие-либо мысли, поэтому в итоге он все же спросил:
— Жук как жук, что с ним не так?
— Такой есть на каждом камне, — ответил Мо Жань. — Эта партия Вэйци Чжэньлун не так проста, как кажется на первый взгляд.
Он скользнул взглядом по множеству глаз, что сейчас были обращены на него.
Конечно, Мо Жань знал, что делает.
Чтобы предотвратить катастрофу, он должен был рассказать все, что ему известно.
Но это не значит, что он не понимал, какова будет цена…
На самом деле этот закулисный злодей был чертовски умен. Если до сих пор он не был уверен в том, что Мо Жань действительно переродился в этом теле, то воссоздание Формирования Единого сердца бесспорно было идеальной ловушкой для него.
Если в этой ситуации Мо Жань вероломно промолчит, то по его вине страшное бедствие обрушится на смертный мир. Но если он все же решится открыть рот, то этот закулисный злодей сразу же узнает…
Наступающий на бессмертных Император возродился.
Однако у Мо Жаня не было иного выбора и ему оставалось только, тщательно взвешивая каждое слово, сказать:
— Я не знаю, господа, видели ли вы когда-нибудь представление кукольного театра?
Кто-то из толпы ответил:
— …Конечно видели. Но к чему вдруг этот вопрос?
— Я тоже видел, но в детстве я был очень маленького роста и не мог протиснуться в первые ряды, так что мне оставалось только стоять за сценой, подслушивая и подсматривая за тем, что происходит за кулисами, — сказал Мо Жань. — Поэтому для меня кукольный театр не похож на то, к чему привыкли вы — в отличие от меня, вы видели то, что происходит на сцене: как несколько тряпичных разукрашенных марионеток, выходя на подмостки, сражаются и убивают, разговаривают и поют.
Цзян Си не выдержал:
— Что ты хочешь сказать? Можешь излагать как-то покороче?
— Нет, — ответил Мо Жань, — не каждый человек может так глубоко мыслить, как глава Цзян, а я хочу, чтобы все не только услышали, но и поняли мои слова.
— …
Увидев, что Цзян Си хмурится, но молчит, Мо Жань продолжил:
— Могут ли эти марионетки двигаться сами по себе?
— Конечно нет, — ответил Сюэ Чжэнъюн.
— Тогда вы понимаете, каким образом они двигаются? Несколько человек, сидя на корточках под сценой, при помощи палок и нитей манипулируют ими.
— Верно.
— Ладно, — кивнув, Мо Жань продолжил свои объяснения, — у меня есть одно предположение… Конечно, я не могу проникнуть в мысли Сюй Шуанлиня, но все же, думаю, в целом я прав. Гора Хуан, на которой мы сейчас находимся, очень напоминает то самое место под сценой, а эти бессильные высохшие трупы по сути нити и палки, при помощи которых можно управлять марионетками на сцене... Естественно, им не нужно обладать какими-то большими способностями, ведь все, что от них требуется — это поддерживать и двигать тряпичную куклу в нужном направлении.
— ...Продолжай, — сказал Цзян Си.
— Если в самом деле гора Хуан всего лишь закулисье, то настоящий спектакль разворачивается вовсе не здесь, а на сцене. И тут возникает закономерный вопрос: если Сюй Шуанлинь руководитель этой труппы, то кому он отдает распоряжения?
— Само собой, тем людям за кулисами, в чьих руках нити и палки, — ответил Сюэ Чжэнъюн.
— Именно. Сюй Шуанлинь отдает приказания кукловодам на горе Хуан, а те приводят в движение тряпичных кукол, чтобы они поднялись и показали нужное ему представление.
Дослушав Мо Жаня, Цзян Си прищурился и уточнил:
— Ты хочешь сказать, что кроме горы Хуан, есть еще одно место, так называемая «сцена» с горой трупов, которых ты обозначил как «марионеток»?
— Глава Цзян такой проницательный.
— Тебе незачем мне льстить, — отрезал Цзян Си. — Вот только я хочу кое-что понять… Чтобы убедить, ты засыпал нас цветистыми сравнениями и яркими метафорами[204.4], но в итоге все, что мы тут услышали, не более чем полет твоей безудержной фантазии[204.5]. Образцовый наставник Мо, пока что все твои предположения абсолютно голословны. У тебя есть хоть какие-нибудь доказательства?
— …На самом деле, у меня не так уж много доказательств моих слов, – ответил Мо Жань. — На эту мысль меня натолкнуло то, что я случайно обнаружил на шашке Чжэньлун в сердце мертвеца жука-шихунь.
Черный камень в его руке был липким от вонючей крови, но, даже покинув тело носителя, жук-шихунь был все еще жив и лениво шевелился, не спеша его оставлять.
Мо Жань какое-то время молча разглядывал насекомое, а потом поднял голову и прямо взглянул, но не на Цзян Си, а на стоявшего за его спиной божественного мастера Ханьлиня, Хуа Биньаня.
— Божественному мастеру, должно быть, лучше всех известно о способности жуков-шихунь к адаптации.
— Этот вид насекомых в самом деле невероятно адаптивен, но на что конкретно пытается указать нам образцовый наставник Мо?
Мо Жань ответил одним словом:
— Имитация.
— Это совершенно естественно, — сказал Хуа Биньань. — Личинки жука-шихунь исключительно искусны в подражании. До достижения зрелости они ментально связаны с отцовскими особями и полностью имитируют все их движения.
— Хорошо. Тогда, если я возьму черный камень Вэйци Чжэньлун с личинкой этого жука и помещу его в тело другого человека, находящегося на значительном расстоянии отсюда, что произойдет?
204.3
[204.3] 圣手 shèngshǒu шэншоу «святая рука» — божественный целитель/врач, виртуоз своего дела, корифей.
204.4
[204.4] 花团锦簇 huā tuán jǐn cù хуа туань цзинь цу «букеты цветов, горы парчи» — метафора для описания чего-то очень красочного и впечатляющего.
204.5
[204.5] 天马行空 tiān mǎ xíng kōng тянь ма син кун «небесный скакун мчится по воздуху» — обр. никак не добраться до существа дела (о речи или поступке); о полете мысли, неуемной фантазии.